Постарайтесь отучить себя от этой смешной
привычки.
- Ах, дайте мне все-таки посмотреться в зеркало! - сказал карлик. -
Уверяю вас, что я делаю это не из тщеславия...
- Оставьте меня в покое! У жены моей есть зеркало, но я не знаю, куда
она его запрятала. Если же вам непременно хочется посмотреть на себя, то
вон там, через улицу, живет цирюльник Урбан; у него есть зеркало вдвое
больше вашей головы; отправляйтесь к нему, а пока прощайте!
С этими словами отец тихонько выпроводил его из лавки, запер за ним
дверь на ключ и снова сел за работу. Яков же, глубоко огорченный, отпра-
вился через улицу к цирюльнику Урбану, которого еще помнил по прежнему
времени.
- Здравствуйте, Урбан! - сказал он ему. - Я пришел попросить у вас
маленькой услуги: будьте любезны, позвольте мне посмотреться в ваше зер-
кало.
- С удовольствием, вот оно! - воскликнул цирюльник, смеясь, и все по-
сетители, которым он собирался брить бороды, расхохотались вслед за ним.
- Что и говорить, вы красавец хоть куда, стройный, изящный! Шея у вас,
как у лебедя, ручки, как у королевы, а нос такой, лучше которого и не
найдешь. Правда, вы немного тщеславны, но так и быть, поглядите на себя!
Пусть не говорят добрые люди, что я из зависти не позволил вам полюбо-
ваться собою.
Неудержимый хохот присутствующих сопровождал слова цирюльника. Яков
же между тем подошел к зеркалу и взглянул на себя. Слезы выступили у не-
го на глазах. "Да, конечно, в таком виде ты не могла узнать своего Яко-
ва, милая маменька! - сказал он самому себе. - Не такой он был в те
счастливые дни, когда ты гордилась им перед всеми!"
И действительно, перемена была ужасающая: глаза стали крошечными, как
у свиньи, огромный нос висел ниже подбородка, шея как будто совсем ис-
чезла, так что голова прямо торчала на плечах, и только с трудом он мог
поворачивать ее направо или налево. Ростом он был не выше, чем тогда,
когда ему было двенадцать лет. Но в то время, как другие юноши от две-
надцати до двадцатилетнего возраста растут в вышину, он вырос только в
ширину: спина и грудь у него были широкие и выгнутые и походили на туго
набитые мешки. Это толстое туловище держалось на маленьких, слабых нож-
ках, которым такая тяжесть была не под силу. Зато его руки были такой же
длины, как у обыкновенного взрослого человека. Ладони толстые, коричне-
вые, пальцы длинные, паукообразные, и когда он вытягивал руки, то мог,
не сгибаясь, достать ими до полу. Вот каким безобразным карликом стал
теперь маленький Яков...
Теперь он вспомнил то утро, когда старуха подошла к корзинам его ма-
тери. Все, над чем он тогда смеялся: ее длинный нос, ее безобразные
пальцы - все это она передала ему, за исключением длинной, дрожащей шеи.
- Ну что, достаточно налюбовался собой, мой принц, - сказал ци-
рюльник, подходя к Якову и со смехом рассматривая его. - Право, даже во
сне нельзя вообразить себе ничего более смешного. А знаете, я вам сделаю
предложение, маленький человечек. Хотя моя цирюльня и из лучших, но пос-
леднее время у меня не так много посетителей, как прежде, и в том виной
мой сосед, цирюльник Пенкин, который где-то отыскал великана, заманиваю-
щего к нему публику. Но великан-то - невелика редкость, а вот такой че-
ловек, как вы, - это дело другого рода. Поступайте ко мне на службу, лю-
безный! Вы получите квартиру, стол, одежду - все, что вам нужно, а за
это вы будете каждое утро стоять у дверей и зазывать посетителей. Вы бу-
дете взбивать пену и подавать гостям полотенце, и будьте уверены, что мы
оба не останемся внакладе. У меня будет больше посетителей, чем у соседа
с его великаном, а вам все охотно будут давать на чай.
Яков в глубине души был глубоко возмущен этим предложением. Но - увы!
- он должен был теперь привыкать к подобным оскорблениям. Поэтому он по
возможности спокойно заявил цирюльнику, что у него нет времени для по-
добной службы, и пошел далее.
Но хотя злая старуха придала ему уродливый вид, она все же, как вид-
но, ничего не могла сделать с его умственными способностями. Это он соз-
навал вполне ясно, потому что теперь он думал и чувствовал далеко не
так, как семь лет тому назад. Яков за этот промежуток времени стал и ум-
нее и рассудительнее. И действительно, он не горевал о своей утраченной
красоте, не плакал из-за своего безобразия; его огорчало лишь то, что
его, как собаку, прогнали из родного дома. Однако он решился сделать еще
одну попытку и поговорить с матерью.
Он подошел к ней на рынке и упросил спокойно выслушать его. Он напом-
нил ей о том дне, когда пошел за старухой, напомнил ей разные случаи из
своего детства, рассказал она околдовала его за то, что он посмеялся над
ней на рынке. Жена сапожника не знала, что и подумать. Все, что Яков
рассказывал о своем детстве, было совершенно верно, но когда он загово-
рил о том, как семь лет прослужил белкой, - то она никак не могла предс-
тавить себе, чтобы это было возможно. А когда она при этом еще взгляды-
вала на карлика, то приходила в ужас от его уродства и окончательно от-
казывалась верить, что это ее сын. Однако она сочла более благоразумным
переговорить с мужем. Собрав свои корзины, она велела Якову следовать за
нею, и они отправились в лавку сапожника.
- Послушай, - сказала она мужу, - этот вот человек уверяет, что он
наш пропавший Яков. Он рассказал мне все: как его украли у нас семь лет
тому назад и как он был заколдован волшебницей.
- Вот как! - с гневом прервал ее сапожник. - Так это он тебе расска-
зал! Постой же ты, негодяй! Ведь все это я сам с час тому назад расска-
зал ему, а потом он отправился к тебе, чтобы надуть тебя. Так ты был за-
колдован, сыночек? Погоди же, я сейчас сниму с тебя колдовство!
С этими словами он схватил пучок ремней, которые только что нарезал,
бросился на карлика и так хлестнул его по спине и длинным рукам, что тот
закричал от боли и с плачем побежал прочь.
В городе нелегко было найти человека, который готов был помочь нес-
частному, обладающему такой смешной наружностью. Бедный карлик оставался
весь день без пищи и питья и вечером должен был избрать для ночлега цер-
ковную паперть, несмотря на то, что ступени ее были и жестки и холодны.
На другое утро, проснувшись на заре, Яков серьезно задумался о том,
как найти себе пропитание, так как отец и мать окончательно прогнали
его. Служить вывеской для цирюльника или показывать себя за деньги ему
не позволяла гордость. Что же ему оставалось делать? Но тут вдруг ему
пришло в голову, что, будучи белкой, он сделал большие успехи в поварс-
ком искусстве. Он справедливо полагал, что не уступит в этом деле ника-
кому повару, и решил воспользоваться своими познаниями по этой части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232
привычки.
- Ах, дайте мне все-таки посмотреться в зеркало! - сказал карлик. -
Уверяю вас, что я делаю это не из тщеславия...
- Оставьте меня в покое! У жены моей есть зеркало, но я не знаю, куда
она его запрятала. Если же вам непременно хочется посмотреть на себя, то
вон там, через улицу, живет цирюльник Урбан; у него есть зеркало вдвое
больше вашей головы; отправляйтесь к нему, а пока прощайте!
С этими словами отец тихонько выпроводил его из лавки, запер за ним
дверь на ключ и снова сел за работу. Яков же, глубоко огорченный, отпра-
вился через улицу к цирюльнику Урбану, которого еще помнил по прежнему
времени.
- Здравствуйте, Урбан! - сказал он ему. - Я пришел попросить у вас
маленькой услуги: будьте любезны, позвольте мне посмотреться в ваше зер-
кало.
- С удовольствием, вот оно! - воскликнул цирюльник, смеясь, и все по-
сетители, которым он собирался брить бороды, расхохотались вслед за ним.
- Что и говорить, вы красавец хоть куда, стройный, изящный! Шея у вас,
как у лебедя, ручки, как у королевы, а нос такой, лучше которого и не
найдешь. Правда, вы немного тщеславны, но так и быть, поглядите на себя!
Пусть не говорят добрые люди, что я из зависти не позволил вам полюбо-
ваться собою.
Неудержимый хохот присутствующих сопровождал слова цирюльника. Яков
же между тем подошел к зеркалу и взглянул на себя. Слезы выступили у не-
го на глазах. "Да, конечно, в таком виде ты не могла узнать своего Яко-
ва, милая маменька! - сказал он самому себе. - Не такой он был в те
счастливые дни, когда ты гордилась им перед всеми!"
И действительно, перемена была ужасающая: глаза стали крошечными, как
у свиньи, огромный нос висел ниже подбородка, шея как будто совсем ис-
чезла, так что голова прямо торчала на плечах, и только с трудом он мог
поворачивать ее направо или налево. Ростом он был не выше, чем тогда,
когда ему было двенадцать лет. Но в то время, как другие юноши от две-
надцати до двадцатилетнего возраста растут в вышину, он вырос только в
ширину: спина и грудь у него были широкие и выгнутые и походили на туго
набитые мешки. Это толстое туловище держалось на маленьких, слабых нож-
ках, которым такая тяжесть была не под силу. Зато его руки были такой же
длины, как у обыкновенного взрослого человека. Ладони толстые, коричне-
вые, пальцы длинные, паукообразные, и когда он вытягивал руки, то мог,
не сгибаясь, достать ими до полу. Вот каким безобразным карликом стал
теперь маленький Яков...
Теперь он вспомнил то утро, когда старуха подошла к корзинам его ма-
тери. Все, над чем он тогда смеялся: ее длинный нос, ее безобразные
пальцы - все это она передала ему, за исключением длинной, дрожащей шеи.
- Ну что, достаточно налюбовался собой, мой принц, - сказал ци-
рюльник, подходя к Якову и со смехом рассматривая его. - Право, даже во
сне нельзя вообразить себе ничего более смешного. А знаете, я вам сделаю
предложение, маленький человечек. Хотя моя цирюльня и из лучших, но пос-
леднее время у меня не так много посетителей, как прежде, и в том виной
мой сосед, цирюльник Пенкин, который где-то отыскал великана, заманиваю-
щего к нему публику. Но великан-то - невелика редкость, а вот такой че-
ловек, как вы, - это дело другого рода. Поступайте ко мне на службу, лю-
безный! Вы получите квартиру, стол, одежду - все, что вам нужно, а за
это вы будете каждое утро стоять у дверей и зазывать посетителей. Вы бу-
дете взбивать пену и подавать гостям полотенце, и будьте уверены, что мы
оба не останемся внакладе. У меня будет больше посетителей, чем у соседа
с его великаном, а вам все охотно будут давать на чай.
Яков в глубине души был глубоко возмущен этим предложением. Но - увы!
- он должен был теперь привыкать к подобным оскорблениям. Поэтому он по
возможности спокойно заявил цирюльнику, что у него нет времени для по-
добной службы, и пошел далее.
Но хотя злая старуха придала ему уродливый вид, она все же, как вид-
но, ничего не могла сделать с его умственными способностями. Это он соз-
навал вполне ясно, потому что теперь он думал и чувствовал далеко не
так, как семь лет тому назад. Яков за этот промежуток времени стал и ум-
нее и рассудительнее. И действительно, он не горевал о своей утраченной
красоте, не плакал из-за своего безобразия; его огорчало лишь то, что
его, как собаку, прогнали из родного дома. Однако он решился сделать еще
одну попытку и поговорить с матерью.
Он подошел к ней на рынке и упросил спокойно выслушать его. Он напом-
нил ей о том дне, когда пошел за старухой, напомнил ей разные случаи из
своего детства, рассказал она околдовала его за то, что он посмеялся над
ней на рынке. Жена сапожника не знала, что и подумать. Все, что Яков
рассказывал о своем детстве, было совершенно верно, но когда он загово-
рил о том, как семь лет прослужил белкой, - то она никак не могла предс-
тавить себе, чтобы это было возможно. А когда она при этом еще взгляды-
вала на карлика, то приходила в ужас от его уродства и окончательно от-
казывалась верить, что это ее сын. Однако она сочла более благоразумным
переговорить с мужем. Собрав свои корзины, она велела Якову следовать за
нею, и они отправились в лавку сапожника.
- Послушай, - сказала она мужу, - этот вот человек уверяет, что он
наш пропавший Яков. Он рассказал мне все: как его украли у нас семь лет
тому назад и как он был заколдован волшебницей.
- Вот как! - с гневом прервал ее сапожник. - Так это он тебе расска-
зал! Постой же ты, негодяй! Ведь все это я сам с час тому назад расска-
зал ему, а потом он отправился к тебе, чтобы надуть тебя. Так ты был за-
колдован, сыночек? Погоди же, я сейчас сниму с тебя колдовство!
С этими словами он схватил пучок ремней, которые только что нарезал,
бросился на карлика и так хлестнул его по спине и длинным рукам, что тот
закричал от боли и с плачем побежал прочь.
В городе нелегко было найти человека, который готов был помочь нес-
частному, обладающему такой смешной наружностью. Бедный карлик оставался
весь день без пищи и питья и вечером должен был избрать для ночлега цер-
ковную паперть, несмотря на то, что ступени ее были и жестки и холодны.
На другое утро, проснувшись на заре, Яков серьезно задумался о том,
как найти себе пропитание, так как отец и мать окончательно прогнали
его. Служить вывеской для цирюльника или показывать себя за деньги ему
не позволяла гордость. Что же ему оставалось делать? Но тут вдруг ему
пришло в голову, что, будучи белкой, он сделал большие успехи в поварс-
ком искусстве. Он справедливо полагал, что не уступит в этом деле ника-
кому повару, и решил воспользоваться своими познаниями по этой части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232