Неужто это та, которая улыбалась каждому моему сомнительному слову, слушая мои небылицы, та, которая шла на длительные (порой плохо кончавшиеся) разговоры с родителями, что бы отправиться со мной куда-нибудь километров за двадцать на велосипедах в какой-нибудь дремучий лес, где еще сохранились остатки немецких “увисилисельных” заведений, колючая проволока и разъяренные кабаны. (Такое путешествие действительно было) Неужели это то божество, которое заполняло пространство почти всех моих холстов?
Нет, эта женщина не имеет к этому никакого отношения. Нет, не имеет... Но тогда почему мне хочется вернуться обратно и спорить с ней до позднего вечера, до утра, до тех пор, пока я не увижу перед собой ту - знакомую мне Л.К.
Но было поздно - двери закрылись, я сел у окна, поезд тронулся и с грохотом понес меня прочь.

X
О том, что я не успел
Если бы я пришел домой, возможно первое, что я бы сделал - костер из элькашных писем в чугунной раковине на кухне. Всю ночь воняло бы горелым. (Может быть соседи даже вызвали бы пожарников.) Однако воняло только на кухне. Писем накопилось прилично (если еще принять во внимание то, что половина из них писалась не имея адреса.) Мойка была с горочкой заполнена бумажками. Пришлось даже снять шкафчик над ней, дабы знакомство с пожарниками увенчалось лишь штрафом за ложный вызов. После этого я перерыл всю свою квартиру в поисках спичек, но не найдя оных пришлось пойти к соседу. Засмоченный сосед стоял в коридоре и, мусоля в пальцах объедок сигареты иностранного происхождения, был заметно вежлив, что и послужило причиной, по которой он без лишних слов подарил мне зажигалку. С ее помощью я запалил этот костер.
Кухня моя осветилась, напугав ночных зевак на улице, ярким ослепительно-мерцающим светом. Через минуту все прекратилось - стало опять темно. Лишь съежившиеся черные хлопья слегка потрескивали, мерцая тлеющими краями в раскаленной мойке.
Приехал я бы на часок пораньше - я все бы это успел, но, к сожалению, когда я попал домой мне уже нужно было спать (я должен был ложиться рано) Спать было жутко, но необходимо, ведь, как мне сказали, “Чем больше я бодрствую, тем больше вероятность того, что все повторится”.

XI
Шестой день
Утро. Открываю глаза (Боже! Шестой день, а я уже “нормальный”) Шторы, обои, будильник, который можно швырнуть на пол в случае... Впрочем, снов в полном смысле этого слова я уже не видел (да и не особо хотел)
Все предметы в моем доме, начиная от сырых спичек и кончая телевизором, закованным в паутину и покрытым сантиметровым слоем пыли, были искренне рады моему возвращению. Через пол часа я уже нежно посасывал чаек из родной кружки, перелистывая маленькую книжечку и разглядывая в ней телефонные номера полузабытых полузнакомых людей.
- Алло!
- Привет!
- СЭР?! Привет! Вернулся. Ну наконец! Как там родственники?
- Какие еще родственники?
- Ну как какие, к которым ты мотался.
- Так... Все ясно! Кто тебе сказал?
- Что?
- Ну это, про родственничков. Откуда ты это знаешь?
- Не помню точно... Сейчас... Ах да! На работе сказали. Я позвонил, мне и сказали. А что ?
- А ничего! Нет у меня ни каких родственников, вот чего. Мама да папа - вот и все мои родственники.
- А где же ты тогда пропадал?
- Вот приезжай и узнаешь.
- Хорошо. Через двадцать минут я у тебя.
Я наскоро застелил постель и шел ставить чай, но пришлось по пути открыть дверь - пришел.
- Заходи! Пускай хоть ты будешь здесь как дома, если я себя так не чувствую. Снимай свою кирзу и как только освободишься приходи на кухню.
- Хорошо, я сейчас.
Вскоре Н.С. поспел и очутился в дверном косяке моей кухни. Оглядев потолок и стены кухни, он нерешительно присел на краешек стула и стал жадно разглядывать Москву из моего свежевымытого окна (ее там было много) Но тут он, заметив мои хлопоты по части кулинарии, стал навязываться в помощь.
- Слушай! Садись и слушай... Тебе чаю налить?
- Ты давай, рассказывай!
- Ты знаешь что такое рукава? - сказал я, облокотившись на стол так, что под моими руками смялась скатерть, - знаешь, да? Ну вот я шесть дней как оттуда.
- Значит!.. Значит не было ни каких родственников? Значит... Ты? В рукавах?!
- Что не веришь? Не похоже? Слишком нормально выгляжу, да?
- Весьма! О людях, сумевших вернуться оттуда, я думал иначе.
- А вот я, как видишь, здоров и полон сил. Меня - одного из немногих - вылечили. Правда, единственное - сон - моя ахиллесова пята. Спать ложусь рано и очень боюсь не уснуть, поздно лечь и все в таком роде. Меня предупреждали, что достаточно одной бессонной ночи, чтобы возобновить все заново, за исключением одного - назад дороги нет.

XII
Оранжевая краска
Н.С. ушел, оставив в моей голове уйму своих проблем. Пребывая в размышлении над этими проблемами, я, предварительно походив по комнате, залез в кресло и, как тогда, (ровно восемь лет назад) я решил узнать что такое телевизор. Пусть, думаю, повеселит, зря что ль место занимает.
В ящике замелькало, забулькало, зафыркало. От такого веселья я произвольно скорчился, мое тело скорежилось в неживую психоделическую форму, голова запрокинулась, глаза стали медленно закрываться. Потолок был освещен слабым светом оставшихся в люстре лампочек и голубоватым светом из окна. Мозги мои таяли, как дешевое эскимо. Тут грех не уснуть.
Когда я открыл глаза - потолок уже был исчерчен оранжевыми лучами заката. Шторы, потолок, ящик, кресло, ковер на стене - все измазано оранжевой краской. На улице было необыкновенно тихо и спокойно - Август - конец лета. Часы на запотевшей руке грозились девятым часом. Хотелось пить. На кухне все еще стояли две грязные чашки с отстоем на дне (кроме них по столу были разбросаны многочисленные хлебные крошки различного происхождения и возраста. В лужице варенья гужевались еще не успевшие прилипнуть мухи. В одну их чашек я налил какую-то жидкость (кажется воду) и с жадностью буржуя осушил оную в один момент.


XIII
Драма
Через три минуты я уже расшагивал по направлению к автобусу. Тот в свою очередь не подвел и подставил заднюю дверь как только я подошел к остановке, вежливо ее приоткрыв у моих ног. Я тут же плюхнулся на ближайшее сидение. О, как же я люблю кататься в автобусах и как же ненавижу конечные остановки. В кармане шуршали конверты - элькашные письма. Отправить их - без проблем, последствия - вот проблемы (правда не известно чьи)
Весна. Хотя какая к черту весна, уже конец лета... Но все же еще весна. Жилищно-коммунальщики уже развесили люльки. В люльках катались грязные, небритые, грубые мужики, одетые в сине-зеленую робу. Они успевали веселить прохожих и бесить жильцов дома, при том честно выполняя свою работу. Один даже улыбнулся мне искренней неподдельной улыбкой, когда я проходил мимо одного из домов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13