Что послужило причиной смерти остальных? Даже если в актах вскрытия указывалось какое-либо заболевание , приведшее достаточно молодого человека к летальному исходу, мог ли быть Динстлер уверен, что эта болезнь не спровоцирована, если и не обусловлена применением его метода? Единая концепция у профессора никак не складывалась.
Но был и еще один момент, свидетельствующий о неудаче метода (частичной, хотя бы): приблизительно у половины пациентов с течением времени начиналась регенерация наследственного статуса - созданный Пигмалионом облик, постепенно исчезал. Врожденные черты отвоевывали свои права у приобретенных искусственным - рукотворным путем, подобно лесной поросли, завоевывающей территорию искусственного газона.
В трех случаях Динстлер отважился на доработку - проведение повторной пластики, добившись положительных результатов. Похоже, что его пациенты нуждались в регулярной коррекции, как сад в хорошем садовнике.
Динстлер жил с неспокойной совестью, вздрагивая от каждого междугородного звонка. Больше всего его тревожила судьба Тони, первого ребенка (не считая несчастного "дауна"), на котором он отважился применить свой метод. Зачастую Йохим был склонен считать себя преступником, легкомысленно исковеркавшим жизнь дочери, но порой казалось, что его действиями руководил некий высший, выходящий за пределы смертного разумения смысл. Он действовал неосознанно, стремясь лишь к тому, чтобы одарить свою дочь красотой. Но получилось так, что у его стихийного поступка обнаружился иной, более глубинный. Склонясь над кроваткой ребенка в ту Рождественскую ночь, Пигмалион сделал то, что должен был сделать по сценарию Высшего замысла - он подарил Антонию Алисе, как их совместное творение, наверняка, даже более неразрывно-общее, чем результат физического совокупления.
Йохим стал Творцом и Благодетелем, зная, что, Алиса лишена возможности материнства и что в ее лице Тони получила самую заботливую и преданную мать. Он не сомневался, что никогда не раскроет Тони тайну ее происхождения и волшебной красоты.
Ожидая прибытия семнадцатилетней девушки, он не спал всю ночь, глядя из окна темного кабинета на Альпы и прося у природы, всегда вдохновлявшей его, дать силы и разумение. Просить поддержки Высших сил Йохим был не вправе. Единственную данную ему в жизни возможность обращения за помощью к Высшим силам, он использовал тогда, восемнадцать лет назад холодным февральским утром. Его мольбу в Небесной канцелярии услышали - Алиса осталась жива, но дверца захлопнулась, отныне он мог рассчитывать только на самого себя.
Машина с Тони прибыла в пять часов вечера. Он издали уловил шуршание шин по гравию и оцепенел. В доме стояла покойная, тишина, размеренно тикали на камине часы в кабинете Йохима, на большом платане у раскрытого окна гомонили шустрые воробьи. Где-то на периферии сада стрекотала газонокосилка, душистый июньский ветерок листал с шелковым шелестом брошенный на подоконнике толстый дамский журнал. Ванда уехала еще неделю назад в Швейцарию забирать из школы на каникулы Криса. Лишь сейчас, тупо глядя на растрепанный журнал, Йохим понял, как повезло ему с этим обстоятельством: он должен один без Ванды пережить встречу с дочерью.
Машина остановилась у входа в дом, хлопнули дверцы, послышались голоса. Йохим старался дышать глубоко, останавливая охватившую его дрожь. Он боялся увидеть распростертое на носилках тело, ждал ударов молнии, землетрясения, урагана, языков пламени, вырывающейся из разверстой земли... Под окнами кто-то засмеялся молодо и звонко, а потом знакомый женский голос сказал: "Артур, в доме, кажется, никого нет. У профессора, возможно, операция...". Но хозяин дома уже стоял в дверях, не чувствуя ватных, подкашивающихся ног.
- Йохим, ты, наверно, не узнал - это Антония! Ведь вы, кажется, виделись у нас в доме на Острове, когда она была еще крошкой, - Алиса представила ему высокую, тонкую, очень элегантную девушку.
- Тони, а это профессор Динстлер, волшебник и чародей. Да ты же все о нем знаешь.
Алисе уже было за пятьдесят - Боже мой, Алиса! Почему ему ни разу не пришло в голову, что ее неземная красота смертна? Йохиму, трепетно восстанавливающему тогда эти обожествляемые черты казалось, что он работает над нетленным мрамором. И вот - легкая сеть морщинок вокруг глаз, слегка опустившиеся уголки поблекших губ, увядающая кожа шеи, уходящая в узкий мыс распахнутого ворота шелковой блузы. Изящная, красивая женщина периода "золотой осени", несомненно, притягивающая все еще мужские и женские взгляды... Но ... где ты, Алиса? Динстлер в замешательстве снял и протер очки, солидно откашлялся. Да вот же она - вот! Тони присела на корточки, трепля прибежавшего старика Грека - лохматого дворнягу - внука той самой Ватто. Йохим смотрел неотрывно на ее милое, единственное лицо, на обернувшиеся к нему с каким-то вопросом губы, на эту линию, идущую от выпуклого лба к чуть вздернутому кончику носа... Смотрел, чувствуя как разжимаются тиски, освобождая его возликовавшую душу: "Прав! Тысячу раз прав. Чем бы ни завершилось все это - она есть, она осталась юной, она существует на этой земле! Да простит Всевышний грех великому Мастеру! Да поможет Он, непокорному рабу своему, Динстлеру!"
На следующий день были произведены все необходимые анализы и профессор огласил свое решение: никаких серьезных опасений за здоровье пациентки в настоящий момент не существует, однако необходима простейшая косметическая операция, способная приостановить выпадение волос. Динстлер убедился, что отмирание луковиц волосяного покрова в данном случае имеет причину сходную с возрастным облысением мужчин: мышечный шлем, покрывающий черепные кости, стал давить на кожный покров, пронизанный кровеносными сосудами. Корни волос, не получая достаточного питания, начали атрофироваться обещая в ближайшее время сильное поредение волосяного. Прогноз малоприятный для девушки, но профессор заверил ее и Артура Шнайдера, что такие прецеденты имеют место в тех случаях, когда слишком густая шевелюра является как бы своеобразной генетической аномалией. С помощью хирургического вмешательства то есть ряда неглубоких насечек на коже затылочной и теменной части черепа удается ликвидировать натяжение скальпа, а следовательно, улучшить кровообращение. Надрезы затянутся и со временем абсолютно скроются в гуще волос.
Информация, изложенная Йохимом Алисе во время их сугубо секретного ночного совещания, имела менее утешительный характер. Динстлер понимал, что не имеет права скрывать от Алисы даже самые худшие и маловероятные из своих опасений. В первые минуты встречи Алиса запаниковала - ей показалось, что в Динстлере произошли какие-то необратимые изменения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Но был и еще один момент, свидетельствующий о неудаче метода (частичной, хотя бы): приблизительно у половины пациентов с течением времени начиналась регенерация наследственного статуса - созданный Пигмалионом облик, постепенно исчезал. Врожденные черты отвоевывали свои права у приобретенных искусственным - рукотворным путем, подобно лесной поросли, завоевывающей территорию искусственного газона.
В трех случаях Динстлер отважился на доработку - проведение повторной пластики, добившись положительных результатов. Похоже, что его пациенты нуждались в регулярной коррекции, как сад в хорошем садовнике.
Динстлер жил с неспокойной совестью, вздрагивая от каждого междугородного звонка. Больше всего его тревожила судьба Тони, первого ребенка (не считая несчастного "дауна"), на котором он отважился применить свой метод. Зачастую Йохим был склонен считать себя преступником, легкомысленно исковеркавшим жизнь дочери, но порой казалось, что его действиями руководил некий высший, выходящий за пределы смертного разумения смысл. Он действовал неосознанно, стремясь лишь к тому, чтобы одарить свою дочь красотой. Но получилось так, что у его стихийного поступка обнаружился иной, более глубинный. Склонясь над кроваткой ребенка в ту Рождественскую ночь, Пигмалион сделал то, что должен был сделать по сценарию Высшего замысла - он подарил Антонию Алисе, как их совместное творение, наверняка, даже более неразрывно-общее, чем результат физического совокупления.
Йохим стал Творцом и Благодетелем, зная, что, Алиса лишена возможности материнства и что в ее лице Тони получила самую заботливую и преданную мать. Он не сомневался, что никогда не раскроет Тони тайну ее происхождения и волшебной красоты.
Ожидая прибытия семнадцатилетней девушки, он не спал всю ночь, глядя из окна темного кабинета на Альпы и прося у природы, всегда вдохновлявшей его, дать силы и разумение. Просить поддержки Высших сил Йохим был не вправе. Единственную данную ему в жизни возможность обращения за помощью к Высшим силам, он использовал тогда, восемнадцать лет назад холодным февральским утром. Его мольбу в Небесной канцелярии услышали - Алиса осталась жива, но дверца захлопнулась, отныне он мог рассчитывать только на самого себя.
Машина с Тони прибыла в пять часов вечера. Он издали уловил шуршание шин по гравию и оцепенел. В доме стояла покойная, тишина, размеренно тикали на камине часы в кабинете Йохима, на большом платане у раскрытого окна гомонили шустрые воробьи. Где-то на периферии сада стрекотала газонокосилка, душистый июньский ветерок листал с шелковым шелестом брошенный на подоконнике толстый дамский журнал. Ванда уехала еще неделю назад в Швейцарию забирать из школы на каникулы Криса. Лишь сейчас, тупо глядя на растрепанный журнал, Йохим понял, как повезло ему с этим обстоятельством: он должен один без Ванды пережить встречу с дочерью.
Машина остановилась у входа в дом, хлопнули дверцы, послышались голоса. Йохим старался дышать глубоко, останавливая охватившую его дрожь. Он боялся увидеть распростертое на носилках тело, ждал ударов молнии, землетрясения, урагана, языков пламени, вырывающейся из разверстой земли... Под окнами кто-то засмеялся молодо и звонко, а потом знакомый женский голос сказал: "Артур, в доме, кажется, никого нет. У профессора, возможно, операция...". Но хозяин дома уже стоял в дверях, не чувствуя ватных, подкашивающихся ног.
- Йохим, ты, наверно, не узнал - это Антония! Ведь вы, кажется, виделись у нас в доме на Острове, когда она была еще крошкой, - Алиса представила ему высокую, тонкую, очень элегантную девушку.
- Тони, а это профессор Динстлер, волшебник и чародей. Да ты же все о нем знаешь.
Алисе уже было за пятьдесят - Боже мой, Алиса! Почему ему ни разу не пришло в голову, что ее неземная красота смертна? Йохиму, трепетно восстанавливающему тогда эти обожествляемые черты казалось, что он работает над нетленным мрамором. И вот - легкая сеть морщинок вокруг глаз, слегка опустившиеся уголки поблекших губ, увядающая кожа шеи, уходящая в узкий мыс распахнутого ворота шелковой блузы. Изящная, красивая женщина периода "золотой осени", несомненно, притягивающая все еще мужские и женские взгляды... Но ... где ты, Алиса? Динстлер в замешательстве снял и протер очки, солидно откашлялся. Да вот же она - вот! Тони присела на корточки, трепля прибежавшего старика Грека - лохматого дворнягу - внука той самой Ватто. Йохим смотрел неотрывно на ее милое, единственное лицо, на обернувшиеся к нему с каким-то вопросом губы, на эту линию, идущую от выпуклого лба к чуть вздернутому кончику носа... Смотрел, чувствуя как разжимаются тиски, освобождая его возликовавшую душу: "Прав! Тысячу раз прав. Чем бы ни завершилось все это - она есть, она осталась юной, она существует на этой земле! Да простит Всевышний грех великому Мастеру! Да поможет Он, непокорному рабу своему, Динстлеру!"
На следующий день были произведены все необходимые анализы и профессор огласил свое решение: никаких серьезных опасений за здоровье пациентки в настоящий момент не существует, однако необходима простейшая косметическая операция, способная приостановить выпадение волос. Динстлер убедился, что отмирание луковиц волосяного покрова в данном случае имеет причину сходную с возрастным облысением мужчин: мышечный шлем, покрывающий черепные кости, стал давить на кожный покров, пронизанный кровеносными сосудами. Корни волос, не получая достаточного питания, начали атрофироваться обещая в ближайшее время сильное поредение волосяного. Прогноз малоприятный для девушки, но профессор заверил ее и Артура Шнайдера, что такие прецеденты имеют место в тех случаях, когда слишком густая шевелюра является как бы своеобразной генетической аномалией. С помощью хирургического вмешательства то есть ряда неглубоких насечек на коже затылочной и теменной части черепа удается ликвидировать натяжение скальпа, а следовательно, улучшить кровообращение. Надрезы затянутся и со временем абсолютно скроются в гуще волос.
Информация, изложенная Йохимом Алисе во время их сугубо секретного ночного совещания, имела менее утешительный характер. Динстлер понимал, что не имеет права скрывать от Алисы даже самые худшие и маловероятные из своих опасений. В первые минуты встречи Алиса запаниковала - ей показалось, что в Динстлере произошли какие-то необратимые изменения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130