Отбросив
ее руки, он с силой развел ляжки и стал с силой вталкивать свой член в
женщину, опустившись на колени.
Она истошно визжала и стала царапать лицо отца. По лицу текла кровь. Я
не выдержала и вошла в комнату. Ни слова не говоря я подняла за подбородок
лицо отца кверху, вытерла кровь своим платком и легонько оттолкнула от
хрипящей женщины. Потом схватила за ворот женщину, приподняла над полом и
наотмашь хлестнула ее по щекам.
- Убирайся!
Мое появление, очевидно, ошеломило женщину, а пощечина лишила дара
речи. Она лихорадочно оделась и, ни слова не говоря, выбежала из квартиры.
Я вернулась к отцу. Он сидел униженный и подавленный, стараясь не смотреть
мне в глаза. Я смазала царапины на лице йодом и прижала его к себе, с
трудом сдерживая себя, чтобы не посмотреть на его могучий член, который еще
торчал вверх, как обелиск. Я была так возбуждена, что боялась наделать
глупостей. Поэтому, закончив свое дело, я пожелала спокойной ночи и
торопливо ушла в свою комнату.
Лежа в постели я с ужасом подумала о том, что глядя на женщину,
лежащую на полу перед отцом, хотела быть на ее месте. Какое кощунство!
какие ужасные мысли. Но как я не пыталась отогнать эти мысли, они все
больше и больше одолевали меня. Я вспомнила, что когда хлестнула женщину по
щекам, а потом выпроваживая ее из гостинной, мой халат распахнулся и отец
мог видеть меня голую. Очень жалко, что он не видел меня. Нужно было
распахнуть халат и обратить на себя внимание. Мне уже 15 лет, у меня
красивая грудь, стройные ноги, подтянутый живот. На будущий год я смогу
учавствовать в конкурсе красоты.
- О чем я думаю. Какой позор. Это же отец. Мое существо ленивое и
флегматичное не привыкло к таким переживаниям. Я скоро устала и заснула.
Утром, вспомнив порочные мысли, я уже не ужаснулась им, они прижились и
стали обычными и даже скучными. Ведь это только мысли.
Отец ушел на работу раньше обычного и я завтракала одна. Фрау Нильсон
ни одним жестом не выразила своего отношения к ночному происшествию, хотя я
точно знаю, что она все слышала.
До обеда я пролежала в гостинной на диване ничего не делая и ни о чем
не думая. От скуки разболелась голова. Перед обедом я решила прогуляться.
Возле нашего дома был бар с автоматом-проигрывателем. Там можно было
потанцевать. В баре было пусто, только несколько юнцов, лет 17-18 и две
высокие худые девушки в брюках, стояли кучкой у окна, изредка
перебрасываясь словами. Денег для автомата у них не было. И они ждали,
когда придет кто-нибудь из посетителей. Я попросила бутылку пива, бросила
крону в автомат и села у стойки наблюдать за танцами.
Как только заиграла музыка, они схватили девчонок и стали танцевать.
Это было сделано с такой поспешностью, что можно было подумать, пропусти
они такт их хватит удар. Я допила бутылку пива и сидела у стойки просто
так.
Один из юнцов дернул меня за руку, молча вытащил на середину зала и мы
стали танцевать. Когда пластинка кончилась, я снова опустила крону. Теперь
меня взял другой парень. Потом третий. Так я протанцевала со всеми парнями.
Когда я стала уходить, один парень пошел за мной, вся компания двинулась за
нами.
- Где ты живешь? спросил он, оглядывая меня с ног до головы.
- Вот в этом доме. . .
- Мы пойдем к тебе, заявил он таким тоном, будто все зависело от него.
Я промолчала. Когда мы поднимались по лестнице, откуда-то донеслись звуки
музыки. Одна девица с парнем стали танцевать. . . Но мы уже пришли. в моей
комнате они чувствовали себя как дома, а со мной обращались как со старой
знакомой. Их наглость мне импонировала. Я все воспринимала как должное.
Один из юношей куда-то ушел и вернулся с бутылкой виски. Другой включил
магнитофон. Мебель торопливо раздвинули по углам и начали танцевать. Юношу,
который первым пошел за мной, звали надсмотрщик. Ему все подчинялись
безмолвно. У него было продолговатое холеное лицо и голубые глаза. Второго
молодца в черном свитере звали верзила. Он все время щурил глаза и скалил
зубы. Голос у него был тихий и хриплый, в нем все время чувствовалась
какая-то угроза. У девочек тоже были прозвища. Самую старую звали
художница. Она была красива, хорошо сложена, но очень высокая. Она была в
брюках и блузке. Красивую кривоножку звали разбойница. Она много пила и
вела себя очень развязно. Все мальчики ее целовали и она, целуясь,
дергалась всем телом, прижимаясь к партнеру. Ей так насосали губы, что они
распухли и стали ярко красными. Одна все время сидела на одном месте. Эта
третья девочка совсем мало пила, танцевала нехотя, лениво, стараясь как
можно скорее куда-нибудь пристроиться сесть. Ее, в общем-то простенькое
личико украшали пышные черные волосы и красивые алые губы. На правой руке,
выше локтя, была вытатуирована красная роза с длинными синими шипами на
стеблях. Она была одета в простенькое серое платье, из-под которого торчали
сборки нижней юбки. У нее были красивые ноги и высокая грудь. Эту девушку
звали смертное ложе. Мне тоже вскоре придумали название - щенок.
В 6 часов вечера надсмотрщик выключил магнитофон и пошел к выходу. Все
потянулись за ним, только смертное ложе осталась сидеть в моей комнате. Я
вышла с ребятами на улицу. Надсмотрщик привел нас к какому-то особняку и,
прежде чем позвонить, пальцем позвал меня.
- Пойдешь? Я кивнула головой.
- Дай нам денег.
У меня осталось 85 крон из 100, полученных вечером в банке, и я все
отдала надсмотрщику. Он пересчитал деньги и сунул их к себе в карман.
Разбойница подошла ко мне и спросила:
- Ты знаешь куда идешь?
- Нет, ответила я таким безразличным тоном, что та сразу прекратила
распросы.
Калитку открыли. Мы прошли через сад к дому. В прихожей нас встретил
какой-то старик, сморщенный и горбатый. Окинув взглядом всю компанию, он
вдруг обратился к надсмотрщику:
- Сколько раз говорить, чтобы ты не водил новеньких сразу сюда.
Надсмотрщик вынул деньги и молча сунул старику в руку.
- Сколько?
- Восемьдесят крон.
- За тобой еще 120.
- Знаю.
Старик провел нас в небольшую комнату, задрапированную по стенам
малиновым бархатом и вышел. Никакой мебели в комнате не было. Все сели на
пол, устланный толстым пушистым ковром. Потолок в комнате был обит красным
шелком. На стенах висели бра, испускавшие неяркий матовый свет.
Все сидели чего-то ожидая. Вдруг в комнату вошла красивая
светловолосая женщина. Она была одета в роскошное платье, переливающееся
алым и фиолетовым цветом. В руках у нее была небольшая белая коробочка.
- Сколько вас? спросила она, обращаясь к надсмотрщику.
- Восемь человек.
- Одна у нас новенькая, ей только одну таблетку.
1 2 3 4 5 6 7