ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И сколько нужно времени, чтобы растворить в виски комок несбывшихся надежд? Ты, Рафф, напиваешься редко. Но зато метко. Весьма.)
– За твое здоровье, Джулия!
(А помнишь, Рафф, как после войны тебе пришлось бросить работу у Сааринена, чтобы устроить Джулию в "Сосны"? И как трудно было добиться, чтобы ее приняли? Несмотря на энергичную помощь Рудольфа Майера, доктора медицины. Ну и напился же ты после этого! По всем правилам.)
– За ваше здоровье!
(Но все же ты молодчина. Все говорят, что молодчина! А когда это ты ходил к Уитлоку? Только вчера? Что ж, операция удалась на славу. Даже на виски осталось. Хвала тебе, Витрувий!)
– За твое здоровье, Лиз!
(Надеюсь, ты будешь счастлива. Не поминай лихом.)
– Ваше здоровье, Трой!
(Ну и сокровище! Прямо находка, господи помилуй! А тут еще вторая находка. Вчера вечером.)
– Ваше здоровье, Бланш!
(Бланш Ормонд!.. Вот это был номер! Не думал, не гадал... А они все в тот вечер... Постой, постой, где же это было?.. Ах да, у "М. и М. "... Точно!.. Эбби и компания – все восхищались тобой и считали твое знакомство с Бланш чуть ли не подвигом. Как она пыталась отшить меня! Но я держался. Впрочем, ха-ха, тут есть за что подержаться.)
– Над чем вы смеетесь, Рафф? – Это кто спросил? А, Нина...
– Над собой.
Что же она за птица, эта Бланш Ормонд? Конечно, она создана, чтобы любить кого-нибудь. Только не тебя. Кто же она? Позвольте, позвольте... Ага, вот: она – секретарша какого-нибудь воротилы-промышленника в Нью-Хейвене. "Секретарь слушает, сэр". Вот находка! Сидит в клетушке, чистенькая, подтянутая, всегда начеку – заурядная бабенка с заурядными мозгами.
И почему это в жизни бывает так много недолетов?
Ну, как бы там ни было, выпьем за... за что? Все равно за что. За совершенство.
Неважно... Поднимем стакан. Он снова поднял стакан.
– Выпьем за вас, Бланш, за вашу непосредственность
– Послушайте, – сказала она, – я как раз хотела спросить, что это значит? Это просто шутка или...
– Шутка, Бланш, – пробормотал Рафф.
А рядом, на площадке для танцев, бал был в разгаре. И вот уже он сам, святой Антоний – какой же у него, должно быть, идиотский вид! – держит в объятиях эту крошку в новеньком, с иголочки, лейтенантском мундире, который она выпросила у одной девушки в конторе, считая, что в таком костюме будет выглядеть смело и даже вызывающе.
– Чудно, право, – трещала она, в то время как они, покачиваясь, топтались в густой каше танцующих, среди которых были клоуны, арлекины, Граучо Маркс, Уинстон Черчилль, Нептун, Юпитер, монах, ковбой, бродяга, Гарри Трумен, царица Савская, Таллула Банкхед, саксофонист, русалка, путешественник, судья и девушка с рекламы. – Чудно, право, но я вечно нарываюсь на всяких ненормальных типов. Вы, например, ни с того ни с сего архитектор. Во всяком случае, будущий архитектор. А на прошлой неделе ко мне в контору заявился этот полоумный фотограф из "Лайф", и будь я проклята, если он не потащил меня завтракать, а потом стал показывать мне какую-то африканскую голову или маску, что ли, которую он таскает с собой в машине. Он эти головы собирает. Вечно я путаюсь с такими типами.
Это было сказано не просто в порядке сообщения; эти слова прозвучали как жалоба. Не было в них ни понимания, ни интереса, ни шутки, ни иронии, а только сожаление о том, что все эти несусветные типы так непостоянны, неопрятны и ненадежны, а их брачным обещаниям – грош цена; они сбрасывают пепел прямо на пол, раскидывают диванные подушечки и царапают стаканами красное дерево кофейных столиков. И еще была в этих словах уверенность, что такие люди не покупают ни акций, ни облигаций, ничего не откладывают на черный день и никогда не подстригают ни травы на газонах, ни волос на голове...
Но Рафф, разгоряченный выпитым виски, крепко прижимал к себе Бланш и смотрел ей в лицо, которое, вероятно, не раз уже обманывало других, и в лживые, грустные глаза, в сущности – даже не грустные, а просто скучающие, равнодушные, невидящие.
Вот кому место в Гадвилле!
– Ладно, Бланш, – сказал Рафф. – Вы не путайтесь со мной; давайте уж лучше я буду путаться с вами.
Она ответила вежливой, недоверчивой улыбкой, и ее длинные ноги по-прежнему были неподатливы. Потом вдруг кто-то перехватил его, и оказалось, что он уже танцует с Трой, а Винс-путешественник – с лейтенантом Бланш.
Да, Трой не назовешь неподатливой: ее руки под черной пелериной крепко обвились вокруг него, и уж она-то отнюдь не собиралась держать свои ноги бог весть где – в Массачусетсе или в Южной Каролине.
– Ну, не замечательный ли прощальный вечер для меня? – сказала Трой. – Как подумаешь обо всем, что случилось за это время... Я говорю об Эбби и об этой девушке, которую он водит под кустик... А тут еще Винс и его огромная победа на конкурсе. Ведь это просто изумительно!.. – Она запнулась. – Не для вас, конечно. А вы что, сильно накачались?
– Нет.
– Я потому спрашиваю, что с вами очень уютно танцевать. При вашем росте это настоящее искусство. – Она посмотрела куда-то вбок. – Ох, взгляните-ка на Винса. Он совсем взбеленился из-за того, что я перехватила вас. Ведь он хочет жениться на мне, знаете? В понедельник я должна приступить к работе, не то я, пожалуй, не устояла бы. Рафф, быстренько ответьте мне на один вопрос: как вы думаете, эта новая девушка сможет отвлечь Эба от Нины?
– Возможно.
– Вы сделали святое дело, Рафф. – Она рассмеялась. – Недаром вы сегодня нарядились святым. Я все время стараюсь внушить Эбу, что вы трое должны стать компаньонами... Ах, смотрите, вот этот юноша – мы видели его у "М. и М. "! Такой застенчивый цветной парень... Забыла, как его зовут. Он на архитектурном...
Рафф проследил за направлением ее взгляда: справа от оркестра.
– Это Ричмонд Боулз, – сказал он.
– Познакомьте меня с ним. Не могу же я допустить, чтобы такой милый молодой человек стоял тут в одиночестве! – заявила Трой.
– Почему в одиночестве? – ответил Рафф, направляясь с ней к оркестру. – У него прелестная девушка, и едва ли ему придется по вкусу такая дурацкая демонстрация: ах, ах, посмотрите на Трой Остин! Какая она ужасная либералка, эта белая девушка: танцует с разнесчастным, угнетенным негром! Впрочем, я ведь знаю: вы все равно не успокоитесь, пока не разыграете душещипательной сцены для публики!
– Ух, какой злющий! Я была о вас лучшего мнения.
Всякий раз одно и то же: стоит ей появиться, как у него прямо желчь разливается. И откуда в нем столько злости? Изволь теперь смотреть, как она берет на буксир вежливо сопротивляющегося беднягу Боулза и каким торжеством загораются ее огромные глаза, как только танцующие начинают изумленно оглядываться на них.
Рафф почувствовал, что ноги у него ослабели и стали как ватные. Он отвернулся и принялся рассматривать густую толпу танцующих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151