Она меня хотела.
Я знал это, потому что у меня был свой метод определения, и он срабатывал железно. Метод состоял в простой аксиоме: она меня хочет, потому что я к ней равнодушен. Если мне кто-то нравился, то по закону подлости, который правит миром, этот человек непременно считал меня отвратительным, или, по крайней мере, коротышкой. Тот же закон гарантирует, что если я к кому-то не испытываю влечения (как в случае с Хелен), то этот кто-то почти наверняка будет смотреть на меня вот так, как сейчас Хелен: с порочной усмешкой и готовностью потискать моего петушка. И хотя я хочу этого больше всего на свете, но человек, кто бы он ни был, непременно должен мне хоть мало-мальски нравиться, а Хелен-то мне как раз ни капельки не нравится. Во как.
Мой отец, великий мудрец, извергающий поучения чаще, чем небеса Сиэтла - дожди, никогда не говорил со мной о сексе. Когда ради проверки на либерализм я потребовал просветить меня насчет некоторых жизненных реалий (о которых школа меня уже проинформировала, хотя я до сих пор путал слова матка, мошонка и вульва), он только пробурчал: "Всегда ясно, когда женщина готова к сексу. О да! У неё уши становятся горячими".
Я пристально посмотрел на уши Хелен. Даже протянул руку и для пущей уверенности слегка ущипнул. Тепленькие!
О, Чарли! Сердце мое жаждало ощутить его горячее ухо на моей груди. Но он не звонил с того раза, как мы занимались любовью, и сюда не пришел. Он и в школе не показывался, записывал демонстрационную пленку со своей группой. Боль от разлуки с этим ублюдком стихала только при мысли, что он придет сегодня вкушать папину мудрость. Но пока он не объявился.
Ева и Марианна готовили комнату. Пошли в ход свечи, опущены венецианские жалюзи, зажжены индийские палочки-вонючки из сандалового дерева, расставленные в цветочных вазах, на полу расстелен небольшой ковер для Будды с окраины, ковер-самолет. Ева отвесила ему поклон и вручила нарцисс. Божок улыбкой отметил людей, знакомых с прошлого раза. Вид у него был уверенный и спокойный, он вел себя проще, чем раньше, не делал лишних движений, ловя на себе почтительные взгляды поклонников, - наверняка, дело рук Евы, расхвалившей папу друзьям.
А потом вошли дядя Тед и тетушка Джин.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вот они - два типичных алкоголика-неудачника, - она в розовых туфлях на высоком каблуке, он в двубортном пиджаке, - разодетые как на свадьбу, они заявились на вечеринку с видом наивных простачков. Мамина сестра Джин и её муж, открывший свое дело - центральное паровое отопление, фирма под названием "Обогреватели Питера". И какую же картину они видят? Их зять, известный им под именем Гарри, погружается в йоговский транс прямо на глазах у их соседей. Джин лихорадочно роется в голове в поисках подходящих слов, - возможно, это единственное, ради чего она хоть изредка прибегает к помощи вышеуказанной части тела. Ева поднесла палец к губам. Рот Джин сомкнулся медленно, как мост Тауэр. Тед рыскал глазами по комнате, пытаясь найти какой-нибудь ключ к разгадке происходящего. Он заметил меня, я кивнул. Он был сбит с толку, но не раздражен, в отличие от тетушки Джин.
- Что Гарри делает? - спросил он беззвучно, одними губами.
Тед и Джин никогда не называли папу его индийским именем, Харун Эмир. Он всегда был для них Гарри, даже если где-нибудь заходил о нем разговор. Одно то, что он индиец, даже без учета этого нелепого имени, уже было достаточным минусом... Они звали его Гарри с первой минуты знакомства, и папа ничего не мог поделать. Тогда он стал называть их "Джин и Тоник".
Мы с дядей Тедом были большими друзьями. Иногда он брал меня с собой ставить батареи центрального отопления, и тогда за тяжелую работу я получал деньги. Мы ели бутерброды с солониной и пили чай из термоса. Он платил мне немного сверх заработанного, и мы ходили делать ставки на собачьих бегах в Кэтфорд и Эпсом Даунс. Он рассказывал мне о состязаниях голубей. Я с детства любил дядю Теда: он знал то, что положено знать отцу любого мальчишки, и о чем мой папа, к сожалению, не имел представления - о рыбалке и водяных ружьях, аэропланах, и о том, как есть улиток.
Я напрягал мозги, стараясь понять, как же так получилось, что Тед и Джин появились в этом доме, как герои фильмов Антониони. Они тоже жили в Чизлхерсте, но в другой его части, далеко от Карла и Марианны. Я упорно думал, пока в голове у меня не прояснилось. Итак, что же произошло? Разум мой работал с предельной четкостью, и я вдруг понял. И то, что я понял, меня не порадовало.
Должно быть, бедную маму так огорчали папины подвиги на поприще духовного наставника в Бекенгеме, что она поделилась со своей сестрицей. Джин, наверно, чуть удар не хватил от ярости на сестру: как, мол, можно быть такой мягкотелой, и такое позволять. И Джин подбила маму на ответный удар.
Когда папа заявил о возвращении на стезю духовного вождя, - вернее, это я с папиной подачи растрепал об этом всего несколько часов назад, мама, по-видимому, позвонила своей младшей сестренке. Джин взвилась под потолок и взяла на себя функцию карающего меча. И начала действовать. Наверное, она сказала маме, что знакома с Карлом и Марианной. Возможно, фирма "Обогреватели Питера" как раз устанавшивала у них батареи. А Тед и Джин жили в довольно новом доме неподалеку. Только таким путем парочка вроде Карла и Марианны могла познакомиться с Тедом и Джин. В противном случае Карл и Марианна, с их книгами, магнитофонными записями, поездками в Индию, с их "культурой", были бы ненавистны Теду и Джин, которые людей оценивали исключительно по количеству денег и власти. Для Теда и Джин культуру, индустрию развлечений и шоу-бизнес олицетворял Томми Стил, чьи родители жили в доме за углом.
Между тем, Ева даже не подозревала, кто такие Тед и Джин. Она раздраженно махала рукой на опоздавших и странно разодетых незваных гостей.
- Да сядьте же, сядьте, - прошипела она.
Тед и Джин переглянулись с таким видом, будто им предложили проглотить спички.
- Да, вам, вам говорят, - добавила Ева. Она могла быть резкой, старушка Ева!
Выбора не было. Тед и Джин медленно осели на пол. Видно, не одно десятилетие кануло с тех пор, когда тетушка Джин оказывалась на полу, за исключением, конечно, тех случаев, когда напивалась. Они явно не ожидали, что это будет вечер идолопоклонства, что все присутствующие сядут в кружок, чтобы с неприкрытым обожанием глядеть на папочку. Кажется, мы влипли.
Божок собирался начать. Хелен тоже села на пол. Я стоял за баром и наблюдал. Папа с улыбкой оглядывал собравшихся, пока не обнаружил, что улыбается Теду и Джине. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Несмотря на то, что папа называл эту парочку "Джин и Тоник", он не испытывал неприязни к Джин, а Тед ему вообще нравился, и тот отвечал ему взаимностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37