В полдень приехал Яхонтов; конечно, у него ни на одну минуту не могло быть мысли, что я принял назначение от большевиков; он сразу понял, что это было для меня единственным способом удрать из Петрограда; но посланник, по его словам, дуется и сомневается, не приехал ли я от большевиков. Просил Яхонтова доложить послу, что уже 8 февраля я послал заявление о своей отставке из российской военной службы настоящего порядка, и что я приехал исключительно для того, чтобы: первое - рассказать, что сделали с нашей армией; что делается вообще в России и рекомендовать бить большую тревогу, ибо делается нечто очень ядовитое, ползучее и грозное по своим последствиям; второе - кричать о необходимости скорейшего вмешательства (если уже не поздно) союзников для того, чтобы спасти ошалевший русский народ от власти одурманивших его насильников и обеспечит работу, безопасность и спокойствие тех, кто будет создавать разрушенный государственный строй; и третье - умолять подумать о гибнущем в красных тисках русском офицерстве, столько положившем на союзное дело, устроить для них пути и убежища для спасения и помочь им сорганизоваться в кадры для будущей русской армии. Главное же, по моему мнению, это то, чтобы союзники поняли, что борьба с большевизмом это не узко русское дело, а дело мировое, одинаково для всех необходимое.
По словам Яхонтова вмешательство Японии в наши Сибирские дела, по-видимому, неизбежно, но едва ли она пойдет дальше Забайкалья; наибольшее затруднение пока представляет резкий протест Америки, несогласной на такое японское выступление. Китай же сам напрашивается, чтобы союзники поручили ему эту миссию (дожили до того, что люди собираются водворять у нас порядок, которого у них у самих нет). Одно время намечалась идея общесоюзного вмешательства, но была погашена заявлением Японии, что она обязалась поддерживать сохранение порядка на Дальнем Востоке и одна желает выполнить такое свое обязательство.
Союзники дебатируют, а мы все разваливаемся, да разваливаемся; ведь и то, что творится сейчас в Харбине тоже развал, и очень грозный по своим последствиям.
Здесь ходят слухи о попытке образовать в Пекине новое Сибирское правительство (вместо разогнанного большевиками в Томске); в справедливости слухов заставляет сомневаться сумбурность сообщаемого состава этого правительства: председатель Князь Львов, военный министр Брусилов, министр финансов Путилов и т. п.
5 Марта.
Отдыхаю без работы и обязанностей; непривычно чувствовать себя никуда не торопящимся и ничем не связанным. Временами стыдно, что живешь так покойно и ешь так обильно в то время, когда другие, там ущемленные, страдают, голодают и ведут существование аналогичное каторжным гребцам, прикованным на галерах к веслам.
Сегодняшние газеты наполнены слухами о выступлении Японии и Америки, о поездах разных послов к премьеру и о длительных совещаниях.
Сообщают, что Китай уже назначил 40.000 войск для Сибирской экспедиции.
Утром ездил к послу, - это один из многочисленных Крупенскихъ; рассказал ему, что делается в России, в каком ужасном положении находится русская интеллигенция и pyccкие офицеры, и всячески старался охарактеризовать серьезность положения, усиленно подчеркивая, что сейчас не повторение 1906 года и что болезнь бесконечно опаснее и так уже прогрессировала, что может являться опасение, не опоздают ли доктора.
Такие господа, как местный посол и многие наши представители за границей, знают что такое революция только по газетам, да по розовым телеграммам Терещенко и Ко.; они ничего не испытали, обеспечены на долгое время прекрасными окладами в золотых рублях и очень горды тем, что могут, сидя в полной безопасности, рядиться в ризы ярых и непримиримых ненавистников большевизма и грозно размахивать руками. Все те, кто ущемлены, мучаются и погибают в России, ненавидят большевизм сильнее и острее, но что они могут сделать, разрозненные, беспомощные... Ведь для многих - только тот исход, который нашел в Бресте генерал Скалон. Посмотрел бы я на всех этих заграничных синьоров, если бы они попали в комиссарские лапы.
Высказал также послу свой взгляд на интервенцию и на острую потребность возможно скорее положить предел прогрессирующему разложению последних остатков осмысленного человеческого существования.
Вечер провел в отчаянном настроении, все те мечты, с которыми я стремился сюда, оказались очень далекими от возможности осуществления; вдобавок, начитался газет, перенесся мыслями в Россию и мучился неспособностью хоть чем-нибудь помочь тем, кто там остался.
6 Марта.
Газеты продолжают обсуждать вопрос о вмешательстве Японии в русские дела; появились кое-какие намеки на возможность общего союзного выступления с участием Америки.
Прочитал сообщение, что за время последнего продвижения вглубь России немцы захватили 3000 орудий, несколько десятков тысяч пулеметов и необозримое количество всевозможных боевых и технических запасов, и плакал от боли и стыда; минутами вторгалась в голову мысль: "а, быть может, даже лучше, что все это брошено, чем если бы было продано, все равно кем, товарищами или комиссарами; результаты одни, но позора меньше".
Вспомнилось, как страдали мы; не имея ни орудий, ни пулеметов и снарядов; какой радостью было для нас получение этих средств борьбы и постепенное их накапливание и улучшение; какие надежды мы связывали с тем временем, когда, наконец, у нас будут средства бороться с врагом равным оружием... И когда все это пришло, когда состояние материи поднялось, развалился дух, и через 8-9 месяцев на месте русской армии остались какие-то кучи нравственного навоза-дезорганизованные банды товарищей, продающих немцам пушки и пулеметы и позорно бегущих перед наступающими церемониальным маршем немцами. Как счастливы те, кому судьба была благосклонна и не дала им увидеть всего этого позора!
7 Марта.
Яхонтов хотел мне помочь прикомандированием меня, как знатока Дальнего Востока, к военной миссии, но наткнулся на сопротивление Крупенского, заявившего, что так как я принял командировку от изменнического Управления Генерального Штаба, то он не только не разрешает моего прикомандирования, но требует, чтобы я уехал из Японии.
Все доводы Яхонтова были безрезультатны.
Интересно знать, кто больше изменники: те, кто, попав в красный плен, своим телом, кровью и переживаемым ужасом тормозит, сколько может, поступательное движение большевизма и, находясь под постоянным страхом мучений, издевательств и смерти, напрягает невероятные усилия, чтобы выиграть время, пока придет помощь (ибо там в России все еще надеются, что союзники не бросят нас на комиссарское съедение), - или те, кто, сидя по безопасным заграничным и далеким от России и революции местам и кушая многотысячные оклады, брезгливо отворачивается от всего русского и пальцем не шевельнет, чтобы спасти гибнущих на Руси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108