А ровно в половине третьего спикер громко объявил:
– Мистер Харвуд.
Первый вопрос был самым обычным. Один из членов парламента от лейбористов, выступавших за одностороннее разоружение, волновался по поводу новой военной базы к северу от Хамбера.
Второй вопрос задал депутат от тори, который явно заботился лишь о том, чтобы в газете избирательного округа красовалось на следующий день его имя.
А вот в третьем вопросе, который снова задал один из лейбористов, явно слышались отголоски редакционной статьи Бена Фронвелла.
– Не соблаговолит ли уважаемый господин сообщить нам, разделяет ли он озабоченность всех членов палаты по поводу трех весьма необычных смертей сотрудников компании «Стоктон эйр спейс», работавших над якобы «совершенно обычным» проектом министерства обороны? И предпринимает ли он какие-либо меры к выяснению обстоятельств смерти летчика-испытателя Джона Джеймсона?
Ответив на очередной вопрос, Эндрю всегда садился обратно на свое место. Сейчас он поднялся со скамьи и снова подошел к кафедре.
– Поскольку палате скорее всего известен ответ на первый вопрос уважаемого джентльмена, я позволю себе занять внимание присутствующих лишь ответом на второй вопрос. Фирмам, производящим спасательные работы, уже отправлены факсы с предложением представить к понедельнику сметы работ по поднятию обломков «Рейдера», лежащего на дне моря. Было бы в высшей степени безответственно с моей стороны делать какие-либо заявления относительно причин смерти мистера Джеймсона до того, как извлекут и изучат содержимое «черного ящика» и кресло пилота.
На Эндрю посыпался буквально град вопросов о подробностях расследования причин катастрофы «Рейдера». И почти в каждом вопросе проскальзывала та или иная фраза из статьи Бена Фронвелла.
Когда Олли свернул наконец на Чейни-стрит, Эндрю взглянул на часы. Десять сорок пять. Дэнис вышел первым и открыл для Эндрю заднюю дверцу. Взяв с сиденья красный портфель, Эндрю поднял глаза и увидел свет на втором этаже. Должно быть, Дейзи читала в постели. На третьем этаже было темно. Значит, Софи уже спит. Мэтти, наверное, тоже, но его окна выходят на другую сторону. Сжимая в руке ключ, Эндрю быстро преодолел четыре ступеньки, отделявшие его от двери. Господи, как приятно снова оказаться дома!
Олли снова завел машину. Сейчас он подвезет Дэниса до метро, а затем отгонит «ягуар» в гараж и поедет к себе в Саут-Норвуд. Олли доберется туда минут за двадцать, и ему тоже будет приятно оказаться на пороге собственного дома, который он покинул шестнадцать часов назад.
Эндрю переоделся в пижаму и халат, а затем они с Дейзи, как всегда, поднялись в его кабинет.
– Я принял важное решение, – сообщил Эндрю, наливая в бокалы немного виски и протягивая руку за сифоном с содовой.
Дейзи ждала, вопросительно глядя на мужа.
– Сегодня вечером я не стану открывать этот чертов красный портфель.
Дейзи пришлось подавить в себе желание расспросить мужа о подробностях расследования гибели «Рейдера». Вместо этого она рассказала ему забавную историю о директоре одной из модных картинных галерей, который сегодня в первый раз приходил позировать ей для скульптурного портрета. Так вот, он спросил Дейзи, обязательно ли ему оставаться в одежде.
– Сказал, что ему не нужен имидж человека, застегнутого на все пуговицы. Для начала мы остановились на том, что он снимет пиджак и жилет и расстегнет рубашку до пояса.
– А по какое место ты будешь его лепить? – поинтересовался Эндрю.
– Вообще-то я собиралась остановиться где-нибудь в районе плеч. Но могу и передумать. Все зависит от того, что этот парень захочет снять в следующий раз.
Впервые за сегодняшний день министр обороны Великобритании от души рассмеялся.
26
Принадлежность министров кабинета к классу А определялась вовсе не важностью занимаемого поста, а степенью риска для жизни, которому они подвергались. Поэтому премьер-министр, министр иностранных дел, министр обороны и руководитель специального министерства, ведающего делами Северной Ирландии, принадлежали к классу А, в то время как министр финансов относился к классу Б.
Работа Специального отдела значительно облегчалась, если детектив, отвечающий за охрану члена правительства, мог ночевать с ним под одной крышей. Однако это удавалось лишь в тех случаях, когда министр жил в большом доме вместе с прислугой. Что же касается Харвудов, то, хотя они жили достаточно шикарно, и Эндрю, и Дейзи высоко ценили покой и предпочитали, чтобы Дэнис ночевал у себя дома.
Дом Харвудов мало чем отличался от большинства домов Челси.
Он был построен в конце восемнадцатого века и внутри был гораздо просторнее, чем могло показаться со стороны.
Дом был трехэтажным, на каждом этаже – по три комнаты. Кухня и довольно внушительных размеров столовая находились в подвале. Это очень не нравилось Дейзи. Она предпочла бы, чтобы в кухню проникало побольше света. Единственное, чего по-настоящему не хватало Дейзи в Англии, это яркого солнечного света, которым она когда-то наслаждалась на открытых верандах дома, где провела свое детство. Дейзи любила повторять, что американцы, даже если они живут в городе, используют свои подвалы для того, чтобы сушить белье, играть в пинг-понг. В крайнем случае они устанавливают в подвале раковину, в которой моют собаку после прогулки. Но, Бог свидетель, они готовят и едят над землей.
Тем не менее дом был для Дейзи центром ее жизни, и она предпочитала поменьше думать о том, чего в нем не хватает. Дейзи утешала себя тем, что, если бы ей хватало света в лондонском доме, не так приятно было бы проводить время в загородном доме в Шропшире.
Харвуды перебрались на Чейни-стрит за два месяца до рождения Мэтти. Первые два года после женитьбы они жили в районе Слоун-сквер. Хотя оттуда, конечно же, нельзя было услышать звонок, созывающий членов парламента на голосование, это все же было достаточно близко от палаты общин – всего в десяти минутах езды. Конечно, если не попадешь в пробку. Даже после рождения Софи Харвудам вполне хватало трех спален. Однако Эндрю вскоре начал ворчать по поводу того, что в его гардеробную пришлось поселить няню.
– Мне вовсе не нужна комната, чтобы спать одному, – говорил он Дейзи. – Но неприятно думать, что меня лишили такой возможности.
Дейзи никогда не понимала, почему это англичане так любят прохаживаться по поводу любви американцев к эвфемизмам, в то время как сами называли комнату, где муж мог провести ночь в одиночестве, гардеробной.
В доме на Чейни-стрит супружеская спальня, кабинет Эндрю и пресловутая гардеробная находились на втором этаже. Дети и няня (которую через несколько лет сменила гувернантка) жили на третьем этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Мистер Харвуд.
Первый вопрос был самым обычным. Один из членов парламента от лейбористов, выступавших за одностороннее разоружение, волновался по поводу новой военной базы к северу от Хамбера.
Второй вопрос задал депутат от тори, который явно заботился лишь о том, чтобы в газете избирательного округа красовалось на следующий день его имя.
А вот в третьем вопросе, который снова задал один из лейбористов, явно слышались отголоски редакционной статьи Бена Фронвелла.
– Не соблаговолит ли уважаемый господин сообщить нам, разделяет ли он озабоченность всех членов палаты по поводу трех весьма необычных смертей сотрудников компании «Стоктон эйр спейс», работавших над якобы «совершенно обычным» проектом министерства обороны? И предпринимает ли он какие-либо меры к выяснению обстоятельств смерти летчика-испытателя Джона Джеймсона?
Ответив на очередной вопрос, Эндрю всегда садился обратно на свое место. Сейчас он поднялся со скамьи и снова подошел к кафедре.
– Поскольку палате скорее всего известен ответ на первый вопрос уважаемого джентльмена, я позволю себе занять внимание присутствующих лишь ответом на второй вопрос. Фирмам, производящим спасательные работы, уже отправлены факсы с предложением представить к понедельнику сметы работ по поднятию обломков «Рейдера», лежащего на дне моря. Было бы в высшей степени безответственно с моей стороны делать какие-либо заявления относительно причин смерти мистера Джеймсона до того, как извлекут и изучат содержимое «черного ящика» и кресло пилота.
На Эндрю посыпался буквально град вопросов о подробностях расследования причин катастрофы «Рейдера». И почти в каждом вопросе проскальзывала та или иная фраза из статьи Бена Фронвелла.
Когда Олли свернул наконец на Чейни-стрит, Эндрю взглянул на часы. Десять сорок пять. Дэнис вышел первым и открыл для Эндрю заднюю дверцу. Взяв с сиденья красный портфель, Эндрю поднял глаза и увидел свет на втором этаже. Должно быть, Дейзи читала в постели. На третьем этаже было темно. Значит, Софи уже спит. Мэтти, наверное, тоже, но его окна выходят на другую сторону. Сжимая в руке ключ, Эндрю быстро преодолел четыре ступеньки, отделявшие его от двери. Господи, как приятно снова оказаться дома!
Олли снова завел машину. Сейчас он подвезет Дэниса до метро, а затем отгонит «ягуар» в гараж и поедет к себе в Саут-Норвуд. Олли доберется туда минут за двадцать, и ему тоже будет приятно оказаться на пороге собственного дома, который он покинул шестнадцать часов назад.
Эндрю переоделся в пижаму и халат, а затем они с Дейзи, как всегда, поднялись в его кабинет.
– Я принял важное решение, – сообщил Эндрю, наливая в бокалы немного виски и протягивая руку за сифоном с содовой.
Дейзи ждала, вопросительно глядя на мужа.
– Сегодня вечером я не стану открывать этот чертов красный портфель.
Дейзи пришлось подавить в себе желание расспросить мужа о подробностях расследования гибели «Рейдера». Вместо этого она рассказала ему забавную историю о директоре одной из модных картинных галерей, который сегодня в первый раз приходил позировать ей для скульптурного портрета. Так вот, он спросил Дейзи, обязательно ли ему оставаться в одежде.
– Сказал, что ему не нужен имидж человека, застегнутого на все пуговицы. Для начала мы остановились на том, что он снимет пиджак и жилет и расстегнет рубашку до пояса.
– А по какое место ты будешь его лепить? – поинтересовался Эндрю.
– Вообще-то я собиралась остановиться где-нибудь в районе плеч. Но могу и передумать. Все зависит от того, что этот парень захочет снять в следующий раз.
Впервые за сегодняшний день министр обороны Великобритании от души рассмеялся.
26
Принадлежность министров кабинета к классу А определялась вовсе не важностью занимаемого поста, а степенью риска для жизни, которому они подвергались. Поэтому премьер-министр, министр иностранных дел, министр обороны и руководитель специального министерства, ведающего делами Северной Ирландии, принадлежали к классу А, в то время как министр финансов относился к классу Б.
Работа Специального отдела значительно облегчалась, если детектив, отвечающий за охрану члена правительства, мог ночевать с ним под одной крышей. Однако это удавалось лишь в тех случаях, когда министр жил в большом доме вместе с прислугой. Что же касается Харвудов, то, хотя они жили достаточно шикарно, и Эндрю, и Дейзи высоко ценили покой и предпочитали, чтобы Дэнис ночевал у себя дома.
Дом Харвудов мало чем отличался от большинства домов Челси.
Он был построен в конце восемнадцатого века и внутри был гораздо просторнее, чем могло показаться со стороны.
Дом был трехэтажным, на каждом этаже – по три комнаты. Кухня и довольно внушительных размеров столовая находились в подвале. Это очень не нравилось Дейзи. Она предпочла бы, чтобы в кухню проникало побольше света. Единственное, чего по-настоящему не хватало Дейзи в Англии, это яркого солнечного света, которым она когда-то наслаждалась на открытых верандах дома, где провела свое детство. Дейзи любила повторять, что американцы, даже если они живут в городе, используют свои подвалы для того, чтобы сушить белье, играть в пинг-понг. В крайнем случае они устанавливают в подвале раковину, в которой моют собаку после прогулки. Но, Бог свидетель, они готовят и едят над землей.
Тем не менее дом был для Дейзи центром ее жизни, и она предпочитала поменьше думать о том, чего в нем не хватает. Дейзи утешала себя тем, что, если бы ей хватало света в лондонском доме, не так приятно было бы проводить время в загородном доме в Шропшире.
Харвуды перебрались на Чейни-стрит за два месяца до рождения Мэтти. Первые два года после женитьбы они жили в районе Слоун-сквер. Хотя оттуда, конечно же, нельзя было услышать звонок, созывающий членов парламента на голосование, это все же было достаточно близко от палаты общин – всего в десяти минутах езды. Конечно, если не попадешь в пробку. Даже после рождения Софи Харвудам вполне хватало трех спален. Однако Эндрю вскоре начал ворчать по поводу того, что в его гардеробную пришлось поселить няню.
– Мне вовсе не нужна комната, чтобы спать одному, – говорил он Дейзи. – Но неприятно думать, что меня лишили такой возможности.
Дейзи никогда не понимала, почему это англичане так любят прохаживаться по поводу любви американцев к эвфемизмам, в то время как сами называли комнату, где муж мог провести ночь в одиночестве, гардеробной.
В доме на Чейни-стрит супружеская спальня, кабинет Эндрю и пресловутая гардеробная находились на втором этаже. Дети и няня (которую через несколько лет сменила гувернантка) жили на третьем этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107