– Как ты думаешь, не пора ли мне подстричься?
Уязвленная и грустная Таш слышала музыку, доносившуюся со стороны дома Монкрифов. А на противоположной стороне взрывались фейерверки: это полным ходом шла традиционная новогодняя вечеринка в «Оливковой ветви».
Целый час Таш пыталась утопить жалость к самой себе в теплой ванне. Затем, надев полосатый халат Найла и обернув голову полотенцем, она села на диван и стала читать сценарий, присланный ее жениху перед Рождеством. Вскоре раздался требовательный стук в дверь.
Таш посмотрела на часы. Двадцать два часа тридцать минут. Она со стоном положила сценарий на кофейный столик. Как же ей все-таки одиноко!..
В дверь продолжали стучать, более того – послышался голос со знакомыми надменными нотками:
– Таш, я знаю, что ты здесь, черт возьми! Открывай, глупая корова!
Таш поджала губы, ничего не отвечая. Ей не хотелось предстать перед Хьюго с опухшими глазами и красным носом.
– Мы пришли позвать тебя на вечеринку, черт побери!
Свекла, заливающаяся лаем у двери, отскочила в сторону, когда загорелая рука, сжимающая коробку в нарядной упаковке, просунулась через кошачью дверцу.
– Держи подарок!
Брови Таш взметнулись вверх от удивления. Хьюго никогда не делал ей подарков. Казалось даже, что он испытывает особое удовольствие, сообщая, что забыл про ее день рождения, тогда как она еще девочкой обводила красными чернилами в своем дневнике его день рождения – двадцать восьмое марта.
Таш присела на корточки и с подозрением посмотрела на коробку.
Она была обернута в зеленую бумагу с бронзовым орнаментом, перевязана множеством красных ленточек и увенчана роскошным бантом. Таш осторожно взяла в руки карточку.
Едва лишь девушка прочитала «Пенни и Гасу, с любовью и благодарностью от Кристи», загорелая рука снова всунулась в кошачью дверцу и крепко обхватила ее за талию.
– Ой! – Таш попыталась вырваться, но Хьюго был сильнее.
– Теперь или ты нас впустишь, – раздалось снаружи, – или мы простоим так всю ночь.
Таш не понравилось это «нас». Через кошачью дверцу она видела Хьюго, опустившегося на колени, различала контур его резко очерченного подбородка. Еще девушка ощущала сильный запах женских духов, и тут же позади Хьюго замаячила стройная ножка, обутая в черную туфельку.
– Пошли вон! – Таш огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы ударить его по руке.
Но на глаза ничего не попалось, а Свекла, демонстрируя сомнительную преданность, снова подползла к двери и теперь, радостно помахивая хвостом, с интересом обнюхивала рукав Хьюго.
– Послушай, я торчу здесь только потому, что Пенни очень расстроена твоим отсутствием. Она послала меня привести тебя и, черт возьми, сказала, что иначе она не даст мне даже бокала спиртного.
– Не упрямься, Таш, – послышался голос с шотландским акцентом. – Открывай эту чертову дверь. Мы отморозим яйца.
– Всегда подозревала, что у тебя есть яйца, Кристи!..
– Что?
– Ничего.
Но Хьюго услышал ответ и сжал ее талию так сильно, что Таш чуть не потеряла сознание. Сквозь открытую кошачью дверцу в дом проникал холодный ветер. Таш, одетая в тонкий халат, стала мерзнуть. Подлая Свекла принялась лизать запястье Хьюго.
– Рад, что ты меня так любишь, Таш, – протянул он. – Но спешу напомнить, я не твой дружок.
– Это моя собака, – рявкнула Таш, тщетно пытаясь вырваться. – Валите отсюда! Я сегодня не в настроении ничего отмечать.
Хьюго со вздохом отпустил ее:
– Ладно, довольно. Сам не хочу встречать Новый год в твоей компании. Отдавай обратно подарок.
Скрипя зубами, Таш со всего размаха выбросила яркую упаковку через кошачью дверцу и едва поймала за хвост Свеклу, ринувшуюся следом.
– С Новым годом! – каркнула Кристи, и оба удалились. Таш надеялась, что Кристи споткнется на своих тонких каблуках и свалится в канаву. Она снова забралась на диван и подумала, что становится неуправляемой, когда расстается с Найлом.
Пенни звонила дважды и умоляла прийти, но Таш благодарила и отвечала, что ей гораздо приятней сидеть дома и ждать звонка от Найла.
– Но до утра еще столько времени! Приходи. Хотя бы выпьешь шампанского под бой часов.
Нет и еще раз нет!
До полуночи оставалось десять минут, когда Таш внезапно изменила решение. Наполнив стакан пивом «Гиннесс», единственным алкогольным напитком, оказавшимся в доме, девушка затрепетала, застигнутая врасплох ужасной догадкой. Она представила, как самовлюбленный подлец Хьюго, если она сейчас не придет, станет все последующие дни потешаться над ней! Он назовет ее поведение ребячеством и глупостью. Сцена, разыгранная им только что возле ее дома, была частью плана, цель которого – выставить ее в самом невыгодном свете.
Нельзя было терять ни минуты!
Нацепив первое, что попалось под руку, сорвав с еще мокрых волос полотенце, Таш обула высокие армейские ботинки – единственное, в чем она могла ходить в гололед, – кинула Свекле в миску собачий корм и поспешила к Монкрифам.
Ботинки не подвели, но плохо завязанные шнурки стали причиной трех падений. Два раза Таш приземлилась мягким местом в сугроб, а в третий стукнулась носом о забор. Пришлось в промокшем пальто садиться посреди дороги и торопливо завязывать крест-накрест шнурки плохо слушающимися озябшими пальцами. Таш чувствовала, что ягодицы у нее сводит от мороза, но, спотыкаясь и скользя, девушка добралась наконец до ворот.
Когда она вошла в дом, все отсчитывали вслух секунды, оставшиеся до наступления Нового года.
– Тридцать! – услышала она.
– Всем идти в гостиную! – раздался голос Гаса.
На мгновение свечи высветили знакомые лица, однако Таш не могла бы сказать, что узнала всех гостей Гаса и Пенни. Ей и еще десятку человек не хватило места в гостиной, и они остались ждать в коридоре. Здесь же оказалась и Кристи Джуд, она покачивалась на высоких каблуках: эти черные туфли Таш уже видела сегодня через кошачью дверцу. Кристи выглядела просто сногсшибательно: веснушчатая кожа от австралийского загара приобрела золотистый оттенок, рыжие волосы очень коротко и модно пострижены, а декольте короткого вечернего платья открывало роскошную грудь.
Оглядев свою плохо заправленную, застегнутую не на все пуговицы рубашку, в которой она на прошлой неделе чистила конюшню, Таш подумала, что сравнение с Кристи не в ее пользу. Шерстяные колготки, тяжелые ботинки, волосы, сбившиеся в птичье гнездо, покрасневший нос и опухшие глаза довершали удручающую картину.
Такая девушка не могла надеяться на новогодний поцелуй.
Обратный отсчет в гостиной уже дошел до цифры «десять». Таш отступила к лестнице и притаилась под защитой чужих пальто.
– Привет, Таш! Значит, ты все-таки передумала! – раздался за спиной вкрадчивый и сладкий, как сироп, голосок Кристи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Уязвленная и грустная Таш слышала музыку, доносившуюся со стороны дома Монкрифов. А на противоположной стороне взрывались фейерверки: это полным ходом шла традиционная новогодняя вечеринка в «Оливковой ветви».
Целый час Таш пыталась утопить жалость к самой себе в теплой ванне. Затем, надев полосатый халат Найла и обернув голову полотенцем, она села на диван и стала читать сценарий, присланный ее жениху перед Рождеством. Вскоре раздался требовательный стук в дверь.
Таш посмотрела на часы. Двадцать два часа тридцать минут. Она со стоном положила сценарий на кофейный столик. Как же ей все-таки одиноко!..
В дверь продолжали стучать, более того – послышался голос со знакомыми надменными нотками:
– Таш, я знаю, что ты здесь, черт возьми! Открывай, глупая корова!
Таш поджала губы, ничего не отвечая. Ей не хотелось предстать перед Хьюго с опухшими глазами и красным носом.
– Мы пришли позвать тебя на вечеринку, черт побери!
Свекла, заливающаяся лаем у двери, отскочила в сторону, когда загорелая рука, сжимающая коробку в нарядной упаковке, просунулась через кошачью дверцу.
– Держи подарок!
Брови Таш взметнулись вверх от удивления. Хьюго никогда не делал ей подарков. Казалось даже, что он испытывает особое удовольствие, сообщая, что забыл про ее день рождения, тогда как она еще девочкой обводила красными чернилами в своем дневнике его день рождения – двадцать восьмое марта.
Таш присела на корточки и с подозрением посмотрела на коробку.
Она была обернута в зеленую бумагу с бронзовым орнаментом, перевязана множеством красных ленточек и увенчана роскошным бантом. Таш осторожно взяла в руки карточку.
Едва лишь девушка прочитала «Пенни и Гасу, с любовью и благодарностью от Кристи», загорелая рука снова всунулась в кошачью дверцу и крепко обхватила ее за талию.
– Ой! – Таш попыталась вырваться, но Хьюго был сильнее.
– Теперь или ты нас впустишь, – раздалось снаружи, – или мы простоим так всю ночь.
Таш не понравилось это «нас». Через кошачью дверцу она видела Хьюго, опустившегося на колени, различала контур его резко очерченного подбородка. Еще девушка ощущала сильный запах женских духов, и тут же позади Хьюго замаячила стройная ножка, обутая в черную туфельку.
– Пошли вон! – Таш огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы ударить его по руке.
Но на глаза ничего не попалось, а Свекла, демонстрируя сомнительную преданность, снова подползла к двери и теперь, радостно помахивая хвостом, с интересом обнюхивала рукав Хьюго.
– Послушай, я торчу здесь только потому, что Пенни очень расстроена твоим отсутствием. Она послала меня привести тебя и, черт возьми, сказала, что иначе она не даст мне даже бокала спиртного.
– Не упрямься, Таш, – послышался голос с шотландским акцентом. – Открывай эту чертову дверь. Мы отморозим яйца.
– Всегда подозревала, что у тебя есть яйца, Кристи!..
– Что?
– Ничего.
Но Хьюго услышал ответ и сжал ее талию так сильно, что Таш чуть не потеряла сознание. Сквозь открытую кошачью дверцу в дом проникал холодный ветер. Таш, одетая в тонкий халат, стала мерзнуть. Подлая Свекла принялась лизать запястье Хьюго.
– Рад, что ты меня так любишь, Таш, – протянул он. – Но спешу напомнить, я не твой дружок.
– Это моя собака, – рявкнула Таш, тщетно пытаясь вырваться. – Валите отсюда! Я сегодня не в настроении ничего отмечать.
Хьюго со вздохом отпустил ее:
– Ладно, довольно. Сам не хочу встречать Новый год в твоей компании. Отдавай обратно подарок.
Скрипя зубами, Таш со всего размаха выбросила яркую упаковку через кошачью дверцу и едва поймала за хвост Свеклу, ринувшуюся следом.
– С Новым годом! – каркнула Кристи, и оба удалились. Таш надеялась, что Кристи споткнется на своих тонких каблуках и свалится в канаву. Она снова забралась на диван и подумала, что становится неуправляемой, когда расстается с Найлом.
Пенни звонила дважды и умоляла прийти, но Таш благодарила и отвечала, что ей гораздо приятней сидеть дома и ждать звонка от Найла.
– Но до утра еще столько времени! Приходи. Хотя бы выпьешь шампанского под бой часов.
Нет и еще раз нет!
До полуночи оставалось десять минут, когда Таш внезапно изменила решение. Наполнив стакан пивом «Гиннесс», единственным алкогольным напитком, оказавшимся в доме, девушка затрепетала, застигнутая врасплох ужасной догадкой. Она представила, как самовлюбленный подлец Хьюго, если она сейчас не придет, станет все последующие дни потешаться над ней! Он назовет ее поведение ребячеством и глупостью. Сцена, разыгранная им только что возле ее дома, была частью плана, цель которого – выставить ее в самом невыгодном свете.
Нельзя было терять ни минуты!
Нацепив первое, что попалось под руку, сорвав с еще мокрых волос полотенце, Таш обула высокие армейские ботинки – единственное, в чем она могла ходить в гололед, – кинула Свекле в миску собачий корм и поспешила к Монкрифам.
Ботинки не подвели, но плохо завязанные шнурки стали причиной трех падений. Два раза Таш приземлилась мягким местом в сугроб, а в третий стукнулась носом о забор. Пришлось в промокшем пальто садиться посреди дороги и торопливо завязывать крест-накрест шнурки плохо слушающимися озябшими пальцами. Таш чувствовала, что ягодицы у нее сводит от мороза, но, спотыкаясь и скользя, девушка добралась наконец до ворот.
Когда она вошла в дом, все отсчитывали вслух секунды, оставшиеся до наступления Нового года.
– Тридцать! – услышала она.
– Всем идти в гостиную! – раздался голос Гаса.
На мгновение свечи высветили знакомые лица, однако Таш не могла бы сказать, что узнала всех гостей Гаса и Пенни. Ей и еще десятку человек не хватило места в гостиной, и они остались ждать в коридоре. Здесь же оказалась и Кристи Джуд, она покачивалась на высоких каблуках: эти черные туфли Таш уже видела сегодня через кошачью дверцу. Кристи выглядела просто сногсшибательно: веснушчатая кожа от австралийского загара приобрела золотистый оттенок, рыжие волосы очень коротко и модно пострижены, а декольте короткого вечернего платья открывало роскошную грудь.
Оглядев свою плохо заправленную, застегнутую не на все пуговицы рубашку, в которой она на прошлой неделе чистила конюшню, Таш подумала, что сравнение с Кристи не в ее пользу. Шерстяные колготки, тяжелые ботинки, волосы, сбившиеся в птичье гнездо, покрасневший нос и опухшие глаза довершали удручающую картину.
Такая девушка не могла надеяться на новогодний поцелуй.
Обратный отсчет в гостиной уже дошел до цифры «десять». Таш отступила к лестнице и притаилась под защитой чужих пальто.
– Привет, Таш! Значит, ты все-таки передумала! – раздался за спиной вкрадчивый и сладкий, как сироп, голосок Кристи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90