Никто не трудился так упорно, как он. Это было оценено в студенческой среде. К Георгию стали обращаться за помощью и советами, и он всегда охотно и приветливо помогал товарищам. Его веселый и добрый нрав, простота в отношениях привлекали к нему многих. С некоторыми из студентов у Георгия завязалась крепкая дружба.
Особенно подружился он со своим соседом по комнате Вацлавом Вашеком. Это был долговязый застенчивый чех, редкой физической силы, родом из Моравской Остравы. В Кракове у него не было ни родных, ни друзей, и он острее Георгия ощущал свое одиночество. Успехи Вацлава в науках были посредственны. Однако он вовсе не был глуп или не способен. Просто ему не хватало той неиссякаемой силы духа, которая была присуща Георгию Скорине.
Он с трудом переносил лишения, с которыми Георгий легко примирился. С почтительным восхищением следил Вацлав за своим новым товарищем, дивясь его упорству и способностям. Георгий быстро опередил Вацлава в науках, но Вацлав не чувствовал к нему зависти, а радовался успехам друга и как бы гордился ими. Георгий сознавал свое превосходство над Вацлавом, но никогда не давал почувствовать его. Он высоко ценил благородство, честность и возвышенный образ мыслей юного чеха.
В свободное время они рассказывали друг другу о своем доме и детстве, о природе и обычаях родного края или напевали вполголоса песни. Каждый из них узнавал страну другого и находил в ней много общего со своей родиной. От воспоминаний они переходили к мечтам.
Обычно мечтал вслух Георгий. Вашек любил следить за полетом его воображения. Речь шла о том времени, когда, закончив учение, они отправятся странствовать… Они обходили всю землю и видели жизнь разных людей в холодных и жарких странах. Отправлялись в плаванье по чудесным морям и посещали Вечный город, в котором некогда творили замечательные поэты, ораторы, историки. Посещали родину Аристотеля и Платона, где над лазоревыми волнами все еще высятся колонны Парфенона.
Но когда раздавался сочный храп Вашека, Георгий покидал своего друга и продолжал путешествие один. Путь его лежал к Полоцку.
Умудренный книжной наукой, он въезжает в родной город. Никто не узнает его, даже брат Иван и веселая, ласковая Настя. Потом все ахают, и весть о его приезде собирает жителей Полоцка к дому Ивана Скорины. Все хотят посмотреть на ученого мужа, сына купца Луки.
Брат Иван с гордостью принимает почести. Горожане избирают его своим бурмистром. Потом, когда все расходятся, Иван смущенно обращается к Георгию и просит забыть давнюю обиду. Георгий обнимает брата и говорит:
«Никакой вины за тобой не числю. Знаю, что ты всегда хотел блага для меня, только осмыслить не мог, что есть истинное благо».
В это время входит поседевший поп Матвей. Георгий горячо обнимает своего первого учителя, и они долго сидят рядом, беседуют. На глазах у старика слезы, и он говорит:
«Недаром надеялись мы на тебя. Вот каким ты вырос большим и мудрым. Теперь мне у тебя учиться под стать… И умереть не обидно…»
Георгий кланяется ему в ответ:
«Спасибо вам, отец Матвей, за науку и ласку. Живите долгие годы, теперь я ваш первый помощник в тяжком труде просвещения…»
Мечты обрывались… Георгий лежал молча, не зажигая свечи. Только тлеющие в жаровне угли красноватым отблеском освещали убогую сырую келью.
Кроме Вацлава, Георгий сблизился с некоторыми студентами-поляками. В их числе был и Николай Кривуш. Николай обычно проводил вечера и ночи в трактирах. Георгий же никогда не принимал участия ни в шумных попойках, ни в ночных похождениях. Георгий любил веселую песню, хорошую шутку, звонкий смех. Не был равнодушен и к девичьей красе. Но сейчас было не до того. Поэтому с Кривушем он встречался не часто. Однако, узнав его ближе, Георгий обнаружил под маской цинизма и шутовства острый ум и доброе сердце. Он привык к странной манере его разговора, которая смущала его вначале, и научился отбивать иронические тирады Николая остроумными и складными шутками. Беседы с Кривушем доставляли ему удовольствие.
Кривуш тоже привязался к новому другу. Он по-прежнему подтрунивал над его скромностью и простодушием, но в глубине души любил Георгия.
Иначе сложились отношения с Иоганном фон Рейхенбергом. К этому человеку Георгий с самого начала испытывал странное и сложное чувство. Считая себя должником Иоганна, Георгий в первые дни готов был завязать с ним тесную дружбу. Но было в этом юноше нечто такое, что охлаждало Георгия и даже внушало смутную неприязнь.
Рейхенберг часто уезжал в свое поместье, а живя в Кракове, редко бывал в компании студентов. Принадлежа к знатному немецкому роду, пользующемуся большим влиянием при королевском дворе, Иоганн вращался в кругу краковских магнатов и князей церкви. В университете он был близок только с несколькими студентами, сыновьями польских вельмож.
Рейхенберг и его друзья показывались в аудитории редко, держались замкнуто и высокомерно. Они не считали нужным слушать всех профессоров и посылали мелких шляхтичей или грамотных слуг из замковой челяди записывать лекции. В ту пору это было распространено не только в Краковском, но и во многих других университетах Европы.
Лишь два-три раза Георгию привелось беседовать с Рейхенбергом. Беседы эти были краткими, но ни разу не обходилось без того, чтобы Иоганн не осведомился о том, каковы успехи Георгия в теологических дисциплинах и не созрело ли в нем убеждение в преимуществе католической веры. Георгий отвечал уклончиво, ссылаясь на то, что изучение латыни и древних классиков, в которых он отстал от товарищей, отнимает у него слишком много времени.
Георгий часто думал об этом человеке. Он знал о Рейхенберге только то, что было известно всем, но из этого нельзя было составить себе о нем представление. Иоганн был умен и, хотя редко бывал в университете, несомненно, обладал знаниями. Не казался он и бездельником, проводящим дни в праздности и развлечениях. Это был человек деятельный и, по-видимому, занятой. Но чем он занят? Какого рода дела и заботы беспокоили юношу, избавленного от необходимости заработать себе на жизнь?
Рейхенберг явно не отличался ни мягкосердечием, ни добротой. К людям «низшего круга» относился с высокомерным равнодушием. Почему же он вдруг принял такое сердечное участие в судьбе Георгия?
Однажды в зимнее утро Георгий увидел Рейхенберга в аудитории во время лекции Яна Глоговского. Это было необычно. Иоганн всегда избегал посещать лекции этого профессора. Георгий же не пропускал ни одной. В этот раз Глоговский излагал один из разделов учения Аристотеля, трактовавший о движении, определяющем собой различные формы материи. Георгий жадно слушал учителя и непрерывно записывал в своей тетради.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Особенно подружился он со своим соседом по комнате Вацлавом Вашеком. Это был долговязый застенчивый чех, редкой физической силы, родом из Моравской Остравы. В Кракове у него не было ни родных, ни друзей, и он острее Георгия ощущал свое одиночество. Успехи Вацлава в науках были посредственны. Однако он вовсе не был глуп или не способен. Просто ему не хватало той неиссякаемой силы духа, которая была присуща Георгию Скорине.
Он с трудом переносил лишения, с которыми Георгий легко примирился. С почтительным восхищением следил Вацлав за своим новым товарищем, дивясь его упорству и способностям. Георгий быстро опередил Вацлава в науках, но Вацлав не чувствовал к нему зависти, а радовался успехам друга и как бы гордился ими. Георгий сознавал свое превосходство над Вацлавом, но никогда не давал почувствовать его. Он высоко ценил благородство, честность и возвышенный образ мыслей юного чеха.
В свободное время они рассказывали друг другу о своем доме и детстве, о природе и обычаях родного края или напевали вполголоса песни. Каждый из них узнавал страну другого и находил в ней много общего со своей родиной. От воспоминаний они переходили к мечтам.
Обычно мечтал вслух Георгий. Вашек любил следить за полетом его воображения. Речь шла о том времени, когда, закончив учение, они отправятся странствовать… Они обходили всю землю и видели жизнь разных людей в холодных и жарких странах. Отправлялись в плаванье по чудесным морям и посещали Вечный город, в котором некогда творили замечательные поэты, ораторы, историки. Посещали родину Аристотеля и Платона, где над лазоревыми волнами все еще высятся колонны Парфенона.
Но когда раздавался сочный храп Вашека, Георгий покидал своего друга и продолжал путешествие один. Путь его лежал к Полоцку.
Умудренный книжной наукой, он въезжает в родной город. Никто не узнает его, даже брат Иван и веселая, ласковая Настя. Потом все ахают, и весть о его приезде собирает жителей Полоцка к дому Ивана Скорины. Все хотят посмотреть на ученого мужа, сына купца Луки.
Брат Иван с гордостью принимает почести. Горожане избирают его своим бурмистром. Потом, когда все расходятся, Иван смущенно обращается к Георгию и просит забыть давнюю обиду. Георгий обнимает брата и говорит:
«Никакой вины за тобой не числю. Знаю, что ты всегда хотел блага для меня, только осмыслить не мог, что есть истинное благо».
В это время входит поседевший поп Матвей. Георгий горячо обнимает своего первого учителя, и они долго сидят рядом, беседуют. На глазах у старика слезы, и он говорит:
«Недаром надеялись мы на тебя. Вот каким ты вырос большим и мудрым. Теперь мне у тебя учиться под стать… И умереть не обидно…»
Георгий кланяется ему в ответ:
«Спасибо вам, отец Матвей, за науку и ласку. Живите долгие годы, теперь я ваш первый помощник в тяжком труде просвещения…»
Мечты обрывались… Георгий лежал молча, не зажигая свечи. Только тлеющие в жаровне угли красноватым отблеском освещали убогую сырую келью.
Кроме Вацлава, Георгий сблизился с некоторыми студентами-поляками. В их числе был и Николай Кривуш. Николай обычно проводил вечера и ночи в трактирах. Георгий же никогда не принимал участия ни в шумных попойках, ни в ночных похождениях. Георгий любил веселую песню, хорошую шутку, звонкий смех. Не был равнодушен и к девичьей красе. Но сейчас было не до того. Поэтому с Кривушем он встречался не часто. Однако, узнав его ближе, Георгий обнаружил под маской цинизма и шутовства острый ум и доброе сердце. Он привык к странной манере его разговора, которая смущала его вначале, и научился отбивать иронические тирады Николая остроумными и складными шутками. Беседы с Кривушем доставляли ему удовольствие.
Кривуш тоже привязался к новому другу. Он по-прежнему подтрунивал над его скромностью и простодушием, но в глубине души любил Георгия.
Иначе сложились отношения с Иоганном фон Рейхенбергом. К этому человеку Георгий с самого начала испытывал странное и сложное чувство. Считая себя должником Иоганна, Георгий в первые дни готов был завязать с ним тесную дружбу. Но было в этом юноше нечто такое, что охлаждало Георгия и даже внушало смутную неприязнь.
Рейхенберг часто уезжал в свое поместье, а живя в Кракове, редко бывал в компании студентов. Принадлежа к знатному немецкому роду, пользующемуся большим влиянием при королевском дворе, Иоганн вращался в кругу краковских магнатов и князей церкви. В университете он был близок только с несколькими студентами, сыновьями польских вельмож.
Рейхенберг и его друзья показывались в аудитории редко, держались замкнуто и высокомерно. Они не считали нужным слушать всех профессоров и посылали мелких шляхтичей или грамотных слуг из замковой челяди записывать лекции. В ту пору это было распространено не только в Краковском, но и во многих других университетах Европы.
Лишь два-три раза Георгию привелось беседовать с Рейхенбергом. Беседы эти были краткими, но ни разу не обходилось без того, чтобы Иоганн не осведомился о том, каковы успехи Георгия в теологических дисциплинах и не созрело ли в нем убеждение в преимуществе католической веры. Георгий отвечал уклончиво, ссылаясь на то, что изучение латыни и древних классиков, в которых он отстал от товарищей, отнимает у него слишком много времени.
Георгий часто думал об этом человеке. Он знал о Рейхенберге только то, что было известно всем, но из этого нельзя было составить себе о нем представление. Иоганн был умен и, хотя редко бывал в университете, несомненно, обладал знаниями. Не казался он и бездельником, проводящим дни в праздности и развлечениях. Это был человек деятельный и, по-видимому, занятой. Но чем он занят? Какого рода дела и заботы беспокоили юношу, избавленного от необходимости заработать себе на жизнь?
Рейхенберг явно не отличался ни мягкосердечием, ни добротой. К людям «низшего круга» относился с высокомерным равнодушием. Почему же он вдруг принял такое сердечное участие в судьбе Георгия?
Однажды в зимнее утро Георгий увидел Рейхенберга в аудитории во время лекции Яна Глоговского. Это было необычно. Иоганн всегда избегал посещать лекции этого профессора. Георгий же не пропускал ни одной. В этот раз Глоговский излагал один из разделов учения Аристотеля, трактовавший о движении, определяющем собой различные формы материи. Георгий жадно слушал учителя и непрерывно записывал в своей тетради.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123