ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ужас Данвича

Перевод: Э. Серова, П. Лебедев, Т. Мусатова, Т.Таланова, 1993 г.
OCR: Михаил Субханкулов


" Горгоны, Гидры и Химеры - страшные рассказы о Целено и Гарпиях -
все они могут воссоздаваться в мозгу язычника - однако все они на самом
деле существовали. Все это - копии, типы - точнее архетипы, которые есть в
нас, и они существуют от века.
Иначе каким же образом то, что наяву мы считаем выдумкой, может
оказывать на нас влияние? Разве мы испытываем ужас при мысли о них потому,
что считаем способными причинить нам физическую боль? нет, меньше всего! Эти
страхи имеют куда более древнее происхождение. Они берут начало за пределами
тела - иначе говоря, не будь тела, они бы все равно существовала...
Так что страх, о котором здесь идет речь, чисто духовной природы - то
что он столь же силен, сколь и не привязан ни к одному земному объекту, то
что он преобладает в период нашего безгреховного младенчества - все это
затрудняет поиск решения, которое позволило бы нам проникнуть в глубины
нашего доземного существования и хотя бы одним глазком заглянуть в страну
теней, что была до появления человека".
Чарльз Лэмб "Ведьмы и другие ночные страхи"
I
Если человек, путешествующий по северным районам центрального
Массачусетса, на развилке дорог в Эйлсбери близ Динз-Корнерс повернет не в
ту сторону, то он окажется в пустынном и любопытном месте. Местность
становится более возвышенной, а окаймленные зарослями вереска стены камня
все ближе и ближе подходят к колее пыльной извилистой дороги. Деревья в
много численных полосках леса кажутся чересчур большими, а дикие травы,
сорняки и заросли куманики чувствуют себя здесь куда вольготнее, чем в
обжитых районах. В то же время засеянные поля становятся более скудными и
встречаются все реже; а немногочисленные разбросанные здесь дома несут на
себе удивительно сходный отпечаток старости, разрушения и запущенности. Сам
не зная почему, путешественник не решается спросить дорогу у кого-либо из
одиноких людей грубоватой наружности, сидящих на полуразвалившихся крылечках
или работающих на наклонных лугах среди разбросанных там и сям камней. Эти
фигуры выглядят столь тихими и вороватыми, что сразу чувствуешь присутствие
чего-то угрожающего, от чего лучше держаться подальше. Когда дорога
поднимается так высоко, что видишь' горы над темными лесами, ощущение
неясной тревоги усиливается.
Вершины кажутся слишком закругленными и симметричными, чтобы дать
чувство комфорта и естественности, а порой на фоне неба с особой четкостью
вырисовываются странные кольца высоких каменных колонн, которыми увенчана
большая часть этих вершин.
Узкие ущелья и овраги неясной глубины пересекают дорогу, а
переброшенные через них грубо сколоченные мосты всегда кажутся довольно
опасными. Когда дорога вновь начинает идти под уклон, появляются участки
болотистой местности, вызывающие инстинктивную неприязнь, а по вечерам -
настоящий страх из- за стрекота невидимых козодоев; светлячков, танцующих в
необыкновенном изобилии; хриплою и резкого, неприятно настойчивого свиста
жаб. Узкая сверкающая лента Мискатоника в его верховьях очень напоминает
змею, когда он, изгибаясь, подходит к подножию куполообразных холмов.
По мере приближения к холмам, путешественник начинает опасаться их
лесистых склонов больше, чем увенчанных камнями вершин. Эти склоны
поднимаются вверх, такие темные и крутые, что возникает желание оставить их
в стороне, но дорога не позволяет их миновать. По другую сторону скрытого
деревьями мостика видна маленькая деревушка, укрывшаяся между рекой и
вертикальным склоном Круглой Горы, и тут путешественника удивляет зрелище
полусгнивших двускатных крыш, напоминающих скорее о старых архитектурных
традициях, чем о типичных строениях этой местности. Большинство домов
брошены и вот- вот рухнут, а церковь с разрушенной колокольней служит
складом для хозяйственного скарба обитателей деревни.
Жутким кажется доверяться темному тоннелю мостика, но иного пути нет.
Когда же перебираешься на другую сторону, сразу ощущаешь слабый, но какой-то
скверный запах деревенской улицы, запах плесени и многолетнего гниения.
Миновав это место, путешественник всегда испытывает чувство облегчения, а
затем следует по узкой дорожке, огибает подножия холмов и пересекает гладкую
равнину, пока, наконец, вновь нее попадает на развилку в Эйлсбери. И лишь
тут он иногда узнает, что, оказывается, проехал через Данвич.
Посторонние стараются как можно реже заглядывать в Данвич, а после
одного ужасного периода все указатели, где он было отмечен, убрали.
Окружающий ландшафт, если рассматривать его с обычной эстетической точки
зрения, даже более чем прекрасен; тем не менее никакого притока художников
или просто любителей летних путешествий Данвич не знает. Пару веков назад,
когда никто не посмеивался над рассказами о служителях Сатаны, ведьминой
крови и странных лесных обитателях, было принято всячески избегать этой
местности. В наш рациональный век - с тех пор, как данвичский ужас 1928
года был замят усилиями людей, которые искреннее беспокоились о благополучии
городка, да и всего нашего мира - люди, сами не зная почему, продолжают
остерегаться этого места. По всей видимости, одной из причин является то,
что местный жители ныне заметно опустились, далеко пройдя по пути регресса и
упадка, столь характерному для многих захолустных уголков Новой Англии. В
конечном итоге они, как бы образовали свою собственную расу, имеющую явные
признаки умственного и физического вырождения и узкородственных кровных
связей. Уровень их интеллектуального развития удручающе низок, и при этом
летопись их деяний буквально пропитана порочностью, убийствами,
кровосмешениями и актами неописуемой жестокости и извращенности.
Представители старейших семей, двух или трех, приехавших из Салема в 1692
году, смогли каким-то образом удержаться над уровнем общей деградации; хотя
многие ветви этих семей столь сильно смешались с прочей массой, что только
имена напоминали об их происхождении. Некоторые из Уотлисов и Бишопов все
еще посылали своих старших сыновей в Гарвард и Мискатоник, хотя сыновья эти
редко возвращались под старый заплесневелый кров, где родились они сами и их
предки.
Никто, даже те, кому были известны все обстоятельства недавних
кошмарных событий, не смог бы объяснить, что же все - таки с Данвичем не в
порядке;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16