ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Может, из той глины и явили себя Божьему свету ее дети, потому что бы-
ла она не гулящей, держалась хаты, чтобы мыши не забывали, что есть в
той хате хозяйка. Один только раз выбралась на почерневший уже мар-
товский снег, прошлась палисадником возле хаты, взобралась на тот же
чердак. И вот, на тебе.
По своей мартовской памяти она пришла на чердак котиться, строгая и
аккуратная. Речной белый песок, рудой дубовый лист, серая от времени,
сухая сосновая стружка приняли и надежно скрыли кошачий грех, не оста-
вив и знака, вобрали ее послед, сохранив только стойкий, на весь чер-
дак, кошачий материнский дух, привлекающий иногда блудливых котов. Но
кошка умела отстоять свою материнскую непорочность и жизнь своих нас-
ледников. Такая в ней пробуждалась злость и лютая сила, что шерсть
вставала дыбом. Она потом сама удивлялась этому, облизывая красным
кинжалом языка своих мурлык-ворчунов. Иногда в запале разносила их и
прятала по углам, но быстро спохватывалась, собирала в пушистую, го-
ворливую кучу на белый песок у лежака. Умывала. Но они были уже до-
вольно-таки грязные, потому что родились все же на чердаке и жили сре-
ди дыма, всегда в полумраке. И кошка стремилась их отмыть, чтобы
кто-то, не дай Бог, не подумал, что она в самом деле согрешила неиз-
вестно с кем. В деревне насчет этого строго, деревня вам не город, от
ее всевидящего и строгого глаза не спрячешься не то что на чердаке, а
и на том свете.
Когда на улице шел дождь, по чердаку гулял холодный ветер, такие
восходили сквозняки, что кошка просила затопить печь. И там, в доме,
будто слышали ее. Хозяйка тоже была с прибытком. И кошка ведала об
этом. Но, не в пример кошке, котят у той родилось только два. А у нее
шестеро. Так что кошка и гордилась собой, и сочувствовала хозяйке. А
та, в теплом доме, может, невольно сочувствовала ей на чердаке. В хо-
лод и в дождь протапливала печь. И каждый раз кошка на чердаке плака-
ла. Не только от того, что сквозь трещины в стояке сочился дым, а от
собственных неясных мыслей, от избытка материнских чувств. А еще нем-
ного от стыда: что же это она сотворила? Покинула дом в ту самую пору,
когда ей необходимо быть в нем. Как там хозяйка без нее борется с мы-
шами? Люди ведь такие неповоротные, даже мышей не научились ловить.
Это была ее, кошки, работа. Не в пору, не в пору подперло ей, примет
ли, прокормит ли хата шестерых ее детей, как встретят, что подумают о
ней хозяева. Боялась показаться на глаза, будто заранее предчувствова-
ла что-то. Вот почему уже без всякой видимой угрозы порой и во сне
вставала у нее на загривке шерсть дыбом, летели из нее искры.
И все же первые дни ее материнства пробежали ничем особо не опеча-
ленные. В самом деле, что кошке в этом мире для полного счастья надо?
Чтобы была своя хата, чтобы было в ней всегда тепло и мухи не кусали,
чтобы лежали под боком сытые котята и имелось самой что-нибудь на зуб
взять.
Все это у кошки было, а особое счастье наступало, когда в доме за-
жигали печь и в трубу шугало пламя. Голос того пламени достигал лежа-
ка. Лежак начинал мурлыкать, петь сам, как сытый кот, что широко и
желто разлегся на чердаке. Это скребся в переходах и изгибах печи, на-
бирая силу, огонь. Безымянных еще котиков аж подбрасывало от дарован-
ной им жизнью ласки, и они подпевали лежаку. А кошка жила ожиданием
этой благословенной минуты. Оставляла одних и шла на охоту. Разлежи-
ваться ей было некогда. Не очень-то понежишься, когда у тебя на шее
шестеро, больше о хлебе на каждый день думается.
Разной живности вокруг котиной берлоги, надо признать, хватало, по
крайней мере, в первое время. Чердак дал пристанище не только кошке и
ее детям. В самом низу, на первом этаже, а вернее, в подполье, безос-
тановочно правили свадьбу, размножались и жировали в отсутствие кошки
мыши. Наиболее наглые стремились приватизировать и ее жилплощадь. Но
когда они, изгнанные из дома демографическим взрывом, попадали той по-
рой на чердак, живыми их больше никто не видел.
На втором этаже... Нет, о том втором этаже кошка запретила себе ду-
мать. Там жили ее хозяева, или те, кто считал себя ее хозяевами. Пусть
так оно и будет, кошка все равно хорошо знает, что она гуляет сама по
себе. Хотя ее уже и тянуло к ним, она скучала по их голосу, даже руга-
ни, безладью. А жило на том этаже много народу. Полных три человечес-
кие семьи. И они тоже росли. Кошке было что вспомнить и у кого поу-
читься. Скучно, скучно жилось ей все же на чердаке. Но всему свой
срок. Настанет день, и она объявится перед ними сама и шестеро ее ко-
тиков. Она докажет своим хозяевам, что тоже даром времени не тратила.
Третий этаж, ее сегодняшнее пристанище, был наиболее плотно и густо
заселен. Одних воробьев - что тех китайцев, в самых непредсказуемых
углах. Можно лапой, словно вилкой, доставать их из-под стрехи, где
только две дранки и щель между ними. Глупая, хотя и жизнелюбивая птица
- приживается всюду быстро, и плодится легко. Не менее глупые, хотя и
корчат из себя невесть кого, голуби. Ходят по земле, будто матросы,
вразвалочку, выкобениваясь, цирлих-манирлих, и этим цирлих-манирлихом
довели себя до того, что мозги у них набекрень. Воробей - худой и без
претензий дурак. Голубь - дурак манерный, жирный. И дураков тех жирных
и манерных кошачьей головы не хватит, чтобы посчитать всех. Загадили
чердак.
Но - печальный вывод молодой и умненькой кошки - все на белом свете
имеет свой конец, все со временем катится в тартарары. Еда на то и да-
на, чтобы ее есть, а съев, искать новую. Ничего и никого без живота
нет на этом свете. Живот правит миром.
Воробьи дураки-дураки, а соображают, не без воробьиного своего царя
в голове, облетали чердак за километр. Чирикали, поддразнивали кошку
где-то со двора, с деревьев, со стороны сарая. Самые отчаянные похажи-
вали и по крыше хаты, снаружи. Один из них пристроился даже, гадость
болотная, капельку белую пускать с вильчика перед самым ее носом. Пус-
кал и заливался, щебетал, но на чердак ни ногой. И кошка могла только
представлять, какой он вкусный, мягкий, да видеть его во сне. Голуби
же на ее столе не переводились долго, но ни одного из них на чердаке
уже не было. Кошка съела последнюю глупую голубку, что прилетела голу-
биться с таким же дураком на чердак к ней, растопырилась, расквохта-
лась. Только перышки чистить стала - тут ей и амбец пришел. Она даже
не поняла, что случилось. Может, думала, что этак голубок ее разошел-
ся. Подумала радостно - и оказалась в лапах кошачьих.
И все. Не хочешь, а вынуждена отправляться на поиски чего-нибудь
съестного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23