Кроме того, я узнала туфли. Она всегда ими хвасталась. Это ее любимые.
Значит, в этом семействе завелась паршивая овца. Эта мысль развеселила Джасмин.
– Уверена, леди Кларедон придет в ужас, когда узнает, что ее драгоценный бутон лишился лепестков. И благодаря кому? Простому садовнику, – хихикнула Джасмин.
– Он сорвал его под корень. – Хлоя изобразила стон, засмеялась и указала в сторону зала. – Готова войти?
– Готова. – Отбросив в сторону розу, Джасмин надела на лицо атласную маску изумрудного цвета, украшенную мерцающими стразами.
Склонив головы, девушки направились в сторону террасы по выложенной мелкими камешками дорожке. Поднявшись по ступенькам, Хлоя обернулась через плечо. Джасмин замешкалась внизу, подхватив тяжелый подол.
– Идем! – прошептала Хлоя.
Дрожь пробежала по спине Джасмин. Едва она ступит на паркет танцевального зала, обратного пути уже не будет. С той злополучной ночи в саду Джасмин избегала попадаться на глаза членам семьи графа. Девушка судорожно сглотнула. Она уже совершила одну ужасную ошибку. Стоит ли рисковать снова? Если ее инкогнито раскроют, то наверняка вышвырнут вон. Или того хуже – поднимут на смех. Леди Кларедон, которая за глаза называла ее «уродливым Коричневым Скорпионом из Египта», вполне могла оскорбить ее прилюдно.
Джасмин посмотрела на свои руки в белых перчатках. Она докажет им и самой себе, что может быть одной из них. Пусть даже совсем недолго.
– А пошло оно все к черту, – громко произнесла девушка. – Идем, Хлоя. Я не стану пробираться в зал тайком. А войду гордо, и пусть все смотрят.
Лицо Хлои посеребрил свет луны. Девушка выглядела удивленной. Но потом она улыбнулась, коротко кивнула и вошла в зал, плотно притворив за собой дверь.
Джасмин глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение. Немного подождала, а потом взялась за медную ручку двери. Гордо вскинув голову, она вошла в зал, подобно королеве, почтившей своим присутствием придворных.
Перед ее глазами замелькали пестрые наряды. Джасмин замерла, узнав в Алисе из Страны чудес леди Аманду, рядом с которой вышагивал Моцарт. Гости зашептались.
Леди Аманда бросила на Джасмин оценивающий взгляд, словно безмолвно порицая ее за прогулку по саду. Джасмин заколебалась, но потом вспомнила о том, что ей поведала Хлоя. Насмешливо улыбнувшись, она расправила плечи.
Подбородок вверх. Не сутулиться, не опускать глаз долу, как служанка. Подхватив юбки, Джасмин без колебаний двинулась вперед. Она чувствовала себя английским военным кораблем, плывущим навстречу победе над обществом снобов.
С гулко бьющимся сердцем она отошла в уголок, чтобы понаблюдать за танцующими и подождать. Вскоре Джасмин поняла, что никто к ней не подходит, никто не таращится на нее и не задает вопросов. Зал наполнился звуками вальса, и пары закружились в танце.
Слава Богу. Никто ничего не заметил. Пока. Сердце Джасмин трепетало от радости и вновь пробудившейся надежды. Она немного расслабилась и стала с интересом оглядываться по сторонам. Музыканты располагались на невысоком помосте возле обитой шелком стены. На тонких морщинистых шеях пожилых дам, сопровождающих своих юных подопечных, поблескивали бриллианты.
Взгляд Джасмин остановился на пирате, танцующем с изящной темноволосой женщиной, одетой в костюм принцессы. Сердце Джасмин замерло в груди, когда пират повернулся, явив ее взору точеные черты единственного сына и наследника графа Кларедона – Томаса Уолленфорда.
Когда Джасмин было девять лет, а ему двенадцать, она ударила Томаса по лицу за то, что тот обозвал ее уродливой кобылой. Его мать придумала бы для нее худшее прозвище, и знай Джасмин Томаса немного лучше, она непременно приберегла бы этот удар для другого случая.
Вскоре после этого Томас пригласил ее на свой день рождения. Джасмин приняла приглашение из чистого любопытства. Томас разговаривал с ней о лошадях и улыбался, когда она называла его Цезарем. Это прозвище Джасмин дала ему потому, что он, по ее собственным словам, считал себя важным, как римский император.
А потом его мать вылила ей на платье целый чайник заварки и отослала домой переодеваться. Когда Джасмин вернулась вместе с гувернанткой, дворецкий послал их к входу для слуг. Униженная гувернантка увела девушку домой.
Томас. Красивый и недостижимый. Найджел, его брат, умер два года назад после падения с арабской кобылы, купленной Томасом у дяди Грэма.
Джасмин охватило привычное чувство вины, и воспоминания о той злополучной ночи нахлынули на нее с новой силой. Она вновь ощутила испытанные тогда гнев и стыд. Отчетливо услышала пьяный смех Найджела, бешеный топот копыт по траве и леденящий душу крик.
Джасмин тряхнула головой, чтобы прогнать гнетущие воспоминания, и сосредоточила внимание на Томасе. Дядя Грэм восхищался его коммерческой хваткой. Деловые партнеры между собой называли его беспощадным. А женщины – соблазнителем. Томас слыл искусным и щедрым любовником. Он неторопливо изучал пристрастия женщины, а потом с удовольствием доставлял ей наслаждение.
Сердце Джасмин забилось быстрее, когда вальс закончился и Томас проводил свою партнершу на место. Его тут же окружили девушки и дамы всех возрастов. Такого красивого. Такого опасного.
Своими изумрудно-зелеными глазами он напоминал Люцифера. Его темно-каштановые волосы ниспадали на высокий лоб и непослушно завивались на концах. Это придавало ему залихватский вид, который очень нравился Джасмин. Щеки Томаса были чисто выбриты. Густые темные брови, большие глаза, обрамленные длинными загнутыми ресницами, и орлиный нос, точно вытесанный долотом, волевой подбородок и чувственные полные губы.
Томас был одет в костюм пирата – черные бриджи, облегающие мускулистые бедра, высокие ботфорты и накрахмаленную белую сорочку с расстегнутым у шеи воротом. С широкого кожаного ремня свисала деревянная сабля. Вместо маски его лицо украшала черная повязка, закрывающая один глаз. Он одновременно казался властным и привлекательным. По спине Джасмин пробежала легкая дрожь.
Она пробралась сквозь толпу, чтобы рассмотреть привлекательного пирата повнимательнее. Скрестив руки за спиной, Томас с улыбкой прислушивался к сентиментальному рассказу одной из дам.
Внезапно в глазах молодого человека возникло выражение скуки, ранимости и незащищенности. В этом зале, полном людей, он выглядел таким же одиноким, как и Джасмин. Тьфу, глупость какая. У него есть все: деньги, титул, толпы обожающих его женщин. Какое одиночество?
Словно зачарованная, Джасмин продолжала смотреть на Томаса, когда к нему подошла тощая женщина в костюме Дамы Червей. Девушка в испуге отшатнулась – леди Кларедон. Что будет, если эта старая карга ее заметит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Значит, в этом семействе завелась паршивая овца. Эта мысль развеселила Джасмин.
– Уверена, леди Кларедон придет в ужас, когда узнает, что ее драгоценный бутон лишился лепестков. И благодаря кому? Простому садовнику, – хихикнула Джасмин.
– Он сорвал его под корень. – Хлоя изобразила стон, засмеялась и указала в сторону зала. – Готова войти?
– Готова. – Отбросив в сторону розу, Джасмин надела на лицо атласную маску изумрудного цвета, украшенную мерцающими стразами.
Склонив головы, девушки направились в сторону террасы по выложенной мелкими камешками дорожке. Поднявшись по ступенькам, Хлоя обернулась через плечо. Джасмин замешкалась внизу, подхватив тяжелый подол.
– Идем! – прошептала Хлоя.
Дрожь пробежала по спине Джасмин. Едва она ступит на паркет танцевального зала, обратного пути уже не будет. С той злополучной ночи в саду Джасмин избегала попадаться на глаза членам семьи графа. Девушка судорожно сглотнула. Она уже совершила одну ужасную ошибку. Стоит ли рисковать снова? Если ее инкогнито раскроют, то наверняка вышвырнут вон. Или того хуже – поднимут на смех. Леди Кларедон, которая за глаза называла ее «уродливым Коричневым Скорпионом из Египта», вполне могла оскорбить ее прилюдно.
Джасмин посмотрела на свои руки в белых перчатках. Она докажет им и самой себе, что может быть одной из них. Пусть даже совсем недолго.
– А пошло оно все к черту, – громко произнесла девушка. – Идем, Хлоя. Я не стану пробираться в зал тайком. А войду гордо, и пусть все смотрят.
Лицо Хлои посеребрил свет луны. Девушка выглядела удивленной. Но потом она улыбнулась, коротко кивнула и вошла в зал, плотно притворив за собой дверь.
Джасмин глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение. Немного подождала, а потом взялась за медную ручку двери. Гордо вскинув голову, она вошла в зал, подобно королеве, почтившей своим присутствием придворных.
Перед ее глазами замелькали пестрые наряды. Джасмин замерла, узнав в Алисе из Страны чудес леди Аманду, рядом с которой вышагивал Моцарт. Гости зашептались.
Леди Аманда бросила на Джасмин оценивающий взгляд, словно безмолвно порицая ее за прогулку по саду. Джасмин заколебалась, но потом вспомнила о том, что ей поведала Хлоя. Насмешливо улыбнувшись, она расправила плечи.
Подбородок вверх. Не сутулиться, не опускать глаз долу, как служанка. Подхватив юбки, Джасмин без колебаний двинулась вперед. Она чувствовала себя английским военным кораблем, плывущим навстречу победе над обществом снобов.
С гулко бьющимся сердцем она отошла в уголок, чтобы понаблюдать за танцующими и подождать. Вскоре Джасмин поняла, что никто к ней не подходит, никто не таращится на нее и не задает вопросов. Зал наполнился звуками вальса, и пары закружились в танце.
Слава Богу. Никто ничего не заметил. Пока. Сердце Джасмин трепетало от радости и вновь пробудившейся надежды. Она немного расслабилась и стала с интересом оглядываться по сторонам. Музыканты располагались на невысоком помосте возле обитой шелком стены. На тонких морщинистых шеях пожилых дам, сопровождающих своих юных подопечных, поблескивали бриллианты.
Взгляд Джасмин остановился на пирате, танцующем с изящной темноволосой женщиной, одетой в костюм принцессы. Сердце Джасмин замерло в груди, когда пират повернулся, явив ее взору точеные черты единственного сына и наследника графа Кларедона – Томаса Уолленфорда.
Когда Джасмин было девять лет, а ему двенадцать, она ударила Томаса по лицу за то, что тот обозвал ее уродливой кобылой. Его мать придумала бы для нее худшее прозвище, и знай Джасмин Томаса немного лучше, она непременно приберегла бы этот удар для другого случая.
Вскоре после этого Томас пригласил ее на свой день рождения. Джасмин приняла приглашение из чистого любопытства. Томас разговаривал с ней о лошадях и улыбался, когда она называла его Цезарем. Это прозвище Джасмин дала ему потому, что он, по ее собственным словам, считал себя важным, как римский император.
А потом его мать вылила ей на платье целый чайник заварки и отослала домой переодеваться. Когда Джасмин вернулась вместе с гувернанткой, дворецкий послал их к входу для слуг. Униженная гувернантка увела девушку домой.
Томас. Красивый и недостижимый. Найджел, его брат, умер два года назад после падения с арабской кобылы, купленной Томасом у дяди Грэма.
Джасмин охватило привычное чувство вины, и воспоминания о той злополучной ночи нахлынули на нее с новой силой. Она вновь ощутила испытанные тогда гнев и стыд. Отчетливо услышала пьяный смех Найджела, бешеный топот копыт по траве и леденящий душу крик.
Джасмин тряхнула головой, чтобы прогнать гнетущие воспоминания, и сосредоточила внимание на Томасе. Дядя Грэм восхищался его коммерческой хваткой. Деловые партнеры между собой называли его беспощадным. А женщины – соблазнителем. Томас слыл искусным и щедрым любовником. Он неторопливо изучал пристрастия женщины, а потом с удовольствием доставлял ей наслаждение.
Сердце Джасмин забилось быстрее, когда вальс закончился и Томас проводил свою партнершу на место. Его тут же окружили девушки и дамы всех возрастов. Такого красивого. Такого опасного.
Своими изумрудно-зелеными глазами он напоминал Люцифера. Его темно-каштановые волосы ниспадали на высокий лоб и непослушно завивались на концах. Это придавало ему залихватский вид, который очень нравился Джасмин. Щеки Томаса были чисто выбриты. Густые темные брови, большие глаза, обрамленные длинными загнутыми ресницами, и орлиный нос, точно вытесанный долотом, волевой подбородок и чувственные полные губы.
Томас был одет в костюм пирата – черные бриджи, облегающие мускулистые бедра, высокие ботфорты и накрахмаленную белую сорочку с расстегнутым у шеи воротом. С широкого кожаного ремня свисала деревянная сабля. Вместо маски его лицо украшала черная повязка, закрывающая один глаз. Он одновременно казался властным и привлекательным. По спине Джасмин пробежала легкая дрожь.
Она пробралась сквозь толпу, чтобы рассмотреть привлекательного пирата повнимательнее. Скрестив руки за спиной, Томас с улыбкой прислушивался к сентиментальному рассказу одной из дам.
Внезапно в глазах молодого человека возникло выражение скуки, ранимости и незащищенности. В этом зале, полном людей, он выглядел таким же одиноким, как и Джасмин. Тьфу, глупость какая. У него есть все: деньги, титул, толпы обожающих его женщин. Какое одиночество?
Словно зачарованная, Джасмин продолжала смотреть на Томаса, когда к нему подошла тощая женщина в костюме Дамы Червей. Девушка в испуге отшатнулась – леди Кларедон. Что будет, если эта старая карга ее заметит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83