Нагрузились они в основном патронами и гранатами для подствольников - обычными фугасными и шоковыми.
И Лиса. С «Кехлер-Кохом» в руках, в рюкзаке коробки с лентами, сверху принайтованы «Шершни». На поясе древний эсэсовский кортик, она с ним не расстаётся.
Обмундировались, аммунировались, перепоясали чресла, попрыгали и пошли.
38.
По дороге в вертушке мы болтали, перекрикивая винты и турбины, болтали о пустяках, несли нервную чушь, которая могла бы показаться злой перебранкой, если не знать нас по-настоящему.
А это мы так прикалываемся. Иногда - за гранью фола.
Спам начал придумывать доктору ОП - оперативный псевдоним - и решил: пусть будет «Клизма». Док поблагодарил, что не «Шанкр» и не «Спирохета». Поинтересовался, почему у других такие ОПы (всё это - крича в ухо). Сидевшая с другой стороны от дока Лиса объяснила, что Спам - потому, что этот маленький вонючий клоп способен загрузить неподготовленного человека за минуту так, что потом не прокачаешь и за сутки. А Фестиваль - потому что пиздит на каждом углу, что у него отец бразилец, хотя всякому непредвзятому человеку ясно, что бразильцы на пальмах не живут и хвостов не носят. А Люба - Люба потому, что он люберецкий, что бы там Спам ни грузил. И вообще…
А Скиф? Скиф сам сказал, что он Скиф. А Гудвин славится тем, что из всякого дерьма может на счёт «три» сотворить трюфельный тортик.
Лиса? Просто сокращённое от Алисы. И не более того, так что пургу, которую несут эти павианы, можно пропускать мимо. Мимо чего? Просто мимо.
И только Пай за всю дорогу не произнёс ни единого слова.
Кстати, это его настоящее имя. Он кореец.
39.
Погоду нам подали в масть: тяжёлые, быстрые тучи, дождь ещё не проливной, но уже и не морось. А главное - молнии над головой, естественный генератор помех…
Надеюсь, до базы мы добрались незаметно. Тем более что за полчаса до нас ещё пара вертолётов разыграла попытку высадиться на платформе, громко и изобретательно ругаясь в эфире. Потом они так же шумно вернулись.
Мы же долетели молча, быстро выпрыгнули на мокрое рубчатое железо настила (метров с трёх) и даже не успели помахать вертолётчикам- машина исчезла в струях дождя.
И стало жутко: внизу перекатывались волны, разбиваясь об опоры, и там же, внизу, под ногами, выл ветер, и казалось, что мы на какой-то чудовищной громыхающей высоте. И ещё - этот чёртов настил покачивался.
И воняло мокрым солёным железом, как на мёртвом полузатонувшем корабле.
Было шестнадцать.часов одиннадцать минут.
40.
Ах, наконец достигли мы ворот Мадрита… Ворота были крайне непрезентабельны, ржавы и корявы. К тому же на самом деле это были фальшивые ворота. Чтобы добраться до настоящих, пришлось под проливным уже дождём и порывами гнусного ветра лезть по оплетённым арматурной сеткой вертикальным лестницам на фальшивый газгольдер.
Пришла пора надевать противогазы. Приказ был - работать только в противогазах, хотя док определённо сказал: толку от них нет ни малейшего. Но в нашем деле часто бывает именно так: толку нет ни малейшего, а выполнять приходится.
Хорошо, что нынешние противогазы всё-таки не чета тем, с которыми мы начинали службу. Как минимум - не запотевают очки…
Итак, врата Мадрита готовы были распахнуться пред нами. Ключ был у меня, и ключ был у дока. Мы вставили их в USB-гнёзда, док ввёл пароль. Под ногами загудели моторчики, потом залязгали механизмы. Крышка люка провалилась вниз сантиметров на десять, потом поползла в сторону…
Я вдруг почувствовал, что меня колотит дрожь. Такого не случалось давно.
Пай включил боевой фонарь. Обвёл лучом открывшееся помещение, похожее на внутренность большого лифта, в который мы собирались проникнуть с крыши. Там были зеркала, панель с кнопками и хромированные поручни.
Потом я сообразил, что это действительно лифт.
Мы попрыгали вниз, и крышка в потолке сама, без команды, провернулась, закрыла отверстие люка и с тугим гудением поднялась вверх, встав на место; а потом ещё с полминуты что-то гудело, лязгало и щёлкало.
И - наступила тишина.
41.
Прошло какое-то время. Немногим побольше минуты. Ничего не происходило.
– Ну? - спросил Спам. - И это что, всё? Конечная?
– Не знаю, - тихо сказал док. - По идее, мы уже должны тронуться. Возможно, не все замки люка закрылись…
– И что теперь?
– Сейчас система прокачает это и примет меры.
Но прошла ещё минута, прежде чем наверху опять загудели моторы, залязгали и защёлкали замки. Крышка люка начала опускаться - и вдруг замерла. Моторы заработали с натугой, замолчали, заработали сно-ва. Лязг, скрежет… скрежет и лязг…
Ещё раз и ещё. Ещё и ещё.
А потом лязгнуло как-то очень пронзительно, и всё смолкло.
– Итак, док?.. - спросил я. - В насколько глубокой мы жопе?
– Ну, мы ведь ещё и не начинали спуск… - сказал док.
Лиса хохотнула.
– Что тут, за дверью? - спросил я. Вроде бы помнил по схеме, да и саму схему можно вывести на планшет и изучить… но пусть ответит. Сейчас важен контакт.
– Там верхняя площадка аварийной лестницы.
– Как открыть дверь?
– Изнутри? - он помолчал. - Даже не представляю. Лифт автома тизирован, и раз он нас не везёт и не выпускает…
– Понял, - сказал я. - Будем считать это первой линией обороны противника.
42.
Линия оказалась хлипкой - не Маннергейма и не Мажино. Будь у нас хотя бы элементарные сканеры, я управился бы за пять минут; а так пришлось провозиться почти полчаса. Термитными карандашами я разрезал стенку кабины, нашёл и срезал зацепы, откатил дверь; потом нашарил фиксаторы наружной двери, повозился ещё чуть-чуть - и мы обрели наконец свой путь во тьме.
Луч света лёг на вогнутую округлую, покрытую грубыми швами и пятнами окалины стену, скользнул вниз; под ногами была решётка из толстых стальных гнутых полос, сваренных между собой так, что получались шестиугольные ячейки. В ячейку можно было просунуть гранату. Граната, скорее всего, долетит только до следующей площадки; а вот поливать нас огнём снизу можно сквозь пять-шесть таких решёток.
Пошли, сделал я знак.
Мы уже достаточно нашумели, так что двигались просто осторожно, и не более того. Пай и Фест выскользнули на площадку первыми, посветили вниз с разных точек, готовые немедленно открыть огонь. Показали: свободно.
Пошли основные силы. Заняли позицию.
Под прикрытием трёх мощных стволов разведка спустилась на следующую площадку. Боевого соприкосновения с противником не произошло…
***
«Самая большая опасность для человечества исходит от систем безопасности», - убеждён академик М. Б. Плотник. Читайте его интервью в этом выпуске. «Лет тридцать назад в общественном сознании произошёл дикий сбой: актёров и эстрадников почему-то причислили к интеллигенции»… На вопросы наших читателей отвечает лауреат Нобелевской премии по литературе Дмитрий Быков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
И Лиса. С «Кехлер-Кохом» в руках, в рюкзаке коробки с лентами, сверху принайтованы «Шершни». На поясе древний эсэсовский кортик, она с ним не расстаётся.
Обмундировались, аммунировались, перепоясали чресла, попрыгали и пошли.
38.
По дороге в вертушке мы болтали, перекрикивая винты и турбины, болтали о пустяках, несли нервную чушь, которая могла бы показаться злой перебранкой, если не знать нас по-настоящему.
А это мы так прикалываемся. Иногда - за гранью фола.
Спам начал придумывать доктору ОП - оперативный псевдоним - и решил: пусть будет «Клизма». Док поблагодарил, что не «Шанкр» и не «Спирохета». Поинтересовался, почему у других такие ОПы (всё это - крича в ухо). Сидевшая с другой стороны от дока Лиса объяснила, что Спам - потому, что этот маленький вонючий клоп способен загрузить неподготовленного человека за минуту так, что потом не прокачаешь и за сутки. А Фестиваль - потому что пиздит на каждом углу, что у него отец бразилец, хотя всякому непредвзятому человеку ясно, что бразильцы на пальмах не живут и хвостов не носят. А Люба - Люба потому, что он люберецкий, что бы там Спам ни грузил. И вообще…
А Скиф? Скиф сам сказал, что он Скиф. А Гудвин славится тем, что из всякого дерьма может на счёт «три» сотворить трюфельный тортик.
Лиса? Просто сокращённое от Алисы. И не более того, так что пургу, которую несут эти павианы, можно пропускать мимо. Мимо чего? Просто мимо.
И только Пай за всю дорогу не произнёс ни единого слова.
Кстати, это его настоящее имя. Он кореец.
39.
Погоду нам подали в масть: тяжёлые, быстрые тучи, дождь ещё не проливной, но уже и не морось. А главное - молнии над головой, естественный генератор помех…
Надеюсь, до базы мы добрались незаметно. Тем более что за полчаса до нас ещё пара вертолётов разыграла попытку высадиться на платформе, громко и изобретательно ругаясь в эфире. Потом они так же шумно вернулись.
Мы же долетели молча, быстро выпрыгнули на мокрое рубчатое железо настила (метров с трёх) и даже не успели помахать вертолётчикам- машина исчезла в струях дождя.
И стало жутко: внизу перекатывались волны, разбиваясь об опоры, и там же, внизу, под ногами, выл ветер, и казалось, что мы на какой-то чудовищной громыхающей высоте. И ещё - этот чёртов настил покачивался.
И воняло мокрым солёным железом, как на мёртвом полузатонувшем корабле.
Было шестнадцать.часов одиннадцать минут.
40.
Ах, наконец достигли мы ворот Мадрита… Ворота были крайне непрезентабельны, ржавы и корявы. К тому же на самом деле это были фальшивые ворота. Чтобы добраться до настоящих, пришлось под проливным уже дождём и порывами гнусного ветра лезть по оплетённым арматурной сеткой вертикальным лестницам на фальшивый газгольдер.
Пришла пора надевать противогазы. Приказ был - работать только в противогазах, хотя док определённо сказал: толку от них нет ни малейшего. Но в нашем деле часто бывает именно так: толку нет ни малейшего, а выполнять приходится.
Хорошо, что нынешние противогазы всё-таки не чета тем, с которыми мы начинали службу. Как минимум - не запотевают очки…
Итак, врата Мадрита готовы были распахнуться пред нами. Ключ был у меня, и ключ был у дока. Мы вставили их в USB-гнёзда, док ввёл пароль. Под ногами загудели моторчики, потом залязгали механизмы. Крышка люка провалилась вниз сантиметров на десять, потом поползла в сторону…
Я вдруг почувствовал, что меня колотит дрожь. Такого не случалось давно.
Пай включил боевой фонарь. Обвёл лучом открывшееся помещение, похожее на внутренность большого лифта, в который мы собирались проникнуть с крыши. Там были зеркала, панель с кнопками и хромированные поручни.
Потом я сообразил, что это действительно лифт.
Мы попрыгали вниз, и крышка в потолке сама, без команды, провернулась, закрыла отверстие люка и с тугим гудением поднялась вверх, встав на место; а потом ещё с полминуты что-то гудело, лязгало и щёлкало.
И - наступила тишина.
41.
Прошло какое-то время. Немногим побольше минуты. Ничего не происходило.
– Ну? - спросил Спам. - И это что, всё? Конечная?
– Не знаю, - тихо сказал док. - По идее, мы уже должны тронуться. Возможно, не все замки люка закрылись…
– И что теперь?
– Сейчас система прокачает это и примет меры.
Но прошла ещё минута, прежде чем наверху опять загудели моторы, залязгали и защёлкали замки. Крышка люка начала опускаться - и вдруг замерла. Моторы заработали с натугой, замолчали, заработали сно-ва. Лязг, скрежет… скрежет и лязг…
Ещё раз и ещё. Ещё и ещё.
А потом лязгнуло как-то очень пронзительно, и всё смолкло.
– Итак, док?.. - спросил я. - В насколько глубокой мы жопе?
– Ну, мы ведь ещё и не начинали спуск… - сказал док.
Лиса хохотнула.
– Что тут, за дверью? - спросил я. Вроде бы помнил по схеме, да и саму схему можно вывести на планшет и изучить… но пусть ответит. Сейчас важен контакт.
– Там верхняя площадка аварийной лестницы.
– Как открыть дверь?
– Изнутри? - он помолчал. - Даже не представляю. Лифт автома тизирован, и раз он нас не везёт и не выпускает…
– Понял, - сказал я. - Будем считать это первой линией обороны противника.
42.
Линия оказалась хлипкой - не Маннергейма и не Мажино. Будь у нас хотя бы элементарные сканеры, я управился бы за пять минут; а так пришлось провозиться почти полчаса. Термитными карандашами я разрезал стенку кабины, нашёл и срезал зацепы, откатил дверь; потом нашарил фиксаторы наружной двери, повозился ещё чуть-чуть - и мы обрели наконец свой путь во тьме.
Луч света лёг на вогнутую округлую, покрытую грубыми швами и пятнами окалины стену, скользнул вниз; под ногами была решётка из толстых стальных гнутых полос, сваренных между собой так, что получались шестиугольные ячейки. В ячейку можно было просунуть гранату. Граната, скорее всего, долетит только до следующей площадки; а вот поливать нас огнём снизу можно сквозь пять-шесть таких решёток.
Пошли, сделал я знак.
Мы уже достаточно нашумели, так что двигались просто осторожно, и не более того. Пай и Фест выскользнули на площадку первыми, посветили вниз с разных точек, готовые немедленно открыть огонь. Показали: свободно.
Пошли основные силы. Заняли позицию.
Под прикрытием трёх мощных стволов разведка спустилась на следующую площадку. Боевого соприкосновения с противником не произошло…
***
«Самая большая опасность для человечества исходит от систем безопасности», - убеждён академик М. Б. Плотник. Читайте его интервью в этом выпуске. «Лет тридцать назад в общественном сознании произошёл дикий сбой: актёров и эстрадников почему-то причислили к интеллигенции»… На вопросы наших читателей отвечает лауреат Нобелевской премии по литературе Дмитрий Быков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39