– Итак, вы видели ее последней?
– Да, сэр. После того, как убрала со стола. Принесла ей расписки и сдачу с денег, которые она мне давала.
– Она давала вам деньги пятифунтовыми банкнотами?
– Банкнотой, сэр! – возразила Марта, явно шокированная. – Да и этого было много. Мы экономим, сэр.
– А где она хранила деньги?
– Точно не знаю, сэр. Думаю, носила с собой – в своей черной бархатной сумочке. Хотя, конечно, могла держать их и у себя в спальне, в одном из запертых ящиков. Она обожала запирать все на ключ, хотя частенько их, ключи то есть, теряла.
Сэр Эдвард кивнул.
– Вы не знаете, сколько денег у нее оставалось? Я имею в виду, пятифунтовых банкнот?
– Нет, сэр, точно не скажу.
– И она ничего не говорила? Не давала вам понять, что кого-то ждет?
– Нет, сэр.
– Вы совершенно в этом уверены? Что именно она говорила?
– Ну, – принялась вспоминать Марта, – говорила, что наш мясник настоящий вор и мошенник, и что я взяла на четверть фунта больше чаю, чем надо, и что миссис Крэбтри привереда и сумасбродка, раз ее не устраивает маргарин, и что ей не нравится один из шестипенсовиков, которые мне дали на сдачу – а он был из этих, новых, с дубовыми листочками… Я еще насилу убедила, что он настоящий. Ах да! Еще сказала, что из рыбной лавки нам прислали треску вместо хека, и спросила, отругала ли я за это посыльного, и я ответила, что да, ну вроде бы и все, сэр.
Этот монолог как нельзя точно обрисовал сэру Эдварду характер покойницы – лучше самых подробных описаний.
Он небрежно поинтересовался:
– Довольно сложно было ей угодить, да?
– Ну, она была немного ворчлива, это да, но и вы ее поймите, сэр, она ведь так редко выходила из дому… Сидела все время в четырех стенах – надо же ей было как-то отвлечься. Придиралась, конечно, частенько, но сердце-то у нее было доброе – ни один попрошайка не уходил от наших дверей с пустыми руками. Может, она была и ворчливой, зато очень отзывчивой, очень.
– Это хорошо. Марта, что хоть кто-то может помянуть ее добрым словом.
У старой служанки перехватило дыхание.
– Вы имеете в виду… Ох, сэр, да они все ее любили, правда, в душе-то любили. Ссорились, конечно, иногда, но это же так, не от сердца.
Сэр Эдвард настороженно поднял голову: сверху донесся скрип.
– Мисс Магдален спускается, – заметила Марта.
– Откуда вы знаете? – тут же спросил он.
Служанка покраснела.
– Я знаю ее походку, – пробормотала она.
Сэр Эдвард поспешно вышел из кухни. Марта оказалась права. Магдален Воэн как раз достигла нижней ступени. Она с надеждой посмотрела на сэра Эдварда.
– Пока ничего определенного, – ответил тот на ее взгляд и поинтересовался:
– Вы случайно не знаете, какие письма получила ваша тетя в день смерти?
– Они все на месте. Полиция, разумеется, их уже просмотрела.
Они прошли в сдвоенную гостиную. Магдален, выдвинув нижний ящик комода, достала большую сумку из черного бархата со старомодной серебряной застежкой.
– Это тетина, – пояснила она. – Оттуда никто ничего не вынимал. Я проследила.
Поблагодарив ее, сэр Эдвард принялся выкладывать на стол содержимое сумочки. Оно было по-своему примечательным и вполне типичным для пожилой эксцентричной леди.
Там было немного серебряной мелочи, два засохших печенья, три газетные вырезки, касающиеся Джоан Сауткотт, перепечатанный откуда-то бездарный стишок о безработных, выпуск «Альманаха старого Мура», большой кусок камфары, очки и три письма. Одно – практически неразборчивое – от какой-то «кузины Люси», во втором конверте – счет за починку часов, в третьем – воззвание очередного благотворительного общества.
Сэр Эдвард очень внимательно прочел их, сложил все обратно в сумочку и со вздохом протянул ее Магдален.
– Благодарю вас, мисс Магдален, но боюсь, это ничего не дает.
Он поднялся, отметив про себя, что из окна прекрасно видны ступени парадного, и взял руку Магдален в свои.
– Вы уже уходите?
– Да.
– Но... все будет хорошо, ведь правда?
– Ни один представитель закона, – торжественно произнес сэр Эдвард, – никогда не позволит себе столь поспешных выводов.
После чего откланялся. Выйдя из дома, он в сильной задумчивости двинулся по улице. Разгадка была где-то рядом и, однако, все время ускользала от него. Чего-то не хватало – какой-то крошечной детали, которая подсказала бы нужное направление.
На его плечо опустилась чья-то рука, и сэр Эдвард вздрогнул. Это оказался Мэтью Воэн, запыхавшийся от быстрой ходьбы.
– Сэр Эдвард, – отрывисто произнес он, – я хочу извиниться. За мое отвратительное поведение. Боюсь, характер у меня не из лучших. Ужасно благородно с вашей стороны заняться всем этим. Ради Бога, спрашивайте что хотите. Если я могу чем-то помочь…
Однако сэр Эдвард словно оглох, и взгляд его странно замер – правда, не на Мэтью, а на чем-то за его спиной.
– Э... так если я могу чем-то помочь, – повторил изрядно удивленный Мэтью.
– Вы уже помогли, мой друг, – заявил сэр Эдвард, – остановив меня на этом самом месте. Благодаря вам я обратил внимание на то, чего в противном случае попросту бы не заметил.
Он показал на маленький ресторанчик на противоположной стороне улицы.
– «Двадцать четыре дрозда»? – озадаченно переспросил Мэтью.
– Именно.
– Название, конечно, странное, но кухня вполне приличная, как мне кажется.
– Проверять не рискну, – отозвался сэр Эдвард. – Однако, мой юный друг, при том, что мое детство кончилось даже раньше, чем началось ваше, стихи из него я помню лучше прочих. Если не ошибаюсь, в оригинале это звучит так: «Да здравствуют шесть пенсов, рожь, льнущая к ноге, и двадцать четыре дрозда в пироге…» – и так далее. Впрочем, остальное нам уже не важно.
Он резко развернулся.
– Куда вы? – робко спросил Мэтью Воэн.
– Снова к вам в гости, друг мой.
И он зашагал вспять, не обращая внимания на озадаченные взгляды своего спутника. Войдя в дом, сэр Эдвард направился к комоду, вынул оттуда бархатную сумочку и многозначительно посмотрел на молодого человека.
Тот нехотя вышел из комнаты.
Сэр Эдвард высыпал из сумочки на стол серебряную мелочь и одобрительно кивнул. Да, память его не подвела.
Оставив мелочь на столе, он что-то вынул из сумочки, и, спрятав в зажатой ладони, позвонил в колокольчик.
На звонок явилась Марта.
– Если я не ошибаюсь, вы говорили, что немного повздорили с хозяйкой из-за какого-то нового шестипепсовика.
– Да, сэр.
– Ага. Но странная вещь. Марта: среди мелочи нет нового шестипенсовика. Я нашел два, но оба они старые.
Марта ошеломленно смотрела на него.
– Вы понимаете, что это значит? Кто-то приходил в дом тем вечером – кто-то, кому ваша хозяйка отдала этот шестипенсовик… Думаю, взамен она получила вот это…
Он стремительно вытянул руки и разжал пальцы, на ладони его лежал листок со стишками про безработицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54