Тогда она сказала, что, если он не поест и не отдохнет, у него не хватит сил таскать тяжести.
«Таскать тяжести», – бурчал про себя Клейтон, сваливая в кучу еще один мешок и вытирая лоб. Да что эта девчонка понимает? Он готов таскать чужие тяжести, лишь бы подавить свое томление, которое мучило его с первой минуты их знакомства.
Как ему нравятся губы Аурелии! Такие мягкие и пухлые. Он был уверен, что, когда придет время, эти губы сами приоткроются навстречу его губам. А еще Клейтона забавляло, как она настаивает на соблюдении приличий. Он не должен был так раздраженно разговаривать с Аурелией утром у всех на виду. Но ему хотелось всем показать, что мисс Брейтон – его партнер. Пусть люди знают: их что-то связывает. Клейтону нравилось и ее мужество. Но приятнее всего было вспоминать, как вечером, сидя на бочонке, она доверчиво прижалась к нему. Мистер Гардиан любил во всем одерживать верх.
Она совсем не похожа на Виолетту. У Аурелии слишком доброе сердце. Это видно и по ее отношению к слабаку Пойзеру. И обещала выкупить кольцо. Нет, она, по всей вероятности, порядочная женщина.
«Вот так и охмуряют дураков! – сердито напомнил себе Клейтон. Человек теряет бдительность. Так и под нож угодить недолго». И вообще, не за тем он отправился в Клондайк, чтобы затащить в постель эту женщину – хотя такие мысли не выходят у него из головы. Клейтону необходимо найти ее сестру и вернуть свои деньги – вернее, деньги банка. Если это не удастся, он никогда не сможет глядеть людям в глаза. Более того, добродетельные обыватели будут пренебрегать и его сынишкой. И мальчику придется платить за грехи своего отца – как это пришлось делать самому Клейтону.
Конечно, Аурелия кажется честной женщиной, но полной уверенности в том, что она не участвовала в затее своей сестры, нет. Мало того, сегодня Клейтон узнал нечто, что его еще больше насторожило. Проститутки по его описанию вспомнили Виолетту. Хотя, с другой стороны, за деньги они что хочешь «вспомнят». Но девушка, о которой они рассказывали, не была столь наглой и решительной, как та обольстительница, которую Клейтон имел несчастье встретить в Сиэтле. Если намеки местных «дам» окажутся правдой, трудно себе представить более ужасную участь, чем та, что постигла сестру Аурелии. Впрочем, Виолетте ничего не стоит разыграть роль несчастной жертвы.
Нет, надо собраться с мыслями. Пока он ничего не знает точно, будет относиться к Аурелии только как к партнеру, помогающему ему достичь своей цели. Потому утром и ушел с корабля один – чтобы спокойно поразмыслить. И не следовало нести ее к берегу на плечах – от этого у него и вовсе голова пошла кругом. Клейтон так и видит, как Аурелия стоит на краю пристани и растерянно озирается, не зная, куда идти и что делать, дожидаясь помощи. Дожидаясь его, Клейтона.
Но мужчине стало совсем невмоготу, когда она села на край пристани и он приподнял ее юбку наверх, увидел подвязки, придерживающие чулки чуть повыше колен, увидел ленточки и оборочки на панталонах, а между ними – белоснежную кожу.
Клейтон старался не думать об этом, когда она перекинула ноги ему через плечи. Да еще стала болтать о том, как красивы заснеженные горы. Ему-то было не до гор! Какие там горы, когда у него на груди лежат ее стройные ноги! Он погладил черные чулки, пробормотав, чтобы она крепче держалась. И хотя Клейтон шел в ледяной воде, он почувствовал, как отвердела его горячая мужская плоть.
А потом он споткнулся, и Аурелия схватила его за шею и наклонилась вперед, прижавшись мягкой грудью к его голове. Господи, он же здоровый мужчина! Разве можно этакое выдержать? Клейтон чуть не упал, но только крепче ухватил Аурелию за ноги и почувствовал, как ее шелковистые бедра прижались прямо к его щекам!
Неужели все эти прикосновения нисколечко ее не взволновали? Да где там! Она только и думала, что об этом болване Пойзере. Ах, бедняжка весь промок! Черт бы его побрал!
Клейтон посмотрел в сторону Дайи и гостиницы, где оставил Аурелию. Он весь день работал до изнеможения, чтобы как-то погасить тянущее чувство в паху. И до того устал, что у него болели даже ногти на ногах. Он положил в кучу еще несколько мешков и ящиков так, чтобы получилось нечто вроде навеса, забрался под него и уснул, не замечая ветра и снега.
Ветер свистал на открытом берегу, хлопал пологами палаток, завывал у дверей танцевальных залов и баров Дайи. Через дощатые стены гостиницы Аурелия слышала его предостерегающий шепот:
– Уезжай отсюда, возвращайся домой!
«Номер» Аурелии представлял собой угол на втором этаже, отгороженный выцветшей ширмой, изображавшей восточную эротическую сцену. Девушка бросила на нее один взгляд и тут же отвернулась, словно ее застали за каким-то непристойным занятием.
Кроватью ей служила натянутая на деревянный каркас парусина, а вместо одеяла лежала шкура северного оленя. Аурелия залезла под шкуру в одежде и случайно снова взглянула на ширму.
Голые тела. Одна пара вся переплетена плющом и цветами и залита алебастровым светом луны, другая совокупляется в положении, которое, по мнению Аурелии, пристало только животным. Она задержала взгляд на этой паре. Неужели и Клейтон так делает?
С чего это вдруг стало жарко? Аурелия расстегнула под оленьей шкурой платье, расслабила шнурки корсета и заметила, что у нее напряглись и отвердели соски. Зная, что этого не следует делать, она все-таки снова повернулась к ширме.
Вцепившись в длинные темные волосы женщины, мужчина забрал в рот сосок на ее круглой груди. Ноги у нее широко раскинуты навстречу ему, спина изогнута в порыве наслаждения. Волосы у мужчины были похожи на волосы Клейтона. И у него была такая же широкая мускулистая грудь.
Неужели и ее когда-нибудь будет так же обнимать и целовать мужчина? Клейтон? Аурелии вдруг стало нестерпимо одиноко, и, сама не зная почему, она дала волю слезам.
С другой стороны ширмы постояльцы, все мужчины, крутились на жестких ложах, чертыхались и храпели.
Аурелия вытерла глаза рукавом и прислушалась: одни присвистывали, другие надрывно кашляли. Аурелия протянула руку, погасила керосиновую лампу и неожиданно подумала: «А Клейтон храпит во сне?» Снизу доносились смех и игра на пианино. С чего это ей пришло в голову думать о Клейтоне, когда он, наверное, проводит ночь с Пухлыми Губками? Аурелия стукнула кулаком по подушке, зарылась в нее лицом и в конце концов уснула.
После полуночи пошел дождь. Откуда-то налетел необычайно теплый ветер, по оконному стеклу застучали крупные капли. Дождь постепенно смывал накопившуюся на стекле грязь, и в комнату медленно проникал серый предутренний свет.
Аурелия открыла глаза, села в постели и потянулась. Господи, все тело болит! Ох, принять бы сейчас горячую ванну и выпить английской соли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
«Таскать тяжести», – бурчал про себя Клейтон, сваливая в кучу еще один мешок и вытирая лоб. Да что эта девчонка понимает? Он готов таскать чужие тяжести, лишь бы подавить свое томление, которое мучило его с первой минуты их знакомства.
Как ему нравятся губы Аурелии! Такие мягкие и пухлые. Он был уверен, что, когда придет время, эти губы сами приоткроются навстречу его губам. А еще Клейтона забавляло, как она настаивает на соблюдении приличий. Он не должен был так раздраженно разговаривать с Аурелией утром у всех на виду. Но ему хотелось всем показать, что мисс Брейтон – его партнер. Пусть люди знают: их что-то связывает. Клейтону нравилось и ее мужество. Но приятнее всего было вспоминать, как вечером, сидя на бочонке, она доверчиво прижалась к нему. Мистер Гардиан любил во всем одерживать верх.
Она совсем не похожа на Виолетту. У Аурелии слишком доброе сердце. Это видно и по ее отношению к слабаку Пойзеру. И обещала выкупить кольцо. Нет, она, по всей вероятности, порядочная женщина.
«Вот так и охмуряют дураков! – сердито напомнил себе Клейтон. Человек теряет бдительность. Так и под нож угодить недолго». И вообще, не за тем он отправился в Клондайк, чтобы затащить в постель эту женщину – хотя такие мысли не выходят у него из головы. Клейтону необходимо найти ее сестру и вернуть свои деньги – вернее, деньги банка. Если это не удастся, он никогда не сможет глядеть людям в глаза. Более того, добродетельные обыватели будут пренебрегать и его сынишкой. И мальчику придется платить за грехи своего отца – как это пришлось делать самому Клейтону.
Конечно, Аурелия кажется честной женщиной, но полной уверенности в том, что она не участвовала в затее своей сестры, нет. Мало того, сегодня Клейтон узнал нечто, что его еще больше насторожило. Проститутки по его описанию вспомнили Виолетту. Хотя, с другой стороны, за деньги они что хочешь «вспомнят». Но девушка, о которой они рассказывали, не была столь наглой и решительной, как та обольстительница, которую Клейтон имел несчастье встретить в Сиэтле. Если намеки местных «дам» окажутся правдой, трудно себе представить более ужасную участь, чем та, что постигла сестру Аурелии. Впрочем, Виолетте ничего не стоит разыграть роль несчастной жертвы.
Нет, надо собраться с мыслями. Пока он ничего не знает точно, будет относиться к Аурелии только как к партнеру, помогающему ему достичь своей цели. Потому утром и ушел с корабля один – чтобы спокойно поразмыслить. И не следовало нести ее к берегу на плечах – от этого у него и вовсе голова пошла кругом. Клейтон так и видит, как Аурелия стоит на краю пристани и растерянно озирается, не зная, куда идти и что делать, дожидаясь помощи. Дожидаясь его, Клейтона.
Но мужчине стало совсем невмоготу, когда она села на край пристани и он приподнял ее юбку наверх, увидел подвязки, придерживающие чулки чуть повыше колен, увидел ленточки и оборочки на панталонах, а между ними – белоснежную кожу.
Клейтон старался не думать об этом, когда она перекинула ноги ему через плечи. Да еще стала болтать о том, как красивы заснеженные горы. Ему-то было не до гор! Какие там горы, когда у него на груди лежат ее стройные ноги! Он погладил черные чулки, пробормотав, чтобы она крепче держалась. И хотя Клейтон шел в ледяной воде, он почувствовал, как отвердела его горячая мужская плоть.
А потом он споткнулся, и Аурелия схватила его за шею и наклонилась вперед, прижавшись мягкой грудью к его голове. Господи, он же здоровый мужчина! Разве можно этакое выдержать? Клейтон чуть не упал, но только крепче ухватил Аурелию за ноги и почувствовал, как ее шелковистые бедра прижались прямо к его щекам!
Неужели все эти прикосновения нисколечко ее не взволновали? Да где там! Она только и думала, что об этом болване Пойзере. Ах, бедняжка весь промок! Черт бы его побрал!
Клейтон посмотрел в сторону Дайи и гостиницы, где оставил Аурелию. Он весь день работал до изнеможения, чтобы как-то погасить тянущее чувство в паху. И до того устал, что у него болели даже ногти на ногах. Он положил в кучу еще несколько мешков и ящиков так, чтобы получилось нечто вроде навеса, забрался под него и уснул, не замечая ветра и снега.
Ветер свистал на открытом берегу, хлопал пологами палаток, завывал у дверей танцевальных залов и баров Дайи. Через дощатые стены гостиницы Аурелия слышала его предостерегающий шепот:
– Уезжай отсюда, возвращайся домой!
«Номер» Аурелии представлял собой угол на втором этаже, отгороженный выцветшей ширмой, изображавшей восточную эротическую сцену. Девушка бросила на нее один взгляд и тут же отвернулась, словно ее застали за каким-то непристойным занятием.
Кроватью ей служила натянутая на деревянный каркас парусина, а вместо одеяла лежала шкура северного оленя. Аурелия залезла под шкуру в одежде и случайно снова взглянула на ширму.
Голые тела. Одна пара вся переплетена плющом и цветами и залита алебастровым светом луны, другая совокупляется в положении, которое, по мнению Аурелии, пристало только животным. Она задержала взгляд на этой паре. Неужели и Клейтон так делает?
С чего это вдруг стало жарко? Аурелия расстегнула под оленьей шкурой платье, расслабила шнурки корсета и заметила, что у нее напряглись и отвердели соски. Зная, что этого не следует делать, она все-таки снова повернулась к ширме.
Вцепившись в длинные темные волосы женщины, мужчина забрал в рот сосок на ее круглой груди. Ноги у нее широко раскинуты навстречу ему, спина изогнута в порыве наслаждения. Волосы у мужчины были похожи на волосы Клейтона. И у него была такая же широкая мускулистая грудь.
Неужели и ее когда-нибудь будет так же обнимать и целовать мужчина? Клейтон? Аурелии вдруг стало нестерпимо одиноко, и, сама не зная почему, она дала волю слезам.
С другой стороны ширмы постояльцы, все мужчины, крутились на жестких ложах, чертыхались и храпели.
Аурелия вытерла глаза рукавом и прислушалась: одни присвистывали, другие надрывно кашляли. Аурелия протянула руку, погасила керосиновую лампу и неожиданно подумала: «А Клейтон храпит во сне?» Снизу доносились смех и игра на пианино. С чего это ей пришло в голову думать о Клейтоне, когда он, наверное, проводит ночь с Пухлыми Губками? Аурелия стукнула кулаком по подушке, зарылась в нее лицом и в конце концов уснула.
После полуночи пошел дождь. Откуда-то налетел необычайно теплый ветер, по оконному стеклу застучали крупные капли. Дождь постепенно смывал накопившуюся на стекле грязь, и в комнату медленно проникал серый предутренний свет.
Аурелия открыла глаза, села в постели и потянулась. Господи, все тело болит! Ох, принять бы сейчас горячую ванну и выпить английской соли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76