ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

.. Обыкновенное лицо человека, занятого работой. Никаких драм прочитать на нем я не смог... Его жена сразу, едва я вошел, пригласила меня на кухню и предложила чаю. Я не отказался. Мы заранее договорились о встрече, но она и не думала к ней готовиться, была в домашнем стареньком халате, без всяких признаков косметики на сером, измученном лице. В проходной комнате два мальчика-подростка сидели на диване, уставившись на магнитофон. Их развлекала Мадонна... Они посмотрели на меня, но без всякого интереса. Я огляделся. Обычная была квартира. Жилище рядовой советской семьи со средним достатком. - Вы меня простите, - начал я осторожно, - никак не могу понять... Жена Прохорова молча налила чай. Было ей лет под сорок, и по всему чувствовалось: она давно уже посвящает жизнь только детям. Какие там любовники! Большей чепухи, глядя на нее, и представить себе трудно. - Мальчишки хорошо учатся? - спросил я. - По-всякому, - сказала она. Было видно - она тяготится моим присутствием, ей даже где-то неприятно оно. Но она подчиняласв условностям, которые говорили - ЕГО НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НУЖНО ТЕРПЕТЬ. - Владимир Федорович мастерил что-нибудь по дому? - спросил я. - Вы простите... - Что вы все время извиняетесь, - сказала Прохорова устало. Она понимала: я задаю идиотские вопросы, чтобы поддержать беседу. Ей, некрасивой толстеющей женщине, хватало своих проблем. Тысячу раз был прав Степанов, когда предупреждал меня, что тут и без меня тошно. - Ничего он не мастерил. Он марки собирал, до самого последнего дня... Я так и не допил чай. На фотографии она при мне даже не глянула. - Простите, - сказал я напоследок, - мне передали дела Владимира Федоровича... Не осталось ли у него дома каких-нибудь материалов? Если можно, конечно... Чтобы разобраться. - Да... - сказала она. - Меня спрашивали. Я тогда забыла. Возьмите, нам они не нужны. Она принесла старенькую папку без тесемок и протянула мне. Ожесточение проглянуло в этот момент в ее лице, словно протягивала мне змею, по праву принадлежащую мне. Я понимал одиночество этой женщины и постарался поскорее избавить ее от своего присутствия...
Дома я пью чай из другой кружки, домашней. И при помощи кипятка из чайника. К чаю-конфетка ириска. В папке Прохорова полно вырезок из газет, набросков, отпечатанных и подчеркнутых листов. У меня тоже есть похожая, я уложил ее на подоконник, там - кислые плоды моих высоких стремлений. Владимир Федорович работал над повестью или романом, трудно было понять, во всяком случае, это было что-то художественное. Про нелегкую долю газетчика. И вырезки свидетельствовали об этом. Из нашей и зарубежной прессы. О журналистских потерях, о смертях при выполнении долга. Лет этак за пять-шесть. Никому теперь не нужны эти переписанные по многу раз страницы. Ни жене. Ни детям. Ни мне. Ни от одного из них не веяло внутренней тревогой. Это была спокойная вечерняя работа человека, уставшего от ежедневой беготни. Нечто сродни собиранию марок. Про какую-то Сонечку, редакционную "Волгу" и председателя колхоза. Никакого отношения к бурлящей нашей повседневности. Перекладывал странички с внутренним облегчением. Пока не наткнулся на одну бумажку... Мне знакома привычка записывать телефоны и адреса на вырванных из блокнотов обрывках. Уж такая наша профессия, вся в телефонах и адресах. И можно было отложить ее в сторону, если бы не одно обстоятельство. Быстрым почерком на обрывке было выведено: "Кравчук В. А." А следом цифры: 424-67-32. Где-то я уже видел эту фамилию. Это "где-то" еще не стерлось в моей памяти. Вместо имени и отчества-инициалы... Так обычно выглядят данные людей, с которыми не предполагают общаться, но держать в поле зрения которых в какой-то степени необходимо. Передовиков каких-нибудь, чьи фамилии должны появиться в статье. В противном случае имя и отчество - на первом месте. Кравчук В. А. Это же... Точно! Его могилу я видел на Кунцевском кладбище. Валентин Анатольевич, 1959 года рождения... Бедолага, выпрыгнувший, как и Прохоров, из окна и тоже оставивший на стуле розочку. Теперь я знаю его телефон. Но он-то мне зачем, этот Кравчук?.. Он нужен был Прохорову. Только ему. Я не знал, что делать... Штор на окне у меня нет, я подошел к нему, решая философский вопрос: до каких пор со мной будет случаться всякая ерунда? Потом стал прислушиваться. У меня появилось предчувствие, что в коридоре вот-вот затрезвонит телефон. Наверно, бывшая жена сейчас набирает номер, желая перекинуться со мной парой слов. Просто так... У нее была привычка напоминать о себе в моменты, когда я переставал о ней думать, Но телефон молчал. Все-таки моя интуиция ни к черту.
С четвертого этажа лужи на улице отдавали свинцом, и не было на ней ни души. К ребятам я уже стал привыкать. Каждое утро, когда встречаю Степанова, он смотрит на меня с надеждой, вместо приветствия с придыханием спрашивает: - Ну? Я отрицательно качаю головой. - Телевизор смотришь? - Иногда. - В чем, думаешь, секрет Невзорова? Мужик ничего не боится... Был каскадером, пел в церковном хоре, еще что-то делал... Между прочим, всем нам не мешало бы внимательнее к нему присмотреться, кое-что перенять. Несмотря на наше с тобой высшее образование. - Что же? - интересуюсь я. Мне на самом деле интересно. - Вчера показывали расчлененку. Не видел?.. Молодая девица. Разрезана на куски и упакована в картонный ящик из-под мыла. Впечатляет?.. После такого не хочешь, а включишь телек на следующий день... Пик демократизма. - Ты думаешь? - сомневаюсь я. - Конечно, когда еще такое было? - Нормальному человеку захочется твердой руки, чтобы никогда больше такого не видеть. Очередного железного Феликса. - Черт с ним, - смеется Степанов, хлопая восторженно меня по плечу. Черт с ней, с железной рукой... Работали и будем работать. Мы профессионалы... Меняются обстоятельства, но мы-то с тобой остаемся? Не так ли? - Так, так, - охотно соглашаюсь я. До обеда я несколько раз набирал номер Кравчука. Никто к телефону не подходил. К четырем я все-таки на кого-то попал. - Здравствуйте, - сказал я. - Меня зовут Владимир, фамилия моя Филимонов, я... - Да, - ответил мне спокойный и чуть печальный женский голос, - вы знакомый Валентина. - Некоторым образом... - Мы ждем вас, - говорит печальный голос, - подъезжайте к шести. Дорогу не забыли? - Да как-то... - Запишите: Букшин переулок, дом 2, квартира 82... К шести часам, не забудьте. Мы будем вас ждать. Я даже не успел поблагодарить... Да и не за что. Это - Судьба. Я верю в нее, в злодейку. Я даже в некоторой степени фаталист. Потому что есть много, друг Горацио...
Букшин переулок оказался в центре Москвы, недалеко от метро "Цветной бульвар". Я засек по часам: идти от станции восемь минут. Версия у меня была простая, как правда: я позвонил - меня пригласили - я приехал. Вообще-то товарищ Кравчук прислал письмо в редакцию о проблемах выращивания садовых цветов, ну и захотелось встретиться, поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28