Это брикет для собак, вот что!
Свердруп сохранял полнейшую невозмутимость. Александр гневно отбросил остатки «кекса»:
— Как ты мог…
— Ты зря сердишься, — примирительно сказал Фритьоф. — Это очень питательно. А помнить, как мы по нескольку суток ели одни картофельные лепешки?
Но Александр уже пробирался к двери, отшвыривая ногами консервные банки…
Через комнату в «Годтхобе» проходили все, кто просился в команду «Фрама». Нансен заводил с ними длинный разговор. Он старался узнать их вкусы, настроения, характер. Он браковал привередливых, изнеженных, сварлиаых. Ему нужны были люди уживчивые, по возможности — веселые, хорошо тренированные, крепкие, здоровые. Медицинский осмотр был самым придирчивым. Свердруп проверял, хорошо ли кандидаты знают морское дело.
Наконец Нансен предварительно отобрал команду. Самому старшему в ней не исполнилось еще сорока лет, самому младшему было двадцать четыре года. Старый, верный друг капитан Отто Свердруп возглавлял список экипажа «Фрама». Норвежский моряк, лейтенант флота Сигурд Скотт-Хансен должен был помогать Нансену в научных наблюдениях. Обязанности врача Хенрика Блессинга не ограничивались медициной — предполагалось, что он займется также биологией. Теодор Якобсеи, избороздивший тропические и полярные воды, был назначен штурманом. Машинисты Антон Амунсен и Ларе Петтерсен слыли отличными механиками. Гарпунщик Педер Хенриксен, электрик Бернар Нурдал, повар Адольф Юлл, а также умевший делать все, начиная от починки часов и кончая дрессировкой собак, Ивар Мугста безусловно обещали стать полезными членами экипажа. Кристиансен Трана показал себя еще во время гренландской экспедиции. Что касается Гьёртсена, то этот моряк участвовал в постройке «Фрама» с первого дня до спуска на воду.
Последним в «Годтхоб» явился лейтенант Яльмар Фредрик Иохансен. Этот молодой спортсмен расположил к себе Нансена. Но что же делать, если почти вся команда набрана! Фритьоф сказал, что он очень сожалеет; вот если бы немного раньше, а теперь на «Фраме» осталось только место кочегара…
Лейтенант размышлял не больше минуты:
— Кочегаром? Все равно. Я согласен.
Начало
А пока набиралась команда, готовились запасы продовольствия, пока на «Фраме» устанавливались мачты и отделывались каюты, далеко от Норвегии добровольные помощники Нансена тоже работали для успеха будущей экспедиции.
В Ледовитом океане, на острове Котельном — крайнем среди Новосибирских островов, возле которых должен был начаться дрейф «Фрама», — груда камней поддерживала шест с доской: «Склад Нансена № 1». В мерзлую землю были закопаны порох, жестянки с маслом, сахаром, спичками.
Этот склад устроил русский полярный путешественник Эдуард Васильевич Толль, человек смелый и отзывчивый. Случись с «Фрамом» несчастье — и на необитаемых островах норвежцы могли получить поддержку России.
Толль сам закупил в Якутске провиант. Никто не брался доставить его на Новосибирские острова. Однако ученый написал жене в Петербург, что за перевозку взялись вполне надежные люди. Он не солгал: трудно было найти более надежного человека для опасного похода, чем сам Толль.
Ранней весной, когда «Фрам» спокойно стоял в гавани, а его команде еще только мерещились льды, Толль уже боролся с ними. Возвращаясь с Новосибирских островов после устройства складов для Нансена, ученый и пять его спутников заблудились в туманах. Измокшие, промерзшие до костей, в изодранной обуви, они едва добрели по льду к далекой суше.
Узнав об этой мучительной экспедиции, норвежские газеты писали, что жертвы, принесенные ради Нансена иностранцами, особенно ярко показывают, с каким участием следит Россия за отважным предприятием сынов Норвегии.
24 июня 1893 года. Серый, хмурый день. Как всегда, последние часы заняты множеством дел. Секретарь Нансена бегал за ним по «Годтхобу» с записной книжкой. Фритьоф был в отчаянии — ему многое хотелось сказать Еве, но их ни на минуту не оставляли с глазу на глаз.
Внизу, возле купален, нетерпеливо стучал мотор лодки, которая должна была отвезти его на «Фрам».
Нансен обнял жену. Принесли улыбающуюся дочурку Лив — ей недавно исполнилось полгода. Она радостно хлопала в ладоши. Нансен взял ее на руки.
— Да, да, ты смеешься, Лив, а я…
На глазах у него показались слезы. Он порывисто вышел из комнаты, побежал через сад.
Шлюпка помчалась к заливу, где уже дымил «Фрам». Нансен поднялся на палубу. Медленно, тихо «Фрам», сопровождаемый пароходами, лодками и яхтами, пошел в сторону моря.
Нансен в последний раз оглянулся назад. Его дом. Светлый дом среди темных сосен. Нансен схватил подзорную трубу: на мысу — белая фигура…
Откуда пошла Норвегия
«Фрам» сначала идет в Ларвик, на верфь, где его строили. Старый Колин Арчер поднимается на борт с детьми и внуками. Старик сам становится к штурвалу и делает круг по украшенной флагами гавани. Потом он выводит свое детище в море.
Волны лижут борта судна. Старый Арчер, брат, друзья, знакомые спускаются в шлюпку. Арчер слабым голосом кричит «ура» и машет рукой. Непрошеные слезы катятся по его щекам. Пушка «Фрама» прощально салютует в честь строителя корабля.
«Фрам» идет вдоль берегов, огибая юг Норвегии. Первый же крепкий ветер свирепо кладет его с борта на борт. Даже Нансен чувствует приступ морской болезни. Все, что плохо закреплено, ходуном ходит по палубе. Кочегары боятся, что их бросит головой в топку, — особенно лейтенант Иохансен, который еще не привык орудовать лопатой. А в это время другие, обыкновенные суда почти не испытывают качки.
В Берген «Фрам» приходит ночью. Едва отгрохотал якорь, как с почтового катера Нансену приносят письма и телеграммы. Ева пишет, что от Колина Арчера она теперь узнала всё. Зачем он скрыл, что у него в последнюю минуту не хватило 15 тысяч крон для уплаты за провиант? И разве это разумно — в каждом попутном городке читать лекции, чтобы заработать хоть немного? «Ты должен отдыхать, ты так устал, — писала Ева. — Ты оставил мие деньги, возьми их, умоляю тебя». Нет, он не возьмет…
На другой день Нансен долго не может выбраться в Берген: одолевают кредиторы. Счета, счета, счета… Выпроводил последнего, открыл ящик стола в каюте: несколько кредиток и кучка монет. Он почти банкрот…
А в коридоре «Фрама» толпятся, нетерпеливо топая ногами, «путешествующие вопросительные знаки» — так Нансен прозвал туристов. Большая компания англичан осаждает дверь его каюты. Одна молодая мисс, встав на цыпочки, заглядывает в отверстие каютного вентилятора. Как раз в этот момент Нансен сбрасывает рабочую одежду, чтобы облачиться во фрак.
В каюту доносится галдеж — туристы вслух критикуют портреты родственников команды, развешанные на стенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Свердруп сохранял полнейшую невозмутимость. Александр гневно отбросил остатки «кекса»:
— Как ты мог…
— Ты зря сердишься, — примирительно сказал Фритьоф. — Это очень питательно. А помнить, как мы по нескольку суток ели одни картофельные лепешки?
Но Александр уже пробирался к двери, отшвыривая ногами консервные банки…
Через комнату в «Годтхобе» проходили все, кто просился в команду «Фрама». Нансен заводил с ними длинный разговор. Он старался узнать их вкусы, настроения, характер. Он браковал привередливых, изнеженных, сварлиаых. Ему нужны были люди уживчивые, по возможности — веселые, хорошо тренированные, крепкие, здоровые. Медицинский осмотр был самым придирчивым. Свердруп проверял, хорошо ли кандидаты знают морское дело.
Наконец Нансен предварительно отобрал команду. Самому старшему в ней не исполнилось еще сорока лет, самому младшему было двадцать четыре года. Старый, верный друг капитан Отто Свердруп возглавлял список экипажа «Фрама». Норвежский моряк, лейтенант флота Сигурд Скотт-Хансен должен был помогать Нансену в научных наблюдениях. Обязанности врача Хенрика Блессинга не ограничивались медициной — предполагалось, что он займется также биологией. Теодор Якобсеи, избороздивший тропические и полярные воды, был назначен штурманом. Машинисты Антон Амунсен и Ларе Петтерсен слыли отличными механиками. Гарпунщик Педер Хенриксен, электрик Бернар Нурдал, повар Адольф Юлл, а также умевший делать все, начиная от починки часов и кончая дрессировкой собак, Ивар Мугста безусловно обещали стать полезными членами экипажа. Кристиансен Трана показал себя еще во время гренландской экспедиции. Что касается Гьёртсена, то этот моряк участвовал в постройке «Фрама» с первого дня до спуска на воду.
Последним в «Годтхоб» явился лейтенант Яльмар Фредрик Иохансен. Этот молодой спортсмен расположил к себе Нансена. Но что же делать, если почти вся команда набрана! Фритьоф сказал, что он очень сожалеет; вот если бы немного раньше, а теперь на «Фраме» осталось только место кочегара…
Лейтенант размышлял не больше минуты:
— Кочегаром? Все равно. Я согласен.
Начало
А пока набиралась команда, готовились запасы продовольствия, пока на «Фраме» устанавливались мачты и отделывались каюты, далеко от Норвегии добровольные помощники Нансена тоже работали для успеха будущей экспедиции.
В Ледовитом океане, на острове Котельном — крайнем среди Новосибирских островов, возле которых должен был начаться дрейф «Фрама», — груда камней поддерживала шест с доской: «Склад Нансена № 1». В мерзлую землю были закопаны порох, жестянки с маслом, сахаром, спичками.
Этот склад устроил русский полярный путешественник Эдуард Васильевич Толль, человек смелый и отзывчивый. Случись с «Фрамом» несчастье — и на необитаемых островах норвежцы могли получить поддержку России.
Толль сам закупил в Якутске провиант. Никто не брался доставить его на Новосибирские острова. Однако ученый написал жене в Петербург, что за перевозку взялись вполне надежные люди. Он не солгал: трудно было найти более надежного человека для опасного похода, чем сам Толль.
Ранней весной, когда «Фрам» спокойно стоял в гавани, а его команде еще только мерещились льды, Толль уже боролся с ними. Возвращаясь с Новосибирских островов после устройства складов для Нансена, ученый и пять его спутников заблудились в туманах. Измокшие, промерзшие до костей, в изодранной обуви, они едва добрели по льду к далекой суше.
Узнав об этой мучительной экспедиции, норвежские газеты писали, что жертвы, принесенные ради Нансена иностранцами, особенно ярко показывают, с каким участием следит Россия за отважным предприятием сынов Норвегии.
24 июня 1893 года. Серый, хмурый день. Как всегда, последние часы заняты множеством дел. Секретарь Нансена бегал за ним по «Годтхобу» с записной книжкой. Фритьоф был в отчаянии — ему многое хотелось сказать Еве, но их ни на минуту не оставляли с глазу на глаз.
Внизу, возле купален, нетерпеливо стучал мотор лодки, которая должна была отвезти его на «Фрам».
Нансен обнял жену. Принесли улыбающуюся дочурку Лив — ей недавно исполнилось полгода. Она радостно хлопала в ладоши. Нансен взял ее на руки.
— Да, да, ты смеешься, Лив, а я…
На глазах у него показались слезы. Он порывисто вышел из комнаты, побежал через сад.
Шлюпка помчалась к заливу, где уже дымил «Фрам». Нансен поднялся на палубу. Медленно, тихо «Фрам», сопровождаемый пароходами, лодками и яхтами, пошел в сторону моря.
Нансен в последний раз оглянулся назад. Его дом. Светлый дом среди темных сосен. Нансен схватил подзорную трубу: на мысу — белая фигура…
Откуда пошла Норвегия
«Фрам» сначала идет в Ларвик, на верфь, где его строили. Старый Колин Арчер поднимается на борт с детьми и внуками. Старик сам становится к штурвалу и делает круг по украшенной флагами гавани. Потом он выводит свое детище в море.
Волны лижут борта судна. Старый Арчер, брат, друзья, знакомые спускаются в шлюпку. Арчер слабым голосом кричит «ура» и машет рукой. Непрошеные слезы катятся по его щекам. Пушка «Фрама» прощально салютует в честь строителя корабля.
«Фрам» идет вдоль берегов, огибая юг Норвегии. Первый же крепкий ветер свирепо кладет его с борта на борт. Даже Нансен чувствует приступ морской болезни. Все, что плохо закреплено, ходуном ходит по палубе. Кочегары боятся, что их бросит головой в топку, — особенно лейтенант Иохансен, который еще не привык орудовать лопатой. А в это время другие, обыкновенные суда почти не испытывают качки.
В Берген «Фрам» приходит ночью. Едва отгрохотал якорь, как с почтового катера Нансену приносят письма и телеграммы. Ева пишет, что от Колина Арчера она теперь узнала всё. Зачем он скрыл, что у него в последнюю минуту не хватило 15 тысяч крон для уплаты за провиант? И разве это разумно — в каждом попутном городке читать лекции, чтобы заработать хоть немного? «Ты должен отдыхать, ты так устал, — писала Ева. — Ты оставил мие деньги, возьми их, умоляю тебя». Нет, он не возьмет…
На другой день Нансен долго не может выбраться в Берген: одолевают кредиторы. Счета, счета, счета… Выпроводил последнего, открыл ящик стола в каюте: несколько кредиток и кучка монет. Он почти банкрот…
А в коридоре «Фрама» толпятся, нетерпеливо топая ногами, «путешествующие вопросительные знаки» — так Нансен прозвал туристов. Большая компания англичан осаждает дверь его каюты. Одна молодая мисс, встав на цыпочки, заглядывает в отверстие каютного вентилятора. Как раз в этот момент Нансен сбрасывает рабочую одежду, чтобы облачиться во фрак.
В каюту доносится галдеж — туристы вслух критикуют портреты родственников команды, развешанные на стенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77