Он искал спящую няньку, чтобы временно завладеть ее сознанием и телом.
Всем хороша быстрая птица стриж, но длинные крылья не позволяют маневрировать и садиться на землю — потом не взлететь. Приходится выбирать место для посадки, с которого можно будет сразу вырваться в воздух, мгновенно набирая высоту и скорость…
Наконец, ему удалось завладеть сознанием пожилой фрейлины и, зачаровав охрану, он открыл тяжелую дубовую дверь, почерневшую от времени.
И вздрогнул.
У постели девчушки сидел кто-то в плаще с надвинутым низко капюшоном и в неверном свете промасленного фитиля вглядывался в лицо спящей принцессы.
Иглангер с нежностью отметил, как прекрасны волосы Рогнеды, разметавшиеся по подушке, в душе колдуна что-то защемило тоскливо и забыто-приятно, требуя ускорить его соединение с избранницей.
— Кто ты? — спросил Иглангер, поднимая выше свечу, что держал в руке.
Голос у няньки, телом которым он завладел, оказался противно тонким, герцог досадливо поморщился.
— Здравствуй, Иглангер.
Некто откинул капюшон и герцог вздрогнул еще раз.
Он узнал свою мать.
Ее, конечно, не обманул внешний вид толстой фрейлины — сына мать узнает в любом обличьи.
— Я пришла посмотреть на твою Смерть, — сказала она голосом, от которого у сына мурашки побежали по коже.
— Как ты сюда попала? — только и нашел что сказать растерянный Иглангер.
Увидеть здесь мать он никак не ожидал.
— А ты не поумнел за это время, — заметила старуха.
От их голосов принцесса открыла глаза. Увидела фрейлину, знакомую с младенчества, и улыбнулась ей.
О, как бы Иглангер хотел, чтобы эта улыбка предназначалась именно ему, а не телу старой толстухи!
Затем девочка перевела взгляд на вторую женщину и чуть не закричала от страха.
Она прикрыла испуганно рот ладошкой, быстро села на постели, поджав под себя ноги, как загнанный зайчонок, и натянула одеяло до подбородка.
Да, матери Иглангера любой бы испугался, даже при свете дня. Как же она уродлива — и что нашел в ней отец? Но, наверное, давным-давно она была совсем другой.
Мать Иглангера протянула руку к принцессе и девочка сразу расслабилась, голова ее вновь упала на подушку, магический сон сковал глаза.
— Откуда ты взялась? — не унимался Иглангер. — Я думал, тебя уже нет в живых…
— Рано радовался, — прошипела старуха.
Лицо ее, и без того безобразное, еще более исказила злобная гримаса.
«Да она меня ненавидит! — с ужасом подумал Иглангер. — Силы космические, страшна материнская любовь!»
— Уходи отсюда! — едва не сорвался на крик герцог (но какой противный голос у этой толстухи, половина эффекта фразы пропадает втуне!).
Мать встала со стула и посмотрела на сына.
— Это девочка — твоя погибель! — зловещим тоном медленно сказала она.
— Ты так говорила всегда! И сейчас я понимаю — ты погубила моих избранниц!
Из-за тебя я не нахожу счастья!
— Не я их погубила — ты сам!
— И отца ты извела! Ты!
— Твоего отца извели стервы, за которыми он увивался без разбора! — вскричала мать — Иглангер задел ее больное место. — Женщины зло — вы все погибнете от них. Как вы не понимаете этого! Вольфангер сгинул из-за баб — тебе этого мало?
Так и ты, дурачок, погибнешь из-за любви к этой смазливой девчонке!
Крючковатый старческий палец ткнул в направлении спящей принцессы.
— Отойди от нее! — завизжал Иглангер.
Он смертельно испугался, что с материнского пальца сорвется гибельная искра и Рогнеды не станет. Так было уже с его первой возлюбленной, такой же молоденькой белокурой девушкой из альпийских гор по имени… Имени герцог уже не помнил. Но от этого ему не стало менее страшно за судьбу Рогнеды. Он грубо оттолкнул мать от постели принцессы и приготовился использовать всю свою магическую силу.
— Убирайся отсюда, я не отдам ее тебе на пожрание, как всех предыдущих!
Мать тяжело поднялась с пола, опираясь на суковатую невзрачную палку.
Герцог знал, какая сила заключена в неприметном посохе. Но он справится.
Мать поняла это.
— Глупец! Самоубийца! — прохрипела она и стала перевоплощаться в черную птицу — в ворону, наверное.
Герцог отвернулся. Однако на магическом уровне он не расслаблялся ни на секунду, ожидая чего угодно.
Скоро он понял, что в помещении кроме него и спящей девушки никого нет.
Иглангер ласково поправил челку девушки. Сколько нежности оказалось в этом его движении! Нежности, копившейся долгие годы и ни разу не востребованной! Нежности ко всем избранницам, трагически ушедшим в страну теней. Все, что есть у него, все силы душевные, все свое могущество он подарит Рогнеде. Она одна теперь во всем мире способна оценить его!
И герцог ее не отдаст никому!
Никому!!!
За окном начало светлеть — пора возвращаться к армии…
Герцог принялся ограждать спальню магическими заклинаниями. Но напряжение и неудачи последних дней мешали сосредоточиться, у него долго ничего не получалось. Он так и не смог надежно оградить помещение, но мать сюда уже не проберется — в этом Иглангер был уверен.
Толстая фрейлина никогда не узнала, что ее телом воспользовался другой.
Быстрый стриж полетел обратно. Иглангера раздирали противоречивые чувства — не прибавило спокойствия ночное путешествие!
Принцессу надо немедленно прятать в надежном замке Иглвуде, в диком колдовском лесу — туда до нее никто не доберется, ни мать, ни бритты, ни кто другой…
Завладеть что ли телом дракона, томящегося в загоне, и самолично отвезти ее в Иглвуд? Нет — он не располагает временем…
О! — пусть Линксангер перевоплощается в дракона и оберегает отряд, сопровождающий принцессу! На осаде замка достаточно будет и Иглангера с младшим братом. Отлично придумано — так и сделает!
Нет, тогда уж лучше пусть Берангер охраняет принцессу, на него надежды больше…
Но как хочется самому быть рядом с этой прекрасной и необыкновенной девушкой, только распускающей свою красоту, словно дивный цветок лепестки! Как хочется быстрее покончить с осадой замка и вернуться к ней!
Иглангер почему-то вновь вспомнил о плененном для потехи короля Пендрагона драконе.
Стриж резко развернулся в воздухе. Придется барону Тарфу пробудиться еще раз…
Безумие овладевало колдуном первого тайлора.
Коридор оказался широким и длинным. Яркий мягкий удивительный свет равномерно исходил со всей поверхности потолка.
Таких же входов, в который вошли Уррий со спутниками, оказалось двадцать восемь — странное количество для Алвисида, который любил число «шестнадцать»и кратные ему…
— Фёрстстарр! — не смог сдержать восклицания Фоор. — Это ирландский каталог, — пояснил он. — Сэр Уррий, вставьте перстень сюда!
Возбуждение охватило верховного координатора. В который раз ему с трудом удавалось сдерживать проявления чувств — как бы окончательно не потерять управление над собой… Но вот, оказывается, каким образом Киир, старший ученик Алвисида, мгновенно перемещался из каталога в каталог — ему, вероятно, тоже достался подобный перстень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93