ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Мне было на редкость хорошо и хотелось осуществить что-нибудь давно задуманное, не дававшее мне покоя с момента моего сознательного существования. Я свернул в хрущебник - подальше от машин и людей. Те места подействовали на меня еще более “нирванично”, и я, сам не подозревая того, уже удалялся от одного из мелькнувших мимо меня почтовых ящиков. В него-то я и бросил те самые конвертики. Не знаю, правда, как, но бросил.
Спину подпекало сиреневое солнце ясного заката, когда я, подобно безымянному индейскому вождю, пробирался сквозь буераки местной тропинки. Тропинка изворотливо петляла (подлая) сквозь свалочно-долгостроечный пейзаж окрестностей, разделявших новый жилой массив с еще незавезенными и неприкормленными тараканами и живописный тихий хрущебник, походящий на муравейник среди срубленного леса.
Тут мне на голову посыпались розы. Настоящие свежие розы. Ну вот, - подумал я, - хорошо что из окна летят розы, а не тот, кто их принес. (Одна из роз так и лежала у меня на голове. Я и не думал ее снимать)
Вскоре на тропинке оказались железнодорожные пути. На двух были зеркальные серебристые рельсы, а другой был ржавый и, как казалось глядя в даль, полуразобранный. Над головой, словно ядовитые пауки, путаясь в клубки и цепляясь за дорожные столбы, тянулись провода. Пройдя сквозь небостройки, я очутился на троллейбусной остановки. Троллейбус, у-кая и чмокая, потянул меня домой. По дороге у него три раза слетали “рога” , а когда он дошел до конечной уже стемнело.
Светил металлический свет фонарей. Фонари светили через один, чередуясь с разбитыми, перегоревшими, а то и вовсе - вроде должен столб стоять, а столба нет.
Город был залит теплой безветренной ночью. Я открыл все окна в доме и сел на подоконник, положив ноги на кухонный стол. Под окном пели птицы. Было слышно как за два километра от сюда шуршали по шоссе шины чьих-то машин.
Вдруг - стук каблуков по сырому асфальту. А за ней - шарканье кедов - кто-то тащится, бросая от фонарей тень с опущенной головой. Женщина шмыгает носом - вероятно плачет. Тут каблук чиркнул и женщина остановилась.
- Ну что? Что еще? - сказал ее тихий голос.
- Ключи, - сказал он, - Ключи возьми.
Женщина подставила ладонь, мужчина бросил ключи ей в руку, но раздался звон - ключи упали на асфальт. Каблучки реденько зацокали. Мужчина, все также, не поднимая головы, смотрел ей в спину, стоя на широко расставленных ногах. У его ног в конвульсиях корчились ключи.
Драма, - подумал я, - А у меня все тихо и спокойно. Нет ни синяков на лбу от сковородки, ни любовников в шкафу, ни скандалов, после которых нужно шнуровать ботинки. Хорошо!

XIV
Кино
Только когда проснулся, я понял как по-свински я поступил, не постелив кровать и, даже, не сняв ботинок перед сном. Да и вообще мне впервые в жизни казалось по истине ужасным, что до селе доминирующим делом моей жизни были обнимания с подушкой. Сон - что-то вроде кино - бывает цветной и черно-белый, немой и озвученный, со смыслом и просто смешной. Но человек, который хочет прожить свою жизнь не выходя их кинозала - это сумасшедший. И если кто-то вдруг вырубит ток, наступив на заветный провод острым каблуком - он умрет. Он встанет мертвым из кинозала и пойдет гулять по нашему аду, задавая всем немой вопрос: “А не жалко ли тебе меня?” Нет, не жалко! Любое страдание - наказание, и при том в долг не дающееся.
Эх, как возьму я стул, аль табуреточку, да и вышибу стекло из оконной рамы вон. Да как встану на подоконничек, до как закричу, громко-громко при том:
Эй! Грехи отпущаю!
Смелей!
Заходи ко мне
На чашечку чая!
Прийдет ли кто? Да нет. Скорей опять - пожарники, лестница, зеваки, санитары, ну а дальше - сами знаете...
И вот сижу я и размышляю в слух, а тем временем из кармана моего светлой пролетарской улыбкой улыбался шиш - надо искать работу.
Телефон - звонки - просьбы - гудки - обещания и, наконец, за всем этим слышен голос - говорит М.М. :
- Залетай ко мне, если у тебя сегодня день свободный. У меня для тебя такая работа есть!
- Хорошо, я сейчас, только оденусь.
- Стой, стой! Так ты вернулся?
( Весть о моем “славном возвращении” похоже дошла до половины Москвы, при чем, преимущественно до северо-западной. )
Ну ладно, прийдешь расскажешь.
Вот, - подумал я - есть же люди. М.М. правда всегда отличался ненавязчивой добротой.
Запыхавшись при поднимании на четвертый этаж, я начал названивать в дверь к М.М. посредством нажатия левой рукой, предварительно сжатой в кулак, на маленькую кругленькую жужалку. Тем временем мое боковое зрение наблюдало разжиревшую от мусора зеленую трубу на лестничной площадке у окна - главный органоид мусоропровода. Тот, в свою очередь, имел при себе металлический ящик, завершающий его экстерьер, громоздясь на самом верху. Вот как раз этот ящик и был аккуратно облеплен с верху до низу пачками “ломов” и уставлен, возвышающимися над всей этой инсталляцией, “бирными” зелененькими бутылочками.
Тем временем звонил я уже без малого две минуты, и собака бесновалась под дверью. М.М. , звонку моему доселе не внемля, дверь все же отворил и гостеприимно произнес: “Проходи!”, глядя на меня через порог с зубной щеткой за щекой.
- Сейчас, подожди пять минуточек, ладно? - сказал М.М.
- Да я уж вижу, давай. Кстати, может объяснишь куда ты меня собираешься тащить, а?
- Потом... Потом все узнаешь.
- Это что же выходит? Я тебя разбудил значит своим звонком?
- Угу! - гнусаво отозвалось из ванной, - Пойди выключи этого хулигана.
(На кухне, словно постовой вслед убегающей шпане, мягко, по нарастающей засвистел чайник.)
Вообще сам факт, что я иду на работу для меня являлся особенно поразительным. Вероятно я бы меньше удивился, если бы из-под склепа встал покойник со словами: “Мне завтра на работу!”
Тут в дверях появился М.М. с мокрой взъерошенной головой, кусая верхнюю губу. Чай к тому времени уже стоял на столе, испуская бодрящие благовония. Он сел за стол напротив меня и, видимо уже по привычке, начал крутить ложечку в чае, направив свой взгляд в окно, где с претензией на дождь капала реденькая мрась.
- Слушай, мальчик, - обратился я к нему, - Ты мне скажи, кто ж тебе такой порядок навел. Слышишь меня?
- А?.. Что?
- Я говорю кто тебе такой марафет навел?
- (В ответ он застенчиво улыбнулся)
- Да, что уж там. Приятно когда о тебе кто-нибудь помнит, заботится... Лестно чувствовать, что ты кому-то нужен. У меня такое чувство возникает в двух случаях: во-первых - при встрече с мамой, а во-вторых - когда на меня смотрят глаза моей собаки, но это бывает только когда я ем мясо.
- Ладно, СЭР, что мы здесь так и будем весь день сидеть и ныть?
- Пошли.
Путь до метро в душном автобусе типа “ЛИАЗ” вряд ли заслуживает столь подробного описания, но зато потом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13