Что же движет этой девушкой – гордость, холодность? А может, ее сердце отдано другому? Тогда нужно паковать чемоданы – и поскорее отсюда прочь. Это будет самым лучшим выходом из создавшейся ситуации. К тому же его самолюбие не пострадает – ведь он уедет сам. Уедет, чтобы никогда не видеть ее прекрасного, но – увы! – такого безразличного к нему лица!
Но Йен лгал самому себе. У него не хватило бы духу – вот так взять и уехать. Слишком глубоко ему запала в душу эта девушка. В ней было нечто неуловимое, редкостное. То, что Йен подметил в женщинах всего пару раз за всю свою жизнь. И этого «нечто» он не встречал уже давным-давно.
Нет, он не может вот так, без борьбы, покинуть Шайну. Он хочет, он должен быть рядом с ней. Рассказать ей все о своих чувствах. Добиться ее взаимности. Дождаться, пока ее чувства к нему не сравняются по силе с теми чувствами, которые он испытывает к ней.
Увлеченный своими планами, Йен накинул на плечи снятый было песочного цвета сюртук с двумя рядами золотых пуговиц, взглянул на себя в зеркало, поправил упавшую на лоб прядь волос и вышел из комнаты на поиски своей мечты.
А тем временем предмет мечты Йена Лейтона находился в нижней гостиной в глубокой задумчивости, опустив на колени забытое вязанье. Нити серебристой шерсти свисали на пол с юбки Шайны, легким облачком лежали на полированном дубовом паркете.
Нет, не спасла ее работа от неотступных мыслей! И пальцы, занятые спицами и шерстью, не увели ее от воспоминаний!
Нет, нет, все валилось из рук Шайны, а в ее сердце жило одно лишь слово, одно дорогое имя – Габриель.
Ее очень напугало все, что произошло вчерашней ночью в спальне. Ах, если бы у нее нашлись тогда силы закричать, позвать на помощь! Или Ребекка пришла бы минутой раньше! Тогда они никогда бы…
Она покраснела, еще раз вспомнив со стыдом все, что с нею произошло. Но до чего же прекрасным, волшебным было чувство, когда Габриель овладел ею! Так, оказывается, при этом можно испытывать не только боль и страх. И не только стыд. Ее тело предало ее. Ее собственное тело! В ту секунду, когда он должен был покинуть ее, она желала этого мужчину так, как ничего и никого на свете не желала до сих пор.
Шайна закрыла лицо руками. При этом на паркет упало ее неоконченное рукоделие, но Шайна даже не заметила этого. Сумасшествие! Сумасшествие! Сладкое, прекрасное сумасшествие! И Габриель знал об этом! Прекрасно знал о том, какого джинна он выпускает на волю. Он знал, чем и как победить ее – без единого слова, без малейшего насилия! Он играл беспроигрышную игру, заставив Шайну полюбить его так же сильно, если не сильнее, чем он ее.
Проклятие! Что же теперь делать?
Руки Шайны безвольно упали на колени. Нет, она больше никогда не допустит этого! Она скорее умрет, чем позволит Габриелю Сент-Джону еще хоть раз дотронуться до себя! Пусть он женится на Ребекке, пусть поломает ей жизнь – и будь он проклят!
Шайна подняла голову и увидела Йена, стоящего в дверях. В ее глазах все еще пылал гнев, в его взгляде застыло недоумение.
«Чем это она так расстроена?» – подумал он.
Увидев Йена, Шайна постаралась собраться и успокоиться. Не обращая внимания на спутавшееся вязанье, она поднялась и шагнула ему навстречу, протягивая руки.
– Рада видеть вас, – солгала она. – А я уж подумала – куда это вы подевались? Куда спрятались?
– Я действительно хотел спрятаться, – ответил Йен, пораженный переменой, произошедшей с нею. – Я думал… м-да… Мне показалось, что вы избегаете меня.
– Избегаю вас? Глупости. И как вам это могло прийти в голову?
Шайна бросила на него лукавый, кокетливый взгляд. Ей вдруг пришло в голову, что решение ее проблем здесь, рядом, под крышей Монткалма. Йен стремится все время быть рядом с нею? Прекрасно. Пусть будет. Его присутствие станет лучшей защитой от Габриеля – с его попытками сделать из Шайны послушную марионетку, управлять ее чувствами. Пока Йен будет рядом, она избавится от опасности еще раз остаться наедине с Габриелем.
– И все же, – продолжал Йен, не отвечая на призывный жест Шайны, – мне кажется, вы не очень-то рады моей компании. Я думаю, вы больше обрадуетесь, если я уеду из Монткалма.
– Уедете? – Шайна схватила его за руку. – Как вы можете думать о том, чтобы уехать? Я была уверена, что вы согласитесь быть моим кавалером на балу в Брамблвуде. О, Йен, скажите, что вы согласны!
Йен почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Угасшие было надежды вспыхнули в нем с новой силой. Под взглядом ее сияющих голубых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, все его мысли об отъезде из Монткалма мгновенно испарились.
– Для меня будет большой честью быть вашим кавалером на балу в Брамблвуде, – тихо сказал он, и глаза его довольно блеснули.
– Вы так добры ко мне, – смущенно прошептала Шайна. – А могу я просить вас еще об одном одолжении?
– Разумеется, – быстро ответил Лейтон.
– Не могли бы вы поехать со мной на верховую прогулку? Ребекка говорила мне, что вдоль берега реки неплохие дороги, а природа там просто божественна.
Йен, конечно же, с радостью согласился, и Шайна ненадолго покинула его, чтобы переодеться.
Для верховой прогулки она выбрала черный костюм со свободными, широкими юбками, усыпанный золотыми искрами жилет и хлыст с рукояткой из слоновой кости. Забрала назад и заплела в тугую косу волосы, перехватив их тонким черным шнурком. Наряд ее завершила маленькая черная шапочка, расшитая золотом.
Спустя немного времени она уже скакала вместе с Йеном по речному берегу, любуясь природой, которая и впрямь была волшебно красивой – Ребекка не обманула. Дорога то шла вдоль реки, то сворачивала в лес – густой, нетронутый, с непуганым зверьем, безо всякой опаски пересекавшим дорогу. Птицы с пронзительными криками срывались с ветвей, взмывали в сияющую синеву и уносились прочь, к речным заводям. Под раскидистыми вековыми деревьями, на пронизанных солнцем лужайках ярко горели огоньки цветов на фоне изумрудной, усыпанной мелкими алмазами росы зелени.
Лес окружил путников со всех сторон. Монткалм остался далеко позади. В тишине леса Шайна и Йен были похожи на Адама и Еву посреди чудесного, но навсегда потерянного человеком Рая. Чуть придержав поводьями своего чуткого скакуна, Шайна оглянулась с улыбкой на Йена, который ехал сзади на живой игривой лошадке с длинной гривой, развевающейся на теплом летнем ветерке.
– Отсюда можно увидеть реку, – заметила Шайна, кивнув туда, где в просветах между деревьями блеснула речная гладь.
– Великолепно, – согласился Йен, переводя сияющие глаза с открывшейся перед ними картины на оживленное лицо Шайны. – Может быть, остановимся?
Шайна согласно кивнула и остановила своего жеребца. То же сделал и Йен со своей кобылкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Но Йен лгал самому себе. У него не хватило бы духу – вот так взять и уехать. Слишком глубоко ему запала в душу эта девушка. В ней было нечто неуловимое, редкостное. То, что Йен подметил в женщинах всего пару раз за всю свою жизнь. И этого «нечто» он не встречал уже давным-давно.
Нет, он не может вот так, без борьбы, покинуть Шайну. Он хочет, он должен быть рядом с ней. Рассказать ей все о своих чувствах. Добиться ее взаимности. Дождаться, пока ее чувства к нему не сравняются по силе с теми чувствами, которые он испытывает к ней.
Увлеченный своими планами, Йен накинул на плечи снятый было песочного цвета сюртук с двумя рядами золотых пуговиц, взглянул на себя в зеркало, поправил упавшую на лоб прядь волос и вышел из комнаты на поиски своей мечты.
А тем временем предмет мечты Йена Лейтона находился в нижней гостиной в глубокой задумчивости, опустив на колени забытое вязанье. Нити серебристой шерсти свисали на пол с юбки Шайны, легким облачком лежали на полированном дубовом паркете.
Нет, не спасла ее работа от неотступных мыслей! И пальцы, занятые спицами и шерстью, не увели ее от воспоминаний!
Нет, нет, все валилось из рук Шайны, а в ее сердце жило одно лишь слово, одно дорогое имя – Габриель.
Ее очень напугало все, что произошло вчерашней ночью в спальне. Ах, если бы у нее нашлись тогда силы закричать, позвать на помощь! Или Ребекка пришла бы минутой раньше! Тогда они никогда бы…
Она покраснела, еще раз вспомнив со стыдом все, что с нею произошло. Но до чего же прекрасным, волшебным было чувство, когда Габриель овладел ею! Так, оказывается, при этом можно испытывать не только боль и страх. И не только стыд. Ее тело предало ее. Ее собственное тело! В ту секунду, когда он должен был покинуть ее, она желала этого мужчину так, как ничего и никого на свете не желала до сих пор.
Шайна закрыла лицо руками. При этом на паркет упало ее неоконченное рукоделие, но Шайна даже не заметила этого. Сумасшествие! Сумасшествие! Сладкое, прекрасное сумасшествие! И Габриель знал об этом! Прекрасно знал о том, какого джинна он выпускает на волю. Он знал, чем и как победить ее – без единого слова, без малейшего насилия! Он играл беспроигрышную игру, заставив Шайну полюбить его так же сильно, если не сильнее, чем он ее.
Проклятие! Что же теперь делать?
Руки Шайны безвольно упали на колени. Нет, она больше никогда не допустит этого! Она скорее умрет, чем позволит Габриелю Сент-Джону еще хоть раз дотронуться до себя! Пусть он женится на Ребекке, пусть поломает ей жизнь – и будь он проклят!
Шайна подняла голову и увидела Йена, стоящего в дверях. В ее глазах все еще пылал гнев, в его взгляде застыло недоумение.
«Чем это она так расстроена?» – подумал он.
Увидев Йена, Шайна постаралась собраться и успокоиться. Не обращая внимания на спутавшееся вязанье, она поднялась и шагнула ему навстречу, протягивая руки.
– Рада видеть вас, – солгала она. – А я уж подумала – куда это вы подевались? Куда спрятались?
– Я действительно хотел спрятаться, – ответил Йен, пораженный переменой, произошедшей с нею. – Я думал… м-да… Мне показалось, что вы избегаете меня.
– Избегаю вас? Глупости. И как вам это могло прийти в голову?
Шайна бросила на него лукавый, кокетливый взгляд. Ей вдруг пришло в голову, что решение ее проблем здесь, рядом, под крышей Монткалма. Йен стремится все время быть рядом с нею? Прекрасно. Пусть будет. Его присутствие станет лучшей защитой от Габриеля – с его попытками сделать из Шайны послушную марионетку, управлять ее чувствами. Пока Йен будет рядом, она избавится от опасности еще раз остаться наедине с Габриелем.
– И все же, – продолжал Йен, не отвечая на призывный жест Шайны, – мне кажется, вы не очень-то рады моей компании. Я думаю, вы больше обрадуетесь, если я уеду из Монткалма.
– Уедете? – Шайна схватила его за руку. – Как вы можете думать о том, чтобы уехать? Я была уверена, что вы согласитесь быть моим кавалером на балу в Брамблвуде. О, Йен, скажите, что вы согласны!
Йен почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Угасшие было надежды вспыхнули в нем с новой силой. Под взглядом ее сияющих голубых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, все его мысли об отъезде из Монткалма мгновенно испарились.
– Для меня будет большой честью быть вашим кавалером на балу в Брамблвуде, – тихо сказал он, и глаза его довольно блеснули.
– Вы так добры ко мне, – смущенно прошептала Шайна. – А могу я просить вас еще об одном одолжении?
– Разумеется, – быстро ответил Лейтон.
– Не могли бы вы поехать со мной на верховую прогулку? Ребекка говорила мне, что вдоль берега реки неплохие дороги, а природа там просто божественна.
Йен, конечно же, с радостью согласился, и Шайна ненадолго покинула его, чтобы переодеться.
Для верховой прогулки она выбрала черный костюм со свободными, широкими юбками, усыпанный золотыми искрами жилет и хлыст с рукояткой из слоновой кости. Забрала назад и заплела в тугую косу волосы, перехватив их тонким черным шнурком. Наряд ее завершила маленькая черная шапочка, расшитая золотом.
Спустя немного времени она уже скакала вместе с Йеном по речному берегу, любуясь природой, которая и впрямь была волшебно красивой – Ребекка не обманула. Дорога то шла вдоль реки, то сворачивала в лес – густой, нетронутый, с непуганым зверьем, безо всякой опаски пересекавшим дорогу. Птицы с пронзительными криками срывались с ветвей, взмывали в сияющую синеву и уносились прочь, к речным заводям. Под раскидистыми вековыми деревьями, на пронизанных солнцем лужайках ярко горели огоньки цветов на фоне изумрудной, усыпанной мелкими алмазами росы зелени.
Лес окружил путников со всех сторон. Монткалм остался далеко позади. В тишине леса Шайна и Йен были похожи на Адама и Еву посреди чудесного, но навсегда потерянного человеком Рая. Чуть придержав поводьями своего чуткого скакуна, Шайна оглянулась с улыбкой на Йена, который ехал сзади на живой игривой лошадке с длинной гривой, развевающейся на теплом летнем ветерке.
– Отсюда можно увидеть реку, – заметила Шайна, кивнув туда, где в просветах между деревьями блеснула речная гладь.
– Великолепно, – согласился Йен, переводя сияющие глаза с открывшейся перед ними картины на оживленное лицо Шайны. – Может быть, остановимся?
Шайна согласно кивнула и остановила своего жеребца. То же сделал и Йен со своей кобылкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83