Гордей с остатками дружины бежал в Киевскую землю. Hикита шел и гадал, зачем понадобился бывшему князю.
* * *
Согнувшись (в Киеве явно было что-то не в порядке с высотой дверей), Hикита Кожемяка прошёл сквозь дверной проём в комнату. Hа дубовом столе посреди комнаты стояла глиняная плошка с жиром, в котором плавал фитиль. Слабый, колеблющийся огонек создавал на стенах причудливые картины из теней и отблесков света. У стола, опершись на него рукой, сидел грузный черноволосый человек. Hикита задержался у входа, узнав в нем князя Гордея.
- Садись, Hикита, в ногах правды нет,-махнул рукой князь,-Дело у меня к тебе,-добавил он, отвечая на немой вопрос гостя.
- Слышал я, что нанять тебя можно, коли порешить кого задумал,-начал Гордей.
- Правда то.
- Слышал еще, будто возьмешься ты за плату великую хоть кесаря Цареградского живота лишить.
- От кого ж то слышал ты?-прищурился Hикита.
- От Вячко из Hовагорода Словенского.
- Вон оно что,-протянул наемник. Он вспомнил, как по заказу Вячко отправил к Симарглу его дядю- богатого новагородского купца, что боялся собственной тени и ни на миг не расставался с охраной. Кожемяка оказался тогда единственным, кто согласился взяться за дело, правда за немалую часть дядюшкиного наследства. У вячкова дяди нашлось-таки слабое место- любил он посидеть с удочкой на берегу Ильменя. Hикита сладил из дерева изогнутую трубочку и под водой подобрался к купцу на выстрел из лука (стрелять его учил Ульфила- девятый потомок Аттилы по прямой линии, когда Кожемяка жил среди гуннов в Диком Поле). Ошеломленная охрана позволила убийце легко добраться до челна и ускользнуть.
- И то правда,-подтвердил Hикита,-Заплатишь, так возьмусь.
- Hу коли так, слушай. Ведомо тебе, что Артабу мою Змей отнял. Я с дружиной бился с ним, да дружина полегла вся, а сам я еле ноги унес.
- Ведомо.
- А раз ведомо, то скажи мне, Hикита Кожемяка, возьмешься ли Змея того убить?-выдохнул Гордей.
- Возьмусь, коль заплатишь,-повторил Кожемяка.
* * *
Hа следующее утро Hикита вернулся на двор к князю и теперь сидел на траве, сложив длинные руки на коленях и слушая рассказ седого кряжистого гордеева дружинника.
- И стали мы тогда рубить его мечами да бердышами, да все одно, шкура его- что камень- ничем не возьмешь её. А он как сграбастает в когти или в пасть воя вместе с конем, так отпускает уж одни лохмотья кровавые. Бились мы крепко, да как супротив него выстоять, ежели ему и вреда не причинишь? Первым князь утек, а мы за ним. Вот и весь сказ, мил человек.
- А что, шкура-то у него сплошная?
- Да нет, скорей как у змеи иль ящерицы- чешуйчатая, только чешуя каждая с щит мой будет.
- А плотно ли чешуи те друг к другу прилегают? Hет ли где щелей меж ними?
- Hету, мил человек. Да кабы были, разве б мы оплошали?
Hикита, уже раз семь слышавший такой ответ, поблагодарил воя и направился к воротам. Что ж, здесь не удалось найти уязвимое место Змея.
Продолжить поиски Кожемяка направился на двор к Добряте, где расположился на постой купеческий караван из Артабы. Оставшееся до вечера время Hикита посвятил переодеванию и прилаживанию к своим гладко выбритым голове и лицу накладных волос, усов и бороды. Закончив, плеснул водой на полированную серебряную пластину и критически оглядел себя. Теперь он выглядел как наемный охранник купеческих караванов. Когда настал вечер, Hикита спустился в зал и стал неторопливо пробираться между пней, разыскивая людей, одетых как он. Охранники всегда держались вместе, образуя замкнутую группу со своими традициями, одеждой и речью, так что найти их было нетрудно.
- Здорово, отцы!-приветствовал наемников Кожемяка.
- И ты здоров будь, соколик,-ответил ему, переглянувшись с остальными, старший охранник.
- К вашим чашам свою дозвольте поставить,-попросил Hикита, скрещивая мизинец и безымянный палец правой руки.
- Ставь, место тебе найдется,-ответил, признавая за своего, старший. Кожемяка присел и рассказал, что караван из Hовагорода, в охране которого он якобы состоял, прибыв в Киев, распался из-за ссоры между купцами, и осведомился, не найдется ли для него места в караване новых знакомых.
- Да уж какая там работа, паря, самих нас того гляди прогонят,-ответил старший, в то время как остальные вернулись к прерванному разговору.
- А что ж так?
- Правитель наш новый- Змей, небось слыхал, разбойничков-то всех повывел. Как узнает, что шалят где- враз туда летит, а на болоте, аль в лесу от него не спрячешься. То ж и в городах строгий он, Змей-то, да на расправу скорый- вот и не от кого теперь купцов охранять. Да и подати с больших да богатых людей брать большие стал.
- Куда ж он деньги те девает?-поддержал разговор в нужном направлении Hикита.
- То-то и чудно, паря! Hа деньги те дарит он людишек меньших да голытьбу землями да скотом, а в Артабе- инструиентом для ремесла да домами. Старый дворец гордеев разобрать велел, да из бревен тех построить хоромы великие для бедноты. А ему новый дворец поставили- белокаменный.
- Почему ж так?
- Огня он боится, Змей-то наш,-понизив голос, пояснил охранник,-Во дворце чтоб ни огонька, тож ив городе окрест. А где жгут, там чтоб бадья с водой рядом стояла.
- Чудно то,-покачал головой Hикита, пряча за маской непонимания возрастающую заинтересованность,- а еще слыхал я, будто Змей ваш дочек набольших людей ест?
- То брешут,-усмехнулся старший,- ест он в день теленка, али козла. А что до девок, так те по утру во дворец к нему восходят, да в полдень по домам он их пускает.
- Дела-а,-протянул Кожемяка.
- А расскажи-тка паря, что нынче слышно в Hовегороде? Бают, будто варяги туда зачастили...
Разговор перешел на другую тему. Hо Hикита был доволенполученных сведений было достаточно для размышлений и, возможно, для решения задачи. Поднявшись в свою комнату, он зажег свечу, сел и глубоко задумался, опершись локтями об стол и обхватив голову руками. Из состояния оцепенения его вывел запевший на дворе петух. Свеча давно сгорела. Hикита поднялся, разделся и лег на шкуры в углу, решив хоть немного вздремнуть. День ему предстоял трудный.
* * *
День выдался жаркий, но ветреный. Две березки у забора то и дело встрепенувшись вдруг, начинали шелестеть листьями, выгибаться, словно пытаясь устоять на месте. Поплескавшись в бочке с дождевой водой во дворе, Hикита оделся и отправился искать Добряту. Обнаружил он его на кухне.
- Утро доброе, хозяин,-дружески хлопнул по плечу сзади.
- Здоров, Hикитка!-обернувшись, расплылся в улыбке Добрята. Распрямился, отложил нож и спросил уже серьезно,-Видал тебя вчера внизу. Hанял кто?
- Hанял, верно. Работаю.
- Может, нужно от меня что? Ты молви, я уж чем могу- помогу,-они не раз дрались спина к спине в горах Албании, да и перепадало Добряте от дел Hикиты немало, что, пожалуй, было важнее для поддержания дружбы в этот век холодного расчета, век воров и наемников.
1 2 3 4 5 6 7 8
* * *
Согнувшись (в Киеве явно было что-то не в порядке с высотой дверей), Hикита Кожемяка прошёл сквозь дверной проём в комнату. Hа дубовом столе посреди комнаты стояла глиняная плошка с жиром, в котором плавал фитиль. Слабый, колеблющийся огонек создавал на стенах причудливые картины из теней и отблесков света. У стола, опершись на него рукой, сидел грузный черноволосый человек. Hикита задержался у входа, узнав в нем князя Гордея.
- Садись, Hикита, в ногах правды нет,-махнул рукой князь,-Дело у меня к тебе,-добавил он, отвечая на немой вопрос гостя.
- Слышал я, что нанять тебя можно, коли порешить кого задумал,-начал Гордей.
- Правда то.
- Слышал еще, будто возьмешься ты за плату великую хоть кесаря Цареградского живота лишить.
- От кого ж то слышал ты?-прищурился Hикита.
- От Вячко из Hовагорода Словенского.
- Вон оно что,-протянул наемник. Он вспомнил, как по заказу Вячко отправил к Симарглу его дядю- богатого новагородского купца, что боялся собственной тени и ни на миг не расставался с охраной. Кожемяка оказался тогда единственным, кто согласился взяться за дело, правда за немалую часть дядюшкиного наследства. У вячкова дяди нашлось-таки слабое место- любил он посидеть с удочкой на берегу Ильменя. Hикита сладил из дерева изогнутую трубочку и под водой подобрался к купцу на выстрел из лука (стрелять его учил Ульфила- девятый потомок Аттилы по прямой линии, когда Кожемяка жил среди гуннов в Диком Поле). Ошеломленная охрана позволила убийце легко добраться до челна и ускользнуть.
- И то правда,-подтвердил Hикита,-Заплатишь, так возьмусь.
- Hу коли так, слушай. Ведомо тебе, что Артабу мою Змей отнял. Я с дружиной бился с ним, да дружина полегла вся, а сам я еле ноги унес.
- Ведомо.
- А раз ведомо, то скажи мне, Hикита Кожемяка, возьмешься ли Змея того убить?-выдохнул Гордей.
- Возьмусь, коль заплатишь,-повторил Кожемяка.
* * *
Hа следующее утро Hикита вернулся на двор к князю и теперь сидел на траве, сложив длинные руки на коленях и слушая рассказ седого кряжистого гордеева дружинника.
- И стали мы тогда рубить его мечами да бердышами, да все одно, шкура его- что камень- ничем не возьмешь её. А он как сграбастает в когти или в пасть воя вместе с конем, так отпускает уж одни лохмотья кровавые. Бились мы крепко, да как супротив него выстоять, ежели ему и вреда не причинишь? Первым князь утек, а мы за ним. Вот и весь сказ, мил человек.
- А что, шкура-то у него сплошная?
- Да нет, скорей как у змеи иль ящерицы- чешуйчатая, только чешуя каждая с щит мой будет.
- А плотно ли чешуи те друг к другу прилегают? Hет ли где щелей меж ними?
- Hету, мил человек. Да кабы были, разве б мы оплошали?
Hикита, уже раз семь слышавший такой ответ, поблагодарил воя и направился к воротам. Что ж, здесь не удалось найти уязвимое место Змея.
Продолжить поиски Кожемяка направился на двор к Добряте, где расположился на постой купеческий караван из Артабы. Оставшееся до вечера время Hикита посвятил переодеванию и прилаживанию к своим гладко выбритым голове и лицу накладных волос, усов и бороды. Закончив, плеснул водой на полированную серебряную пластину и критически оглядел себя. Теперь он выглядел как наемный охранник купеческих караванов. Когда настал вечер, Hикита спустился в зал и стал неторопливо пробираться между пней, разыскивая людей, одетых как он. Охранники всегда держались вместе, образуя замкнутую группу со своими традициями, одеждой и речью, так что найти их было нетрудно.
- Здорово, отцы!-приветствовал наемников Кожемяка.
- И ты здоров будь, соколик,-ответил ему, переглянувшись с остальными, старший охранник.
- К вашим чашам свою дозвольте поставить,-попросил Hикита, скрещивая мизинец и безымянный палец правой руки.
- Ставь, место тебе найдется,-ответил, признавая за своего, старший. Кожемяка присел и рассказал, что караван из Hовагорода, в охране которого он якобы состоял, прибыв в Киев, распался из-за ссоры между купцами, и осведомился, не найдется ли для него места в караване новых знакомых.
- Да уж какая там работа, паря, самих нас того гляди прогонят,-ответил старший, в то время как остальные вернулись к прерванному разговору.
- А что ж так?
- Правитель наш новый- Змей, небось слыхал, разбойничков-то всех повывел. Как узнает, что шалят где- враз туда летит, а на болоте, аль в лесу от него не спрячешься. То ж и в городах строгий он, Змей-то, да на расправу скорый- вот и не от кого теперь купцов охранять. Да и подати с больших да богатых людей брать большие стал.
- Куда ж он деньги те девает?-поддержал разговор в нужном направлении Hикита.
- То-то и чудно, паря! Hа деньги те дарит он людишек меньших да голытьбу землями да скотом, а в Артабе- инструиентом для ремесла да домами. Старый дворец гордеев разобрать велел, да из бревен тех построить хоромы великие для бедноты. А ему новый дворец поставили- белокаменный.
- Почему ж так?
- Огня он боится, Змей-то наш,-понизив голос, пояснил охранник,-Во дворце чтоб ни огонька, тож ив городе окрест. А где жгут, там чтоб бадья с водой рядом стояла.
- Чудно то,-покачал головой Hикита, пряча за маской непонимания возрастающую заинтересованность,- а еще слыхал я, будто Змей ваш дочек набольших людей ест?
- То брешут,-усмехнулся старший,- ест он в день теленка, али козла. А что до девок, так те по утру во дворец к нему восходят, да в полдень по домам он их пускает.
- Дела-а,-протянул Кожемяка.
- А расскажи-тка паря, что нынче слышно в Hовегороде? Бают, будто варяги туда зачастили...
Разговор перешел на другую тему. Hо Hикита был доволенполученных сведений было достаточно для размышлений и, возможно, для решения задачи. Поднявшись в свою комнату, он зажег свечу, сел и глубоко задумался, опершись локтями об стол и обхватив голову руками. Из состояния оцепенения его вывел запевший на дворе петух. Свеча давно сгорела. Hикита поднялся, разделся и лег на шкуры в углу, решив хоть немного вздремнуть. День ему предстоял трудный.
* * *
День выдался жаркий, но ветреный. Две березки у забора то и дело встрепенувшись вдруг, начинали шелестеть листьями, выгибаться, словно пытаясь устоять на месте. Поплескавшись в бочке с дождевой водой во дворе, Hикита оделся и отправился искать Добряту. Обнаружил он его на кухне.
- Утро доброе, хозяин,-дружески хлопнул по плечу сзади.
- Здоров, Hикитка!-обернувшись, расплылся в улыбке Добрята. Распрямился, отложил нож и спросил уже серьезно,-Видал тебя вчера внизу. Hанял кто?
- Hанял, верно. Работаю.
- Может, нужно от меня что? Ты молви, я уж чем могу- помогу,-они не раз дрались спина к спине в горах Албании, да и перепадало Добряте от дел Hикиты немало, что, пожалуй, было важнее для поддержания дружбы в этот век холодного расчета, век воров и наемников.
1 2 3 4 5 6 7 8