та только отдыхает в холодочке
да рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода
наношена, и печь вытоплена. Куколка еще укажет Василисе и травку от за-
гару. Хорошо было жить ей с куколкой.
Прошло несколько лет; Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в
городе присватываются к Василисе; на мачехиных дочерей никто и не пос-
мотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: "Не выдам
меньшой прежде старших!", а проводя женихов, побоями вымещает зло на Ва-
силисе. Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по
торговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом, а возле этого
дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке
жила баба-яга: никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят.
Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь в
лес ненавистную ей Василису, но эта завсегда возвращалась домой благопо-
лучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке бабы-яги.
Пришла осень. Мачеха раздала всем трем девушкам вечерние работы: одну
заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть, и всем
по урокам. Погасила огонь во всем доме, оставила одну свечку там, где
работали девушки, и сама легла спать. Девушки работали. Вот нагорело на
свечке, одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню,
да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку.
- Что теперь нам делать? - говорили девушки. - Огня нет в целом доме,
а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнем к бабе-яге!
- Мне от булавок светло, - сказала та, что плела кружево. - Я не пой-
ду.
- И я не пойду, - сказала та, что вязала чулок. - Мне от спиц светло!
- Тебе за огнем идти, - закричали обе. - Ступай к бабе-яге! - и вы-
толкали Василису из горницы. Василиса пошла в свой чуланчик, поставила
перед куклою приготовленный ужин и сказала:
- На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем
к бабе-яге; баба-яга съест меня!
Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки.
- Не бойся, Василисушка! - сказала она. - Ступай, куда посылают,
только меня держи всегда при себе. При мне ничего не "станется с тобой у
бабы-яги. Василиса собралась, положила куколку свою в карман и, перек-
рестившись, пошла в дремучий лес. Идет она и дрожит. Вдруг скачет мимо
ее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на коне
белая, - на дворе стало рассветать. Идет она дальше, как скачет другой
всадник: сам красный, одет в красном и на красном коне, - стало всходить
солнце.
Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру выш-
ла на поляну, где стояла избушка яги-бабы; забор вокруг избы из челове-
ческих костей, на заборе торчат черепа людские, с глазами; вместо верей
[2] у ворот - ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - рот
с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная.
Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном
коне; подскакал к воротам бабыяги и исчез, как сквозь землю провалился,
- настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на забо-
ре засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Ва-
силиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.
Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья
хрустели; выехала из лесу бабаяга - в ступе едет, пестом погоняет, поме-
лом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг
себя, закричала:
- Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:
- Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - знаю я их, поживи ты наперед да пора-
ботай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!
Потом обратилась к воротам и вскрикнула:
- Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отвори-
тесь!
Ворота отворились, и баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Ва-
силиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, баба-яга растяну-
лась и говорит Василисе:
- Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.
Василиса зажгла лучину от трех черепов, что на заборе, и начала тас-
кать из печки да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человек
на десять; из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела,
все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба
да кусочек поросятины. Стала яга-баба спать ложиться и говорит:
- Когда завтра я уеду, ты смотри - двор вычисти, избу вымети, обед
состряпай, белье приготовь, да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и
очисть ее от чернушки [3]. Да чтоб все было сделано, а не то - съем те-
бя!
После такого наказу баба-яга захрапела; а Василиса поставила старухи-
ны объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:
- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне яга-ба-
ба работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню; помоги мне!
Кукла ответила:
- Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися;
утро мудреней вечера!
Ранешенько проснулась Василиса, а баба-яга уже встала, выглянула в
окно: у черепов глаза потухают; вот мелькнул белый всадник - и совсем
рассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула - перед ней явилась ступа с
пестом и помелом. Промелькнул красный всадник - взошло солнце. Баба-яга
села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает.
Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью во
всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего при-
няться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы
последние зерна чернушки.
- Ах, ты, избавительница моя! - сказала Василиса куколке. - Ты от бе-
ды меня спасла.
- Тебе осталось только обед состряпать, - отвечала куколка, влезая в
карман Василисы. - Состряпай с Богом, да и отдыхай на здоровье!
К вечеру Василиса собрала на стол и ждет бабуягу. Начало смеркаться,
мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело; только свети-
лись глаза у черепов.
Затрещали деревья, захрустели листья - едет бабаяга. Василиса встре-
тила ее.
- Все ли сделано? - спрашивает яга.
- Изволь посмотреть сама, бабушка! - молвила Василиса.
Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и
сказала:
- Ну, хорошо!
Потом крикнула:
- Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!
Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга
наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115