Современная японская новелла –

OCR Busya
«Современная японская новелла»: Радуга; Москва; 1985
Аннотация
Не раз высказывалось мнение, что экономические достижения японцев во многом объясняются некими особенностями психологического склада жителей Японии – прирожденным коллективизмом, готовностью растворить свои личные интересы в интересах семьи, компании, нации. Многие японские психологи и социологи утверждают, что национальный характер японцев якобы существенно смягчает возникающие между личностью и обществом конфликты к вящей пользе как общества, так и личности. Но что же думает об этом сама личность? Оказывается, семейная солидарность может прийтись ей и не по вкусу
Хидэо Такубо
Деревянная свадьба
Полумрак складского корпуса пронизывали солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели в дощатых стенах. Нагнувшись за стружкой, чтобы счистить ею с рук белесую древесную пыль, он почувствовал себя преступником.
Собственно, счищать было почти нечего. Просто, наверное, очень уж ярко белели в этой полутьме, за плотно задвинутыми дверьми, его не привыкшие к физической работе руки.
Он подобрал валявшиеся под ногами чурки и сунул их в картонный ящик. Поставил на крышку ящика рубанок и понес все это к выходу. Пахнуло древесиной кипариса: у дверей загораживали дорогу только что привезенные свежие бревна.
Чтобы открыть двери, он поставил ящик на пол, и в этот момент ему вспомнился запах из далекого детства – запах костра у плотины на реке Накагава. Тогда тоже была полутьма, только это было на вольном воздухе, на рассвете у реки. Ему было лет семь, он ездил с отцом ставить снасть на форель. Небо было густо-синее, рассвет только начинался, еще видны были звезды. С гор дул ветер, река волновалась.
«Ты смотри не зевай, – сказал отец, орудуя длинным шестом. – Лодка-то прямо как рыба скачет». И действительно, впереди, ниже по течению, с серебристым блеском взлетали над водой то ли рыбы, то ли барашки волн, и лодка, казалось, вот-вот взмоет носом в пустоту…
Открыв двери и выйдя на залитый солнцем двор, он невольно сделал глубокий вдох, чтобы избавиться от надоевшего спертого воздуха, и лишь острее ощутил, как свежо Дышалось тогда, на реке.
Он прошел мимо складских корпусов, выстроившихся в ряд на просторном дворе, и оказался на автостоянке фирмы. По сторонам выложенной каменными плитами дорожки, ведущей от ворот к конторе, хватило бы места для семи-восьми автомобилей, но сейчас все машины фирмы, даже грузовики, были в разъезде, и тут стоял только его собственный желтый «седан» да два автомобиля посетителей.
Он положил картонный ящик на заднее сиденье своей машины. Потом направился к конторе. Автоматические двери, на которых сияло золотом название фирмы по торговле лесоматериалами, разъехались в стороны. Он убедился, что в конторе нет никого, кроме двух молоденьких девушек-служащих за барьером кассы. Сотрудники отсутствовали: и Сомия, и Сэкигава. Большая комната с двумя десятками столов была пуста – и управленческий, и производственный персонал разошелся кто куда. По ту сторону прохода, за полупрозрачной акриловой стеной, было еще две приемных. Слышно было, как в одной из них Сэкигава разговаривает с посетителем.
– А где Сомия-сан? – спросил он у той из девушек, что сидела поближе.
– Уехал на машине встречать супругу, – ответила девушка.
– А, – кивнул он и пошел по проходу в глубь помещения. Сомия ниже его по должности, но гораздо старше, поэтому он так вежливо его и называет: Сомия-сан. Должно быть, все приглашенные к ним сегодня сотрудники фирмы уже ушли: надо собраться, заехать за женами. Сэкигава тоже, конечно, уйдет, как только разделается с посетителем.
Дверь в конце прохода выходила на лестницу, которая вела к служебным помещениям второго этажа, но, кроме того, здесь был и черный ход. Бетонный крытый переход соединял его с передней жилого дома. Каждый раз, пользуясь черным ходом, он думал о том, что до его появления в фирме этим путем много лет шагал в контору и обратно его тесть, Нобутакэ. Это было как-то странно.
Вообще-то нет ничего необычного в том, что глава фирмы устраивает себе жилье рядом с работой, – в таких небольших компаниях это как раз принято. Но прежде он служил в крупной торговой фирме. И поэтому первое время, уходя домой после работы, не раз направлялся не к той двери.
За изрядно обветшалой тяжелой деревянной дверью передней было по-нежилому уныло. Правда, на полу из бетона с черной галькой стояли снятые при входе коричневые туфли Кэйко, его жены, но шкафчик для обуви, незакрытый, зиял пустыми полками. Дальше по коридору, в распахнутой гостиной, оставался один шкаф, дивана уже не было, лишь на ковре бессмысленно красовались вмятины от ножек. Диван они увезли вместе с прочей мебелью к себе на новую квартиру, а шкаф, сделанный из отходов, принадлежал еще тому времени, когда здесь жили тесть и теща. Когда они с Кэйко поженились, ее родители переехали в многоэтажный дом на одном из отвоеванных у моря участков неподалеку отсюда, меньше чем в десяти минутах езды на машине. Но с полгода назад по соседству с родителями случайно освободилась квартира; Ясуэ, мать жены, купила ее, привела в порядок и подарила дочери с зятем на пятую годовщину свадьбы. Ну а этим жилищем Ясуэ собиралась распорядиться по своему усмотрению.
Он вошел в спальню. Кэйко сидела на стульчике, так и не перевезенном на новую квартиру, и разговаривала по телефону. Видимо, она как раз переодевалась: у ног ее валялись розовое вечернее платье, пояс и домашняя одежда, которую она только что сняла, а сама Кэйко сидела, закинув ногу на ногу, в одной палевой комбинации.
– Это мама, – вполголоса сказала Кэйко, прикрыв трубку ладонью. – Говорит, чтобы я пораньше приехала, а то не успеем все подготовить. – И снова заговорила в трубку: – Да, с мальчиками из оркестра договорились. Им сказано прийти пораньше, но я еще раз проверю. Да, понятно…
Кэйко положила трубку и с недовольной усмешкой заметила:
– Вот всегда так: столько шуму насчет того, чтобы заранее все подготовить, а в конце концов никогда не успеваем. – Она снова набрала номер и стала разговаривать с мальчиками из оркестра.
Сегодня вечером родители устраивали ужин в честь годовщины их с Кэйко свадьбы. Собственно, сказать «родители» было бы не вполне точно: и замысел, и исполнение принадлежали исключительно теще. Подразумевалось, что папаша Нобутакэ торжественно отмечает пятилетие того дня, как он, зять, вошел в его дом в качестве наследника. По традиции пятилетний юбилей свадьбы называют «деревянным»; на этот раз в названии содержался еще и намек на семейное предприятие. Дело продолжается, как бы говорила семья. Правда, он хотел отметить эту годовщину тихо, вдвоем с Кэйко, но тут добавилось новоселье, и ничего не вышло.
1 2 3 4 5