OCR Roland
«Гонки на выживание»: Эксмо; Москва; 2004
ISBN 5-699-07753-7
Аннотация
Роберта Алессандро решила пойти по стопам отца, бывшего автогонщика с мировым именем. Стараясь удержать дочь от рокового выбора, мать решается открыть ей тайну ее рождения и рассказывает запутанную историю их семьи, в которой имели место и трагические события, и даже убийства. По разным странам и временам раскидала судьба людей, связанных друг с другом узами любви, дружбы и преданности, – куда более прочными, чем узы крови. Все они – друзья Роберты, все желают ей добра, вот только понимают добро все они по-разному.
Хилари Норман
Гонки на выживание
Онфлер, Франция. 1983 год
1
Александра Крэйг Алессандро положила перо и перевернула исписанную страницу. Она встала из-за стола, как была, босиком, подошла к окну и выглянула в темный сад. Легкий бриз, напоенный ароматами Нормандии, подхватил ее длинные черные волосы, зашелестел страницами письма на столе.
Это было только начало, но оно далось ей с неслыханным трудом. Ей казалось, что стоит только принять окончательное решение, как правдивые слова польются из нее подобно лаве из долго молчавшего вулкана. Но она ошиблась. Возвращение в прошлое оказалось невыразимо мучительным.
Она вернулась к столу и взглянула на письмо. Тонкий, слегка наклонный почерк, каждое слово четко выписано и отделено от соседнего. Вот так сейчас ее жизнь отделена от жизни дочери. Ее единственная дочь, ее красивая, отважная, своенравная Роберта была сейчас в Нью-Йорке со своим отцом и готовилась пуститься в отчаянную авантюру, от которой только мать могла попытаться ее удержать.
Александра пробежала глазами то, что уже успела написать, пытаясь поставить себя на место Бобби, увидеть написанное ее глазами. Как воспримет правдивая, но разрываемая внутренними конфликтами и противоречиями семнадцатилетняя девочка эту горькую исповедь? Ее взгляд сосредоточился на втором абзаце, она начала читать.
«…Многие художники довольствуются лишь своим искусством, картины и скульптуры составляют всю их жизнь, больше им ничего не нужно. Для твоей матери в течение многих лет это было не так. Любовь была нужна мне больше, чем искусство.
У нас с Андреасом в самом начале была настоящая любовь, полное единение душ и сердец. Но нам этого было мало: нам требовалось нечто большее. Нам нужна была ты.
Все в жизни имеет свою цену, Бобби, и для меня, как видно, настал час заплатить эту цену сполна. Теперь я вижу, что мне следовало сделать это много лет назад, но столько всего было поставлено на карту… мне просто не хватило смелости сказать тебе правду. Но сейчас я испытываю такой глубокий страх за тебя… боюсь, что ты можешь совершить ужасную ошибку и она будет стоить тебе жизни…
Мое признание внесет еще большую сумятицу в твою жизнь, Бобби, хотя, видит бог, на твою долю и так уже выпало слишком много треволнений, и за это – только за это и ни за что больше – я прошу у тебя прощения.
Пойди в библиотеку своего отца, Бобби, и посмотри на картину «Источник жизни», ту, что висит над камином. Ты, наверное, думаешь, что она хорошо тебе знакома, но советую тебе взглянуть на нее еще раз. Видишь пять фигур? Видишь, как сияние, исходящее от центральной, самой маленькой фигурки, освещает мужчину и женщину слева и справа от нее? Посмотри на следующую фигуру, силуэт мужчины. Он находится на границе света и тени, наполовину скрыт в темноте. А последний мужской силуэт совсем погружен в тень, но все-таки заметен.
Когда ты была маленькой, мы вместе повесили эту картину в нашей старой нью-йоркской квартире, и ты попросила меня объяснить, что она означает. Для тебя это почему-то было важно уже тогда, но я не хотела… нет, не то чтобы не хотела, я не могла ответить тебе честно, и мне казалось, что ты вскоре об этом забыла. Но теперь я объясню тебе значение этой картины.
Центральная фигура – это ты, Бобби, а женщина рядом с тобой – твоя мать. Мужчина, стоящий ближе всех, – это твой отец, Андреас. Второй мужчина, одинокий силуэт на краю светового круга, – это наш добрый друг Дэн Стоун. А последняя фигура – это таинственный незнакомец, неведомый, но жизненно важный для понимания картины и особенно для тебя.
Я решилась, но до чего же трудно даже теперь, когда решение принято, изложить всю историю четко и ясно, без недомолвок, простыми словами… Это история тех пятерых, что изображены на картине, неразрывно связанных друг с другом на протяжении сорока лет».
Слова расплывались, Александра смахнула слезы и снова взялась за перо.
«Я думаю, Бобби, что важнейшим моментом в этой истории является дружба, связывающая Андреаса и Даниэля, поэтому мне, пожалуй, стоит начать с их первой встречи. Это было много лет назад, еще во время войны в Европе. Вот что я знаю об этом с их слов…»
ЧАСТЬ I
2
До знакомства с Даниэлем Зильберштейном у девятилетнего Андреаса Алессандро имелось совершенно четкое представление о Второй мировой войне, и все оно умещалось в нескольких словах. Эта война сидела у него в печенках!
Дело было не в дефиците съестного: все вокруг прекрасно знали, что зажиточные фермерские семейства в Швейцарии не страдают от голода. Андреаса больше всего бесило другое: он как раз научился управлять трактором и вымолил у папы обещание показать ему, как водить «Хорх», а тут правительство вдруг возьми да и запрети использование всех частных автомобилей! И все из-за какого-то дурацкого топливного кризиса!
Вот потому-то война и вызывала у Андреаса столь острое недовольство. Как ему осуществить свою мечту, если он не может даже научиться водить машину? Вот уже третий год великолепный «Хорх» позорно простаивает в конюшне. К тому времени, как война закончится, Андреас наверняка забудет все, чему отец его когда-то учил. И кто знает, закончится ли она вообще когда-нибудь, эта проклятая война…
Самое смешное, что они в ней даже не участвуют!
Лето кончилось, в воздухе чувствовалось приближение осени, но стоял один из тех чудесных ясных дней, когда дышится легко, а солнце, пробиваясь сквозь еще не опавшую листву, покрывает землю золотистыми пятнами. Андреас захлопнул входную дверь, кубарем скатился с крыльца и побежал к конюшням. Рольф следовал за ним по пятам.
Андреас свистнул Рольфу, и они бодрым шагом отправились в западном направлении. Вход в сад им был строго воспрещен, но яблоки только-только начали поспевать, сбор урожая должен был начаться лишь через несколько недель, и мальчик решил, что небольшой браконьерский рейд останется незамеченным.
Подойдя к саду, Андреас решил было, что сборщики урожая все-таки его опередили. Сквозь ветки живой изгороди, окружавшей сад, он увидел смуглую голую руку, тянущуюся к ветке и срывающую румяное яблоко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118