МЕЧИ И ЧЕРНАЯ МАГИЯ
1. ВСТУПЛЕНИЕ
Отдаленная от нас глубинами времени и неведомых измерений, спит
древняя страна Невон, спят ее башни, черепа и драгоценные каменья, спят ее
мечи и чары. Изведанные территории Невона сгрудились вокруг Внутреннего
моря: на севере - это девственные леса Земли Восьми Городов, на востоке -
степь, где кочуют всадники-минголы, и пустыня, по которой медленно идут
караваны из восточных земель и с реки Тилт. На юге же, соединенные с
пустыней лишь Зыбучими Землями и защищенные Большой Дамбой и Голодными
горами, лежат тучные нивы и обнесенные высокими стенами города страны
Ланкмар, самой старой и наиболее важной части Невона. А в укромном уголке
между нивами. Великой Соленой Топью и Внутренним морем, прилепившись к
илистому устью реки Хлал, возвышаются толстые стены, скрывающие лабиринты
улиц и переулков самого Ланкмара - столицы всей области, кишащей ворами и
бритоголовыми жрецами, изможденными магами и дородными купцами - Ланкмара
Непобедимого, Города Черной Тоги.
Если верить рунам Шильбы Безглазоликого, однажды ненастной ночью в
Ланкмаре сошлись пути двух подозрительных типов, двух затейников-лиходеев
- Фафхрда и Серого Мышелова. О месте рождения Фафхрда было нетрудно
догадаться по его почти семифутовому росту, гибкому поджарому телу, а
также по украшениям из кованого металла и громадному мечу - он явно был
варваром из Стылых Пустошей, лежащих к северу от Восьми Городов и гор
Пляшущих Троллей. О предках же Мышелова вряд ли можно было сказать что-то
определенное, глядя на его почти детскую фигуру, серую одежду, клобук из
мышиных шкурок, надвинутый на плоское смуглое лицо, и обманчиво-изящную
шпагу, однако что-то при взгляде на него наводило на мысль о южных
городах, темных улицах и вместе с тем о залитых солнцем просторах.
Некоторое врем молодые люди с вызовом рассматривали друг друга сквозь
черный туман, едва подсвеченный далекими факелами, и вскоре смутно
почувствовали, что они - долго искавшие друг друга половинки великого
героя и что каждый нашел себе друга, с которым пройдет через тысячи
приключений и проживет рука об руку всю жизнь, а может, и множество
жизней.
Никому тогда и в голову бы не пришло, что совсем недавно Серого
Мышелова звали Мышонком, а Фафхрд учился петь фальцетом, носил только
белые меха и, несмотря на полные восемнадцать лет, все еще спал в одном
шатре с матерью.
2. СНЕЖНЫЕ ЖЕНЩИНЫ
В самый разгар зимы женщины Снежного клана опять развязали холодную
войну против своих мужчин. Похожие в своих белых мехах на привидения,
бродили они, почти неразличимые на фоне свежевыпавшего снега, сбивались в
кучки, молчали или в крайнем случае шипели, как разъяренные призраки.
Однако к Залу Богов, колоннами которому служили стволы деревьев, стенами -
привязанные между ними звериные шкуры, а потолком - сосновые лапы, они
приближаться избегали.
Собирались женщины в большом овальном шатре и там без устали читали
нараспев заговоры, грозно выли или молча колдовали, чтобы привязать своих
мужей к Мерзлому Стану, заледенить им чресла и наградить жестоким
насморком с надсадным кашлем и зимней трясучкой в перспективе. Любой
мужчина, по неосторожности вышедший среди бела дня погулять, рисковал быть
обстрелянным снежками, а в случае поимки даже получить взбучку - будь он
даже скальд или могучий охотник.
А попасть под обстрел женщин Снежного клана было испытанием далеко не
шуточным. Швыряли они снежки из-за головы, неумело - это верно, но зато их
мускулы были тверды как сталь, благодаря постоянной колке дров, обрубке
сучьев и мятью кож, даже таких жестких, как кожа снежного бегемота. Кроме
того, они иногда предварительно обливали снежки водой и замораживали.
Жилистые, задубевшие от холодов мужчины сносили все это необычайно
достойно, вышагивали, словно короли, разряженные в издалека заметные
черные, коричневатые или окрашенные во все цвета радуги парадные шубы,
пили мертвецки, но зато втихомолку и не хуже илтхмарцев торговали янтарем,
серой амброй, видимыми лишь ночью снежными алмазами, блестящими мехами и
снежными травами, получая взамен ткани, пряности, вороненое железо, мед,
восковые свечи, порох для фейерверков, с ревом сгоравший разноцветным
огнем, и другие прелести цивилизованного юга. И все же мужчины старались
держаться группками, поскольку многие уже шмыгали носами.
Нет, против торговли женщины не возражали. Их мужчины торговали
вполне успешно, и они, то есть женщины, были тут главной заинтересованной
стороной. Женщины предпочитали этот род деятельности пиратским набегам, в
которые пускались время от времени их здоровяки, удаляясь вдоль восточного
побережья Крайнего моря за пределы их женской досягаемости и даже, как
порою опасались достойные жены, вырываясь из-под действия их могучего
колдовства. Мерзлый Стан был самой южной точкой, до которой когда-либо
добирался Снежный клан, проводивший большую часть жизни на Стылых
Пустошах, в отрогах Великаньего плоскогорья и расположенный еще севернее
гряды Бренных Останков, и таким образом это зимнее становище давало
единственную возможность в году поторговать с предприимчивыми минголами,
сархеенмарцами, ланкмарцами, а порой и с каким-нибудь замотанным одеждами
по самые глаза жителем восточной пустыни в громадном тюрбане и чудовищных
размеров перчатках и сапогах.
Не возражали женщины и против бражничанья. Их мужья всегда были не
дураки хлебнуть медку, эля и даже местного самогона из снежной картошки,
гораздо более крепкого, чем все вина и прочие напитки, которые могли
предложить им торговцы.
Нет, Снежные женщины ярились и ежегодно затевали холодную войну, безо
всякого удержу применяя физическое и магическое насилие, из-за
театрального представления, отважные участники которого с потрескавшимися
лицами и заледеневшими конечностями, дрожащие от холода, но с сердцами,
учащенно бившимися в предвкушении легкого северного золота и заводной до
неистовства публики, всегда приезжали на север вместе с торговцами. Для
этого кощунственного и непотребного спектакля мужчины предоставляли Зал
Богов (последних, впрочем, это ничуть не смущало) и не пускали на него
женщин и подростков; занятые в представлении лицедеи по мнению женщин были
иле грязные старикашки, или еще более грязные, тоните девки с юга,
распущенные, как шнуровки их скудных одеяний, когда таковые вообще
присутствовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
1. ВСТУПЛЕНИЕ
Отдаленная от нас глубинами времени и неведомых измерений, спит
древняя страна Невон, спят ее башни, черепа и драгоценные каменья, спят ее
мечи и чары. Изведанные территории Невона сгрудились вокруг Внутреннего
моря: на севере - это девственные леса Земли Восьми Городов, на востоке -
степь, где кочуют всадники-минголы, и пустыня, по которой медленно идут
караваны из восточных земель и с реки Тилт. На юге же, соединенные с
пустыней лишь Зыбучими Землями и защищенные Большой Дамбой и Голодными
горами, лежат тучные нивы и обнесенные высокими стенами города страны
Ланкмар, самой старой и наиболее важной части Невона. А в укромном уголке
между нивами. Великой Соленой Топью и Внутренним морем, прилепившись к
илистому устью реки Хлал, возвышаются толстые стены, скрывающие лабиринты
улиц и переулков самого Ланкмара - столицы всей области, кишащей ворами и
бритоголовыми жрецами, изможденными магами и дородными купцами - Ланкмара
Непобедимого, Города Черной Тоги.
Если верить рунам Шильбы Безглазоликого, однажды ненастной ночью в
Ланкмаре сошлись пути двух подозрительных типов, двух затейников-лиходеев
- Фафхрда и Серого Мышелова. О месте рождения Фафхрда было нетрудно
догадаться по его почти семифутовому росту, гибкому поджарому телу, а
также по украшениям из кованого металла и громадному мечу - он явно был
варваром из Стылых Пустошей, лежащих к северу от Восьми Городов и гор
Пляшущих Троллей. О предках же Мышелова вряд ли можно было сказать что-то
определенное, глядя на его почти детскую фигуру, серую одежду, клобук из
мышиных шкурок, надвинутый на плоское смуглое лицо, и обманчиво-изящную
шпагу, однако что-то при взгляде на него наводило на мысль о южных
городах, темных улицах и вместе с тем о залитых солнцем просторах.
Некоторое врем молодые люди с вызовом рассматривали друг друга сквозь
черный туман, едва подсвеченный далекими факелами, и вскоре смутно
почувствовали, что они - долго искавшие друг друга половинки великого
героя и что каждый нашел себе друга, с которым пройдет через тысячи
приключений и проживет рука об руку всю жизнь, а может, и множество
жизней.
Никому тогда и в голову бы не пришло, что совсем недавно Серого
Мышелова звали Мышонком, а Фафхрд учился петь фальцетом, носил только
белые меха и, несмотря на полные восемнадцать лет, все еще спал в одном
шатре с матерью.
2. СНЕЖНЫЕ ЖЕНЩИНЫ
В самый разгар зимы женщины Снежного клана опять развязали холодную
войну против своих мужчин. Похожие в своих белых мехах на привидения,
бродили они, почти неразличимые на фоне свежевыпавшего снега, сбивались в
кучки, молчали или в крайнем случае шипели, как разъяренные призраки.
Однако к Залу Богов, колоннами которому служили стволы деревьев, стенами -
привязанные между ними звериные шкуры, а потолком - сосновые лапы, они
приближаться избегали.
Собирались женщины в большом овальном шатре и там без устали читали
нараспев заговоры, грозно выли или молча колдовали, чтобы привязать своих
мужей к Мерзлому Стану, заледенить им чресла и наградить жестоким
насморком с надсадным кашлем и зимней трясучкой в перспективе. Любой
мужчина, по неосторожности вышедший среди бела дня погулять, рисковал быть
обстрелянным снежками, а в случае поимки даже получить взбучку - будь он
даже скальд или могучий охотник.
А попасть под обстрел женщин Снежного клана было испытанием далеко не
шуточным. Швыряли они снежки из-за головы, неумело - это верно, но зато их
мускулы были тверды как сталь, благодаря постоянной колке дров, обрубке
сучьев и мятью кож, даже таких жестких, как кожа снежного бегемота. Кроме
того, они иногда предварительно обливали снежки водой и замораживали.
Жилистые, задубевшие от холодов мужчины сносили все это необычайно
достойно, вышагивали, словно короли, разряженные в издалека заметные
черные, коричневатые или окрашенные во все цвета радуги парадные шубы,
пили мертвецки, но зато втихомолку и не хуже илтхмарцев торговали янтарем,
серой амброй, видимыми лишь ночью снежными алмазами, блестящими мехами и
снежными травами, получая взамен ткани, пряности, вороненое железо, мед,
восковые свечи, порох для фейерверков, с ревом сгоравший разноцветным
огнем, и другие прелести цивилизованного юга. И все же мужчины старались
держаться группками, поскольку многие уже шмыгали носами.
Нет, против торговли женщины не возражали. Их мужчины торговали
вполне успешно, и они, то есть женщины, были тут главной заинтересованной
стороной. Женщины предпочитали этот род деятельности пиратским набегам, в
которые пускались время от времени их здоровяки, удаляясь вдоль восточного
побережья Крайнего моря за пределы их женской досягаемости и даже, как
порою опасались достойные жены, вырываясь из-под действия их могучего
колдовства. Мерзлый Стан был самой южной точкой, до которой когда-либо
добирался Снежный клан, проводивший большую часть жизни на Стылых
Пустошах, в отрогах Великаньего плоскогорья и расположенный еще севернее
гряды Бренных Останков, и таким образом это зимнее становище давало
единственную возможность в году поторговать с предприимчивыми минголами,
сархеенмарцами, ланкмарцами, а порой и с каким-нибудь замотанным одеждами
по самые глаза жителем восточной пустыни в громадном тюрбане и чудовищных
размеров перчатках и сапогах.
Не возражали женщины и против бражничанья. Их мужья всегда были не
дураки хлебнуть медку, эля и даже местного самогона из снежной картошки,
гораздо более крепкого, чем все вина и прочие напитки, которые могли
предложить им торговцы.
Нет, Снежные женщины ярились и ежегодно затевали холодную войну, безо
всякого удержу применяя физическое и магическое насилие, из-за
театрального представления, отважные участники которого с потрескавшимися
лицами и заледеневшими конечностями, дрожащие от холода, но с сердцами,
учащенно бившимися в предвкушении легкого северного золота и заводной до
неистовства публики, всегда приезжали на север вместе с торговцами. Для
этого кощунственного и непотребного спектакля мужчины предоставляли Зал
Богов (последних, впрочем, это ничуть не смущало) и не пускали на него
женщин и подростков; занятые в представлении лицедеи по мнению женщин были
иле грязные старикашки, или еще более грязные, тоните девки с юга,
распущенные, как шнуровки их скудных одеяний, когда таковые вообще
присутствовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55