— Так как называется тот замок? — как можно добродушнее спросил Анри, вышагивая рядом с ней. Он не хотел ссориться с девушкой, которая единственная могла вывести его из этих проклятых мест.
— Мансагюр, — довольно холодно ответила Жанна. Она подумала, что больше не скажет этому мрачному одноглазому буке ни единого слова за весь оставшийся путь. Однако тут же ее обида прошла, ей было любопытно, да и живой человек в пути все лучше бессловесных ослов, хоть и преданных и понимающих, но человечьей речью не владеющих. К тому же, ей еще никогда не доводилось разговаривать с настоящим рыцарем, тем более — с участником легендарного крестового похода против неверных. Он совсем не походил на развратника и насильника, какими всегда описывала их бабка.
— Постой, — вдруг сказал он.
Она послушно остановилась и посмотрела на него. Он по-хозяйски засунул ей руку за ворот, провел по груди.
— Ой! — бессильно выдохнула она, — а ведь говорили, что…
Он вынул простенький крестик на веревочке, посмотрел и удовлетворенно кивнул. На его преследователях, которых он убил у пропасти, нательных крестиков не было.
— Ах, вы думали, что я еретичка?! — сообразила она. — Да что вы! Я без молитвы и есть не стану! И причащаюсь каждое воскресенье… ну, когда не в горах. Хотя несколько раз эти совершенные, что ходят всегда по двое и говорят странное, приходили к отцу, но он прогонял их всегда…
Анри шел вперед по тропе, не слушая девушку.
Она щебетала почти без остановок, рассказывая о жизни в долине, о своей деревенской церквушке и каком-то отце Феодоре, об этих горах, вспоминая сотни легенд и благоглупостей, распространенных среди необразованных жителей гор. Он совсем не слушал ее, думая о своем. О чем? Да ни о чем. О вечном.
Ночь они провели в небольшой пещерке, мимо входа в которую Анри прошел бы несколько раз, не заметив.
В пещере был устроен тайник, в котором были спрятаны палки с намотанной на них паклей, огниво, шкуры, лук с дюжиной стрел и мешок с сушеными, мелко резаными яблоками. Девушка зажгла факел, воткнула его в специальную выбоину в стене, отдала случайному спутнику половину шкур и хлеба с вяленым мясом, все время что-то объясняя, завела в грот осликов, накормила, поела сама, затем улеглась и почти сразу погрузилась в объятия Морфея.
Анри наконец-то оказался в тишине. И мгновенно заснул, сжимая пальцами рукоять меча, готовый вскочить на любой шорох.
Они встали с рассветом и, не позавтракав, отправились в путь. Жанна объяснила, что раз благородный рыцарь хочет выкупаться, то у озера и перекусят, а к вечеру надо обязательно добраться до другого такого же потайного грота — не под открытым же небом спать.
Болтушка несколько раз пыталась выспрашивать Анри о жизни, об осаде неизвестной ей Акры, происходившей безумно давно, еще до ее рождения, но Анри отделывался немногословными отговорками — что, мол, все гораздо проще, обыденнее и скучнее, чем она думает. Он не боялся этой девчушки, ни в чем не подозревал ее, просто сказывалась многолетняя привычка, привитая еще в ордене, делать тайну из любого пустяка.
— Ой, смотрите, сэр Анри! Птенчик у дороги, совсем крошечный! Откуда он здесь,
Она всмотрелась в росшее у тропы дерево с густой кроной.
— Вон его гнездышко, смотрите.
Анри было все равно. Девушка взяла птенца на руки.
— Бедненький. Надо вернуть его на место. Сэр Анри, вы не могли бы подсадить меня, мне не дотянуться…
Анри пожал плечами, но выполнил блажь своей проводницы. Он взял ее за талию и с удивительной для его лет легкостью приподнял ее. Она дотянулась до гнезда, откуда раздавался писк других птенцов, и подбросила птенца:
— Беги к своим братикам и сестричкам и больше не падай!
Анри опустил девушку на землю, она смущенно оправила задравшуюся юбку.
— Спасибо, сэр Анри…
— Мне-то за что, — снова пожал плечами беглец.
Озеро с водопадом, которое обещала Жанна, показалось еще издали — оба ослика радостно прокричали ему приветствие на своем ослином языке. Девчушка, не заботясь о них и о спутнике, побежала, будто стрекоза порхнула. Она сбросила на ходу одежду и устремилась в воду, поплыла к другому берегу, где с двадцатиярдовой скалы обрушивалась вниз небольшая речушка. Над озером, будто райские ворота, от многочисленных брызг разбивающегося о камни водопада, стояла радуга.
Анри провел по своим длинным волосам, пожал плечами и отошел ярдов на тридцать за кусты — постираться. Он не хотел смущать юное невинное создание, которое от радости встречи с любимым местом забыла о том, что с нею мужчина. Фигурка у нее была ничего — аппетитная, пухленькая, но уже очень давно женские прелести ничего не трогали в его заскорузлой душе. К тому же, он дал Жанне рыцарское слово, что ее чести ничего не угрожает.
Девушка плескалась под водопадом, Анри время от времени бросал туда взгляд — не чтобы подсмотреть, а дабы удостовериться, что все в порядке, что никаких неожиданных сюрпризов нет.
Одежда просохла, он облачился и — что, собственно, и неудивительно — ему пришлось ждать молодую девушку еще около получаса, могло быть и дольше.
Они вновь под болтовню Жанны отправились в путь. Анри сказал, что она пусть не обращает на него внимания и садится на ишака, на что Жанна обиделась: благородному рыцарю неинтересно то, что я рассказываю? Нет, ну что ты, конечно интересно…
Часа через два перед ними оказалась пропасть (чуть меньше, чем та, на обрыве которой он провел ночь). Через пропасть был перекинут навесной мостик из бревен, связанных пеньковой веревкой, с веревочными же перилами. Уж на что Анри повидал виды в своей жизни, и то его чуть не затошнило при виде этой ненадежной переправы, расшатывающейся над многоярдовой глубиной.
Жанна же спокойно шагнула на мост и пошла, ведя за собой осликов. Анри смотрел, как раскачивается из стороны в сторону мост и понимал, что ступить на эти шаткие бревна, скрепленные подгнившей веревкой, не сможет — они наверняка рухнут, когда он будет на середине. Жанна достигла противоположного края мостика и обернулась.
— Сэр Анри, ну что же вы?!
Анри хотел плюнуть на все и повернуть прочь. Господи великий, он же не боялся, когда против него шли пятеро хорошо вооруженных бандитов, он сражался с одним кинжалом против льва в сирийской пустыни, он, в конце концов, без тени страха провисел над подобной пропастью почти ночь. Да что с ним?! На лице не отразились эти чувства. Он вступил на мост, держась за веревку, служившую вместо перил, — если мост все ж рухнет, он уцепится за веревку и выберется по ней.
Пронесло…
К ночевке они подходили, когда на небе уже появились звезды и тоненький серпик молодого месяца. Жанна зажгла факел и всматривалась в кусты, закрывающие подножие горы, вдоль которой шла тропа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17