Было это до галльского похода. Он сказал, что влюблен в юную деву с волосами, как золото. И хочет подарить ей дорогой подарок, чтобы она не не смогла забыть его, когда он уйдет на войну. Сам он очень любил девушку, потому что купил кольцо с бриллиантом, украшенное и другими, менее драгоценными камнями. Когда армии Аттилы вернулись, он вновь пришел ко мне, чтобы отдать кольцо. Девушка, сказал он, в отъезде, и, возможно, он более никогда ее не увидит. Я задал ему несколько вопросов, на которые он охотно отвечал. Звали красавицу Ильдико, она была младшей дочерью Мацио Роймарка и уехала с вдовой Тергесте. Все это я и сказал Аттиле. Его люди навели справки в моей стране и подтвердили мои слова.
— Ты взял кольцо?
Даже в кандалах Микка оставался купцом.
— Нет! Что продано, то продано. Я указал ему, что он найдет себе другую жену и подарит ей кольцо. Он отрицательно покачал головой. Ответил, что если и женится на другой, то не будет питать к ней таких чувств, как к Ильдико…
«Бедная Лаудио», — подумал Николан.
— …а потому нечего делать ей столь дорогие подарки. Он очень рассердился на меня и начал даже угрожать мне, когда я отказался возвратить деньги.
— Но как ты узнал о нынешнем местопребывании девушки?
— Маршрут путешествий вдовы Тергесте проследить не трудно. Она, как ты знаешь, не хамелеон, жаждущий остаться невидимым. А теперь, когда она везет с собой золотоволосую красавицу и великолепного черного жеребца, которому нет равным на скачках, это совсем просто. Я переписываюсь с купцами всего мира и по их письмам всегда знал, где находится вдова. Она прибыла в Константинополь с большой помпой, поскольку черный жеребец принес ей огромные деньги, которые она и намеревалась потратить.
Так уж получилось, что мой константинопольский партнер также большой поклонник лошадей, и вдова заглянула к нему в гости. Показывая свои владения, он привез дорогих гостей на луг, где паслись лошади-однолетки. И странное зрелище открылось их глазам. Девушка с золотыми волосами шла чуть впереди. Лошади-однолетки все помчались к ней, обступили ее кругом. Качали головами, били копытами, ржали, в общем, у моего партнера сложилось впечатление, что они беседовали с девушкой.
— Естественно.
— Ты в это веришь?
— Почему нет? Разве собаки не разговаривают друг с другом. Или не понимают слова хозяина?
— Но тут ситуация другая. Ты полагаешь, она рассказывала им о великом черном жеребце, на котором она выиграла столько скачек? Мой партнер показал ей своих лучших трехлеток. Она сразу указала на того, кто победит в заезде. Как ты можешь это объяснить?
— Она узнала об этом от однолеток. Лошади всегда в курсе того, как закончится тот или иной заезд.
— Когда ее привезут сюда и она станет женой Аттилы, я обрету свободу, — Микка чуть шевельнулся и застонал от боли. С того момента, как меня заковали, я не могу лечь. Уже целый месяц. Сколько еще я выдержу?
Отойдя от фургона с Миккой, Николан столкнулся с Гизо. Слуга императора остановил его, махнул рукой в сторону черно-белого шатра.
— Ты его видел?
— Лишь несколько минут. Он позовет меня позже, для долгого разговора.
— Он изменился, — Гизо печально покачал головой. — Раньше я знал, что происходит в его голове, но теперь то и дело спрашиваю себя: «Аттила ли это»? Я задаю себе много вопросов о нем, на которые не нахожу ответов. Мой друг Тогалатий, он стал транжирой. Ты обратил внимание на его дорогую тунику? У него есть еще две ничуть не хуже. Он велел сшить ему вторую пару сапог. Требует от Черного Сайлеса новых блюд. Свежих фруктов. Морской рыбы. Думаю, он готовится к тому дню, когда станет властелином мира, — Гизо помолчал. — Слушай сюда. Это секрет и ты никому не должен об этом говорить. Здоровье его пошатнулось. Он засыпает днем. Дремлет в седле. Случалось, что он засыпал прямо на военном совете. Доктора говорят, что он не должен напрягаться, если не хочет почувствовать на своих плечах крылья смерти. Они называют много причин, вызвавших его болезнь, но дело в другом, — Гизо нахмурился, понизил голос до шепота. — У него слишком много жен!
— Тогда зачем ему новые? — спросил Николан. — Почему он по всему свету ищет жену с золотыми волосами?
— Он три дня не подпускал меня к себе, — Гизо тяжело вздохнул. — Знаешь, почему? Потому что я прямо сказал, что ему надо избавиться от большинства жен. Сказал, что эта девушка с золотыми волосами, которую он ищет, должна стать женой Эллака, а не его. Он побагровел. Изо рта пошла пена. Он схватил меня за горло. Прорычал: «Мой сын когда-нибудь получит мой трон, но не жену, которую я так долго искал»! Он отдал приказ обезглавить меня и отослать Эллака домой. Потом передумал, но все равно хмурится всякий раз, когда смотрит на мальчика.
— Мне стало жалко твоего господина, — признался Николан.
— Тогалатий, мне давно его жалко. Битва при Шалоне раздавила его гордость. Он часами сидит, глядя в никуда, с полными тоской глазами. Эта жена стала для него заветной целью. Он уже готовит ее въезд в Рим. Она будет ехать на колеснице из золота и слоновой кости, запряженной великим черным жеребцом. В голубом с золотом и пурпуром наряде, это его любимые цвета. Тысяча захваченных в бою пленных в цепях пойдут следом за колесницей. А уж за ними, на своей лошади, последует он. Такую вот он готовит торжественную церемонию, — закончил Гизо.
КНИГА ТРЕТЬЯ
1
Тем днем госпожа Евгения осталась более чем довольна. По срочному вызову она прибыла в императорский дворец. Ее сразу же препроводили в Консисториум, зал торжественных приемов, где императрица Пулькерия и ее престарелый муж Марциан восседали под золотым куполом. Вдову Тергесте они встретили улыбкой и благосклонными кивками. Вдова подумала, что Ильдико сглупила, отказавшись идти с ней. Императрица особо интересовалась «девушкой, что ездит на черном жеребце», и ее отсутствие явно огорчило царственную особу.
А увенчала день беседа с молодым человеком в белоснежных одеждах с красным тюрбаном на голове. Она знала, кто он, поскольку во время аудиенции он стоял рядом с императорским троном. То был король Даведы, государства на краю пустыни. В Константинополь он привез несколько чистокровных арабских лошадей.
Глаза его сверкали, как два огромных драгоценных камня.
— Госпожа моя, — на латинском он говорил без малейшего акцента, — я знаю, что ты живешь неподалеку. Может, ты дозволишь мне шагать рядом с твоим палантином? Мне есть о чем с тобой поговорить.
Восторг, который вдова обычно испытывала при близком общении с сильными мира всего, угас. Он собирается говорить о лошадях, поняла она, о его арабах и Хартагере. Возможно, он предложит проверить их в деле. В таких вопросах она чувствовала себя как рыба в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Ты взял кольцо?
Даже в кандалах Микка оставался купцом.
— Нет! Что продано, то продано. Я указал ему, что он найдет себе другую жену и подарит ей кольцо. Он отрицательно покачал головой. Ответил, что если и женится на другой, то не будет питать к ней таких чувств, как к Ильдико…
«Бедная Лаудио», — подумал Николан.
— …а потому нечего делать ей столь дорогие подарки. Он очень рассердился на меня и начал даже угрожать мне, когда я отказался возвратить деньги.
— Но как ты узнал о нынешнем местопребывании девушки?
— Маршрут путешествий вдовы Тергесте проследить не трудно. Она, как ты знаешь, не хамелеон, жаждущий остаться невидимым. А теперь, когда она везет с собой золотоволосую красавицу и великолепного черного жеребца, которому нет равным на скачках, это совсем просто. Я переписываюсь с купцами всего мира и по их письмам всегда знал, где находится вдова. Она прибыла в Константинополь с большой помпой, поскольку черный жеребец принес ей огромные деньги, которые она и намеревалась потратить.
Так уж получилось, что мой константинопольский партнер также большой поклонник лошадей, и вдова заглянула к нему в гости. Показывая свои владения, он привез дорогих гостей на луг, где паслись лошади-однолетки. И странное зрелище открылось их глазам. Девушка с золотыми волосами шла чуть впереди. Лошади-однолетки все помчались к ней, обступили ее кругом. Качали головами, били копытами, ржали, в общем, у моего партнера сложилось впечатление, что они беседовали с девушкой.
— Естественно.
— Ты в это веришь?
— Почему нет? Разве собаки не разговаривают друг с другом. Или не понимают слова хозяина?
— Но тут ситуация другая. Ты полагаешь, она рассказывала им о великом черном жеребце, на котором она выиграла столько скачек? Мой партнер показал ей своих лучших трехлеток. Она сразу указала на того, кто победит в заезде. Как ты можешь это объяснить?
— Она узнала об этом от однолеток. Лошади всегда в курсе того, как закончится тот или иной заезд.
— Когда ее привезут сюда и она станет женой Аттилы, я обрету свободу, — Микка чуть шевельнулся и застонал от боли. С того момента, как меня заковали, я не могу лечь. Уже целый месяц. Сколько еще я выдержу?
Отойдя от фургона с Миккой, Николан столкнулся с Гизо. Слуга императора остановил его, махнул рукой в сторону черно-белого шатра.
— Ты его видел?
— Лишь несколько минут. Он позовет меня позже, для долгого разговора.
— Он изменился, — Гизо печально покачал головой. — Раньше я знал, что происходит в его голове, но теперь то и дело спрашиваю себя: «Аттила ли это»? Я задаю себе много вопросов о нем, на которые не нахожу ответов. Мой друг Тогалатий, он стал транжирой. Ты обратил внимание на его дорогую тунику? У него есть еще две ничуть не хуже. Он велел сшить ему вторую пару сапог. Требует от Черного Сайлеса новых блюд. Свежих фруктов. Морской рыбы. Думаю, он готовится к тому дню, когда станет властелином мира, — Гизо помолчал. — Слушай сюда. Это секрет и ты никому не должен об этом говорить. Здоровье его пошатнулось. Он засыпает днем. Дремлет в седле. Случалось, что он засыпал прямо на военном совете. Доктора говорят, что он не должен напрягаться, если не хочет почувствовать на своих плечах крылья смерти. Они называют много причин, вызвавших его болезнь, но дело в другом, — Гизо нахмурился, понизил голос до шепота. — У него слишком много жен!
— Тогда зачем ему новые? — спросил Николан. — Почему он по всему свету ищет жену с золотыми волосами?
— Он три дня не подпускал меня к себе, — Гизо тяжело вздохнул. — Знаешь, почему? Потому что я прямо сказал, что ему надо избавиться от большинства жен. Сказал, что эта девушка с золотыми волосами, которую он ищет, должна стать женой Эллака, а не его. Он побагровел. Изо рта пошла пена. Он схватил меня за горло. Прорычал: «Мой сын когда-нибудь получит мой трон, но не жену, которую я так долго искал»! Он отдал приказ обезглавить меня и отослать Эллака домой. Потом передумал, но все равно хмурится всякий раз, когда смотрит на мальчика.
— Мне стало жалко твоего господина, — признался Николан.
— Тогалатий, мне давно его жалко. Битва при Шалоне раздавила его гордость. Он часами сидит, глядя в никуда, с полными тоской глазами. Эта жена стала для него заветной целью. Он уже готовит ее въезд в Рим. Она будет ехать на колеснице из золота и слоновой кости, запряженной великим черным жеребцом. В голубом с золотом и пурпуром наряде, это его любимые цвета. Тысяча захваченных в бою пленных в цепях пойдут следом за колесницей. А уж за ними, на своей лошади, последует он. Такую вот он готовит торжественную церемонию, — закончил Гизо.
КНИГА ТРЕТЬЯ
1
Тем днем госпожа Евгения осталась более чем довольна. По срочному вызову она прибыла в императорский дворец. Ее сразу же препроводили в Консисториум, зал торжественных приемов, где императрица Пулькерия и ее престарелый муж Марциан восседали под золотым куполом. Вдову Тергесте они встретили улыбкой и благосклонными кивками. Вдова подумала, что Ильдико сглупила, отказавшись идти с ней. Императрица особо интересовалась «девушкой, что ездит на черном жеребце», и ее отсутствие явно огорчило царственную особу.
А увенчала день беседа с молодым человеком в белоснежных одеждах с красным тюрбаном на голове. Она знала, кто он, поскольку во время аудиенции он стоял рядом с императорским троном. То был король Даведы, государства на краю пустыни. В Константинополь он привез несколько чистокровных арабских лошадей.
Глаза его сверкали, как два огромных драгоценных камня.
— Госпожа моя, — на латинском он говорил без малейшего акцента, — я знаю, что ты живешь неподалеку. Может, ты дозволишь мне шагать рядом с твоим палантином? Мне есть о чем с тобой поговорить.
Восторг, который вдова обычно испытывала при близком общении с сильными мира всего, угас. Он собирается говорить о лошадях, поняла она, о его арабах и Хартагере. Возможно, он предложит проверить их в деле. В таких вопросах она чувствовала себя как рыба в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109