Потом опять точка - и снова вертолет. И так всю дорогу. Шум становился сильнее, а вертолеты летали все ниже и ниже, пока не начали задевать меня колесами по голове, что иногда являлось причиной некоторого беспокойства. Вскоре это безобразие прекратилось, вертолеты летать перестали, но гул становился сильнее. Вокруг не было ни одной точки. Я почувствовал сильный ветер и поднял голову вверх - надо мной был огромный пропеллер. Доски с моста полетели в воду, сооружение начало скрипеть и шататься. Огромный вертолет медленно накрывал своей тенью все в радиусе сорока метров.
Тут моему спокойствию пришел конец, я бы даже сказал, что я был я панике, а позднее и в ужасе. В конце концов мост расшатался так, что я не мог больше стоять на ногах и упал, но не в воду, а на ковер и не с моста, а с кровати.
Было десять утра. Спать уже не хотелось, и, прокравшись на кухню, пока все спят я решил этим воспользоваться и потрапезничать в тишине. Отмыв свою чашку от вчерашнего отстоя, я заварил себе свежего. Позвонил В. А. —дома проблемы (вчера вечером она отправилась бродить и шататься с какой-то мутной компанией, но В. А. утверждает, что не в этом дело) Я начал поспешно хвастаться, что “все готово” , хотя знал, что не сделал и половины.
Попить отстой мне удалось в полном спокойствии, но скоро все окончательно проснулись, стало тесно и находиться дома более было не возможно.
Я пошел вон.
На помойке дед Порфирий
Голубей кормил сосиской.
После кухонных идиллий
Съел я кашу вместе с миской.
Не желаю я стреляться
С заряженною мартирой.
И скорее я расстаться
Пожелал с своей квартирой.
В телефоне плохо слышно
Тех, кто красит мне безделье.
Осень тащит Хари-Кришну
В дом ко мне на новоселье.
Дед Порфирий застревает
В металлической коробке,
В той, что лифтом называют.
Он спокойно шел за водкой,
Но решил уже, что выпил
И теперь ему все можно.
С перепугу на все кнопки
Он нажал не осторожно.
От надписей, в лифте прочтенных, и от запаха, смердящего там, стало мне стыдно. В связи с чем я поспешно покинул помещение подъезда и очутился на улице. Произведя привычное открытие двери, я начал вспоминать сон. Все было именно так, за исключением одного - не было моста.
11
у нас длинные рукава, и мы вас ”достанем”
Путь я держал к О.Д. Через пять минут я уже был на месте. Дверь мне открыл полуголый юноша, потрясая своим могучим свежевымытым хаером, за которым я сумел разглядеть приветливую улыбку своего друга. Продолжая трепетный уход за предметом своей гордости О.Д. доверительно усадил меня за тачку и деловито скрылся в потемках своей квартиры. А зачем я собственно пришел? - подумал я - гамиться? Ну уж нет, увольте! Меня уже тошнит от звука работающего РС. Я незаметно прокрался в коридор и, быстро одевшись, поспешно ретировался. Как позднее выяснилось моя незаметность сыграла свою роль, и мой друг совершенно не заметил моего внезапного ухода.
Тщательно потоптавшись на остановке, я решил поехать гулять. Автобус, чмокая гармошкой, потащил меня к метро. Гармошка скрипела на редкость мелодично, на ней изобиловали всевозможные заплаты разного калибра и возрастов. Под ней-то и стоял дядюшка-контролер и ждал, когда же в автобус заедет максимальное количество безбилетных пассажиров. И вот когда наконец это число достигло своего максимального значения он отправился по автобусу трясти деньги с неопытных “зайчишек”.
В это время автобус, азартно чавкая своей гармошкой, причаливал к метро. На углу коего толпилась стая молодых, но опытных клоунов. Рядом с ними стоял и, пытаясь перекричать близлежащих хачей, пел ларек. Пел он свой бессменный репертуар уже без малого целый день. Ребята были гопничками и репертуар тоже был их родной - гопнический. Девочки долго смеялись, а мальчики не менее долго провожали меня взглядом, пока я не скрылся в толпе, перемешавшись с ней, и не влился в здание метро.
Толпа начала моментально на глазах пополнять очередь за жетончиками. Но я пошел туда, где с гордым видом проходили владельцы проездных, пенсионных и прочих корочек. На улице который день капал дождь, и ступеньки эскалатора были аварийно мокрые. Некто, совершенно не брезгуя теснотой, начал было читать газету на чьем-то плече, но тут “женщина в стакане” начала грозно-пафосным голосом читать лекцию на тему ”Чего нельзя делать на эскалаторе”. В это время, чуть не опрокинув меня, пронеслись двоя, занимающихся запрещенным видом спорта - бегом по эскалатору, но вскоре их остановили их соратники - молодчики, стоящие с левой стороны.
Уже приближаясь к платформе я услышал грохот уезжающего поезда.
111
Продолжение
Молодой человек настойчиво издавал какие-то звуки, непохожие на речь. Через несколько минут он, вероятно поняв, что его неправильно понимают, решил заняться объяснениями вплотную - молодой человек полез драться. Жадно ухватившись за первого попавшегося, которого он нашел поодаль, у других дверей автобуса, он начал, яростно спотыкаясь и вызывая стыдливый смех у юных пассажиров, излагать свою проблему, не внимая притом неоднократным просьбам заткнуться и отвязаться.
В душеизлияниях молодого человека (М.Ч.) не было ни одного слова, которое хоть что-нибудь означало хоть на каком-нибудь языке нашей планеты. За время объяснений под руководством жертвы была организована инициативная группа по ликвидации чрезвычайной ситуации в автобусе путем изгнания провокатора из средства передвижения на ближайшей остановке.
А вот и ближайшая остановка! Ха-ха! Не тут-то было - М.Ч. уперся всеми конечностями в автоматические двери и ближайшие перила и поручни и очень не хотел покидать своих собеседников. Но, все же рук у инициативной группы оказалось больше, чем конечностей у М.Ч. и, освободив их, они все-таки выпихнули его из автобуса.
Ну уж нет! Он, конечно, упал и, может быть, ему даже было больно, но, опасаясь длительного и зябкого ожидания городского транспорта, М.Ч. поспешил обратно в автобус. (Псих психом, а мыло не ест)
Вторичная же попытка удаления М.Ч. из автобуса не увенчалась успехом, так как двери уже закрылись. Псих же в это время проявил не дюжую сообразительность, порой не свойственную здоровым людям, и пробрался в самую чащу автобуса - подальше от необщительных пассажиров и автоматических дверей.
Пока он, спотыкаясь о женские каблуки и ударяясь коленями об мужские дипломаты, пробирался к гармошке, та в свою очередь кровожадно завыла при троекратном повороте на мою остановку.
Небо над Тимирязевским районом города Москвы было застлано обильными облаками, исходящими от могучей шеститрубной ТЭЦ-21.
1V
Добродетель — адамово ребро
Волосатый малец ростом с двухкамерный холодильник системы “Ноу-фрост”, величаво подняв нос и засунув руки в карманы джинс “Vrangler” небрежно развалился на четвертой парте первого ряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Тут моему спокойствию пришел конец, я бы даже сказал, что я был я панике, а позднее и в ужасе. В конце концов мост расшатался так, что я не мог больше стоять на ногах и упал, но не в воду, а на ковер и не с моста, а с кровати.
Было десять утра. Спать уже не хотелось, и, прокравшись на кухню, пока все спят я решил этим воспользоваться и потрапезничать в тишине. Отмыв свою чашку от вчерашнего отстоя, я заварил себе свежего. Позвонил В. А. —дома проблемы (вчера вечером она отправилась бродить и шататься с какой-то мутной компанией, но В. А. утверждает, что не в этом дело) Я начал поспешно хвастаться, что “все готово” , хотя знал, что не сделал и половины.
Попить отстой мне удалось в полном спокойствии, но скоро все окончательно проснулись, стало тесно и находиться дома более было не возможно.
Я пошел вон.
На помойке дед Порфирий
Голубей кормил сосиской.
После кухонных идиллий
Съел я кашу вместе с миской.
Не желаю я стреляться
С заряженною мартирой.
И скорее я расстаться
Пожелал с своей квартирой.
В телефоне плохо слышно
Тех, кто красит мне безделье.
Осень тащит Хари-Кришну
В дом ко мне на новоселье.
Дед Порфирий застревает
В металлической коробке,
В той, что лифтом называют.
Он спокойно шел за водкой,
Но решил уже, что выпил
И теперь ему все можно.
С перепугу на все кнопки
Он нажал не осторожно.
От надписей, в лифте прочтенных, и от запаха, смердящего там, стало мне стыдно. В связи с чем я поспешно покинул помещение подъезда и очутился на улице. Произведя привычное открытие двери, я начал вспоминать сон. Все было именно так, за исключением одного - не было моста.
11
у нас длинные рукава, и мы вас ”достанем”
Путь я держал к О.Д. Через пять минут я уже был на месте. Дверь мне открыл полуголый юноша, потрясая своим могучим свежевымытым хаером, за которым я сумел разглядеть приветливую улыбку своего друга. Продолжая трепетный уход за предметом своей гордости О.Д. доверительно усадил меня за тачку и деловито скрылся в потемках своей квартиры. А зачем я собственно пришел? - подумал я - гамиться? Ну уж нет, увольте! Меня уже тошнит от звука работающего РС. Я незаметно прокрался в коридор и, быстро одевшись, поспешно ретировался. Как позднее выяснилось моя незаметность сыграла свою роль, и мой друг совершенно не заметил моего внезапного ухода.
Тщательно потоптавшись на остановке, я решил поехать гулять. Автобус, чмокая гармошкой, потащил меня к метро. Гармошка скрипела на редкость мелодично, на ней изобиловали всевозможные заплаты разного калибра и возрастов. Под ней-то и стоял дядюшка-контролер и ждал, когда же в автобус заедет максимальное количество безбилетных пассажиров. И вот когда наконец это число достигло своего максимального значения он отправился по автобусу трясти деньги с неопытных “зайчишек”.
В это время автобус, азартно чавкая своей гармошкой, причаливал к метро. На углу коего толпилась стая молодых, но опытных клоунов. Рядом с ними стоял и, пытаясь перекричать близлежащих хачей, пел ларек. Пел он свой бессменный репертуар уже без малого целый день. Ребята были гопничками и репертуар тоже был их родной - гопнический. Девочки долго смеялись, а мальчики не менее долго провожали меня взглядом, пока я не скрылся в толпе, перемешавшись с ней, и не влился в здание метро.
Толпа начала моментально на глазах пополнять очередь за жетончиками. Но я пошел туда, где с гордым видом проходили владельцы проездных, пенсионных и прочих корочек. На улице который день капал дождь, и ступеньки эскалатора были аварийно мокрые. Некто, совершенно не брезгуя теснотой, начал было читать газету на чьем-то плече, но тут “женщина в стакане” начала грозно-пафосным голосом читать лекцию на тему ”Чего нельзя делать на эскалаторе”. В это время, чуть не опрокинув меня, пронеслись двоя, занимающихся запрещенным видом спорта - бегом по эскалатору, но вскоре их остановили их соратники - молодчики, стоящие с левой стороны.
Уже приближаясь к платформе я услышал грохот уезжающего поезда.
111
Продолжение
Молодой человек настойчиво издавал какие-то звуки, непохожие на речь. Через несколько минут он, вероятно поняв, что его неправильно понимают, решил заняться объяснениями вплотную - молодой человек полез драться. Жадно ухватившись за первого попавшегося, которого он нашел поодаль, у других дверей автобуса, он начал, яростно спотыкаясь и вызывая стыдливый смех у юных пассажиров, излагать свою проблему, не внимая притом неоднократным просьбам заткнуться и отвязаться.
В душеизлияниях молодого человека (М.Ч.) не было ни одного слова, которое хоть что-нибудь означало хоть на каком-нибудь языке нашей планеты. За время объяснений под руководством жертвы была организована инициативная группа по ликвидации чрезвычайной ситуации в автобусе путем изгнания провокатора из средства передвижения на ближайшей остановке.
А вот и ближайшая остановка! Ха-ха! Не тут-то было - М.Ч. уперся всеми конечностями в автоматические двери и ближайшие перила и поручни и очень не хотел покидать своих собеседников. Но, все же рук у инициативной группы оказалось больше, чем конечностей у М.Ч. и, освободив их, они все-таки выпихнули его из автобуса.
Ну уж нет! Он, конечно, упал и, может быть, ему даже было больно, но, опасаясь длительного и зябкого ожидания городского транспорта, М.Ч. поспешил обратно в автобус. (Псих психом, а мыло не ест)
Вторичная же попытка удаления М.Ч. из автобуса не увенчалась успехом, так как двери уже закрылись. Псих же в это время проявил не дюжую сообразительность, порой не свойственную здоровым людям, и пробрался в самую чащу автобуса - подальше от необщительных пассажиров и автоматических дверей.
Пока он, спотыкаясь о женские каблуки и ударяясь коленями об мужские дипломаты, пробирался к гармошке, та в свою очередь кровожадно завыла при троекратном повороте на мою остановку.
Небо над Тимирязевским районом города Москвы было застлано обильными облаками, исходящими от могучей шеститрубной ТЭЦ-21.
1V
Добродетель — адамово ребро
Волосатый малец ростом с двухкамерный холодильник системы “Ноу-фрост”, величаво подняв нос и засунув руки в карманы джинс “Vrangler” небрежно развалился на четвертой парте первого ряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13