Волконский Виктор
Исход Петра Пряхина
Виктор Волконский
ИСХОД ПЕТРА ПРЯХИНА
(из цикла "Одержимые дьяволом")
1. "Краше в гроб кладут"...
..."Лонгрен! - взывал Меннерс, - ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси/
Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали словакрики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу...
- Черную игрушку я сделал, Ассоль, - спи!"
- Н-да! - сказал себе Петр Пряхин. - Вот ведь как можно убить человека... и судить этого самого Лонгрена вроде бы и не за что. Просто его враг тонул, а он ему не помог. Вот и все. Н-да...
Пряхин отложил старую растрепанную книгу без начала и подумал:
- Надо спросить у Ритки, как книжка-то называется...
Умная книга!
Петр потянулся всем своим большим телом (ох, намаялся он ныне в полесенокос!). И встал. Читать некогда: нужно успеть у коровы убраться, запарить зерна поросятам.
А завтра с утра: Звездочку подоить... в курятник крыса повадилась, жука на картошке травить надо... Господи, дел-то сколько!
Он тяжело вздохнул. Из-за занавески ответно долетел тихий стон, там лежала и маялась животом жена Пряхина Алевтина.
- Петечка! - слабым голосом позвала она.
Кряжистый Пряхин неуклюже склонился над ее кроватью. В неярком свете засиженной мухами лампочки он видел, как осунулось и пожелтело лицо жены. Алевтина-то и смолоду особой красотой не отличалась. А теперь и вовсе выглядела она живой иллюстрацией к меткому народному присловью: "краше в гроб кладут"...
- Да за что же меня судьба так?!... - выползла темная мыслишка откуда-то из потаенных закоулков пряхинской души. - Все не как у людей... у них-то бабы, небось, здоровые!
- Что? - переспросил он.
- Валокордин, говорю, дай. В холодильнике он... с сердцем что-то.
Подав жене лекарство, Пряхин, набычившись, пошел к выходу, дела ждать не будут. И уже у порога услышал, как звякают о стакан с водой зубы Алевтины. Петр вышел, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Взял вилы и встал, опершись на них посреди двора. Тяжело задумался.
2. Соседка
...С тех пор как соседская деваха Ритка "положила глаз"
на Петра, мужик и вовсе с ума сошел. Вот уже год Алевтина мается от разной хвори: то там у нее заноет, то здесь заболит... Ритка же знай себе шастает по своему огороду, увидит Пряхина и смеется, скалит свои белые зубки. А то уставится на него, возьмет в рот прядь собственных волос и вроде бы жует - привычка у нее такая!
Живет Ритка с бабкой, куда уж старухе за такой егозой уследить!
Поэтому раза два уже встречался Петр с Риткой на отшибе двух дворов в вишневых кустах. Добросовестно тискал ее молодое тело, тугое и пышное, как подошедшее впору тесто. Больше ничего с собой сделать Ритка пока не позволяла...
Силенкой ее тоже Бог не обидел, так что при желании она легко уходила из ухватистых рук Петра.
- Вот женишься если... тогда! - глухо говорила она, глядя в темноту поверх пряхинской головы.
- Да как же я, при живой-то жене... Дура! - злился Петр.
- А ей не век жить! - с хохотком говорила Ритка. - Я, Петушок, за тебя замуж хочу... Подожду! Давно с ней не спишь?
Не в бровь, а в глаз!.. что ответишь?! Петр в ответ лишь скрипел зубами, не столько от своего подневольного воздержания, сколько от стыда.
- ...Как книжка-то называется? - спросил Петр и словно бы в поисках ответа ненароком запустил ладонь Ритке под кофту, в узкую ложбинку промеж ее горячих неподатливых грудей.
- Не лапай! - Рита сделала вид, что хочет вырваться. - Какая еще книжка?
- Что ты мне... почитать дала... Про Лонгрена!
- А! Ты там понял хоть что-нибудь?
- Чего понимать-то? Как он мужика не спас? - осторожпо спросил Пряхин и только потому так спросил, что дальше того эпизода он книгу не осилил. Некогда было.
- А вот хотя бы. Может, он и хотел веревку ему бросить, да не успел? Кто знает.
Последнюю фразу Рита произнесла как-то расслабленно тихо, с трудом переводя дух. Петр понял это по-своему, рывком запустил ручищи под ее колени и опрокинул на спину. Однако Ритка ноги не разжала и после короткой, но бурной схватки все же отпихнула Пряхина и вскочила. Глаза ее в полутьме под вишневыми кустами светились как у кошки.
- Лонгрен мужик что надо, - прошипела она, - настоящий. А ты уже два раза от жены бегал в "скорую" звонить... и все успеваешь... успеваешь!
3.Звездопад
А через неделю Алевтина умерла. "Инфаркт", - сказали при вскрытии. Приступ сразил ее внезапно, под утро. Петр, как обычно, побежал тогда звонить в "скорую". Да вот...
Не успел.
Хоронили Алевтину всем селом, ее люди жаловали да жалели. "Отмучилась, болезная... царствие ей небесное!" - истово крестились старушки.
Детей у Пряхиных не было, вот и зажил Петр бобылем.
Да только недолго он им пробыл. На третью ночь после похорон тихонько звякнула щеколда и услышал сквозь сон Пряхин в сенях легкий вкрадчивый топоток. Открыл глаза.
И в полумраке лунной августовской ночи увидел у своей кровати Ритку. В белой кружевной ночной рубашке она стояла перед ним девственницей-невестой. Ночь была у них на свадьбе подружкой новобрачной, молодой месяц дружкой жениха. Повенчала их смерть Алевтины, а убогая грязная опалым заменила храм. И затрещала кружевная рубашка пришлой невесты под руками Пряхина так, как бы трещала фата невесты под руками нетерпеливого, данного Богом, жениха.
- ..Женишься, детей тебе кучу нарожаю! - горячо шептала Рита, пока ладони Пряхина мяли-оглаживали ее с ног до головы. - Давний мой интерес... чтобы мужик крепкий был... хозяйство... денег много! Себя блюла, а могла бы и в город податься... путаной стать... Не хочу так, хочу женой быть законной... хозяйкой твоей. Ой! Больно... нет, нет, хорошо! еще... давай. Еще!
И время для них остановилось.
Вдруг яркая вспышка метнулась сполохом в окне, и изба Пряхина вхдрогнула от глухого толчка.
- Что это?! - очнулась Рита и на полусогнутых ногах (что и говоритьмужик Пряхин бьш хоть куда!) мелкими шажками подошла к окну.
Тотчас же вторая яркая звезда сорвалась с неба вдогон за первой. И снова - земля вздрогнула.
- Метеориты... - прошептала она. - Где-то у кладбища ухнули.
А Пряхину разговаривать не хотелось, глаза его отчаянно жмурились. Но ведь вот она какая, Ритка... еще бы ее сюда!
- Ты рубашку-то сыми свою! - окончательно проснувшись, сказал Пряхин. Мешает только... иди ко мне!
Он привстал, оперся на локоть. Оглядел сквозь блеклый лунный свет широкий зад своей юной невесты и ее крутые в плавном изгибе бедра. А Рита вдруг замерла, вцепилась скрюченными пальцами в подоконник: рот ее приоткрылся, глаза остекленели.
Сердце у Петра захолонуло, он понял: ЕГО ЗОВУТ!
Кто?!
Пряхин сполз с кровати и, вытянув вперед руки, как бы на ощупь, стал продвигаться к окну. Его неодолимо влекло куда-то.
1 2