Но Осташа уже и не зацепился мыслью ни за Яшку Гусева, ни за истяжельцев — холодом гибели подморозило скулы.
— Плевать мне на Ипата, но ты — вор! — крикнул Осташа. — Почто меня приплел, душегуб? Я тут при чем?!
— Не сознаётся, — с сожалением сказал Меркул. — Дадим острастку, дядя Еким?
Хитники смотрели на лежащего Осташу, как на свилеватое полено, которое надо расколоть.
— Кто наш стан найдет, те все под землю уходят, — пояснил Еким. — Не обессудь, таков уж наш промысел, не зря от народа подальше держимся. Так что тебе, паря, конец-то недалек. Не мучь себя, скажи про Ипата и Павла правду…
— Сказал уже!.. — сквозь страх прохрипел Осташа.
Душа его в животе сворачивалась в узел, предчувствуя боль. Надо было хоть помолиться, хоть в заговор душу вложить — говорят, от таких заговоров на страсти и врагов разражало насмерть. Но Осташа от ужаса забыл обо всем.
— Сам выбрал, — опускаясь на чурбачок, вздохнул Еким.
— Махоня, неси головню и топор, — велел Меркул. Он сел над волокушей на корточки и, втиснув руки под спину Осташе, проверил веревку.
— Чтоб вы сдохли, — бессильно пожелал Меркулу Осташа.
Толстый Махоня с бородой, как труба, протянул Меркулу топор и длинный сук из костра, еще тлеющий на конце. Меркул деловито обрубил с сука ненужные ветки и лезвием почистил угли от золы.
Хитники ждали.
Держа головню на отлете, Меркул наклонился к лицу Осташи. Осташа скосил глаза и смотрел только на красный уголь на конце головни, который от движения затлел ярче и злее.
— Признай вину за Ипатом, — тихо попросил Меркул. — Тогда не убьем… Глаза и язык вырежем, чтобы место наше не открыл никому, а самого при себе с кормежкой оставим бутару качать…
Осташа перевел сумасшедший взгляд на Меркула. Ему, сплавщику, лишиться глаз и языка?.. Лучше смерть! Ярость затопила страх, как половодье — приплесок. Осташа чуть приподнялся на локтях и что нашлось сил ударил лбом Меркулу в переносицу. Меркул, охнув, отлетел на спину и выронил головню, но тотчас вскочил и подхватил ее снова. Зажав горстью кровь из носа, он приложил головню Осташе к скуле.
Осташе показалось, что ему колом пробили виски насквозь. Ходуном колыхнулись волосы и выпучились глаза, а все тело вмиг намокло от пота.
— Блядье рыло!.. — бессильно выдохнул он.
— Ипат! — вдруг крикнул бородатый Махоня, хватая Меркула за плечо.
Меркул отбросил головню, поднимаясь на ноги. Хитники повернули головы к опушке, от которой к толпе торопливо шагали двое: рослый длинноволосый мужик в берестяной одеже и мужик роста куда поменьше, ладный и быстрый, как воробей.
Как-то мгновенно мужик, что был пониже ростом, очутился среди хитников и, оглянувшись, спросил:
— Чего делим, артельнички?
Хитники угрюмо молчали. Видно, молчать в ответ на все им было в привычку. Еким, закряхтев, словно разом состарился, встал и будто через силу сказал:
— Кикилья твоя человека привезла, и говорит тот человек, что ты, Ипат, пропавшее золото со старцем Павлом передуванил…
Меркул опасливо поджался, а Махоня суеверно попятился. Ипат посмотрел ни них, перевел взгляд на Осташу и хмыкнул:
— Парень-то не признался, и язык еще не вырезали, да? Чье слово, дядя Еким, твое или артельное?
— Степаныча с Махоней. — Еким нехотя кивнул на Меркула.
Ипат вдруг оттолкнул Екима и шагнул к Кикилье, что стояла за спинами хитников, прикрыв ладонями рот. Без пояснений он ударил Кикилью в живот. Девка повалилась на колени, задыхаясь, и попыталась прижаться к ногам Ипата.
— Ты золото Павлу таскала? — напрямик спросил он.
— Н-не-э-э!.. — завыла девка, тряся головой.
— Чем Меркул купил-то тебя? — словно не услышав, снова спросил Ипат, за подбородок поднимая лицо Кикильи.
— Же… жениться обещал!.. — разрыдалась девка. Ипат в сердцах плюнул и пнул Кикилью в грудь. Он повернулся, и хитники увидели в его руке нож.
— За слово ответ держать надо, — деловито, без угрозы сказал Ипат артельным.
Махоня вдруг отпрыгнул спиной вперед, но Ипат еще быстрее оказался перед ним и ловко ухватил мужика левой рукой за бороду-трубу, а правой — за рубаху на брюхе. Оба они застыли. Осташа увидел, как у Махони бледнеет рожа и пот течет по щекам. Осташа понял, что Ипат не держит Махоню за рубаху, а вогнал тому нож прямо под сердце. Потом Ипат дернул плечом, стряхивая Махоню с лезвия, и Махоня квашней осел Ипату под ноги.
— Теперь твой ответ, Меркулушка, — поворачиваясь, сказал Ипат. — Или ты миряк, который без ума вопит?
Меркул пригнулся, задышал шумно и часто, подхватил с земли топор и, растопырив руки, двинулся вокруг Ипата.
— Место! — негромко рявкнул Ипат на артельных, легко отбегая в сторону на пару шагов.
Хитники подались назад. Меркул кинулся на Ипата, колесом прокрутил топор над головой, рубанул — но по воздуху. Ипат гибко уклонился, подсек ногой ногу Меркула и еще толкнул его в плечо. Меркул рухнул пластом, воткнув топор по обух в землю. Ипат мгновенно оказался у него на спине. Он схватил Меркула за волосы и ударил лбом в обух. Меркул замер, оглушенный.
Никто и дух не успел перевести, как Ипат, встав на одно колено, перевалил Меркула лицом вверх, оседлал его и чуть склонился, как-то мелко двигая локтями. Кисти рук Меркула задрожали под голенями Ипата, а через миг Ипат уже соскочил с груди Меркула и поднялся в рост. Лицо Меркула было запачкано словно бы разбитыми сырыми яйцами. Глазницы, как бочажины водой, были залиты кровью. Ипат вырезал Меркулу глаза.
— Ну, вот и порешили, кому в артели верх держать, кому бутару трясти, — переводя дух, нарочито спокойно сказал Ипат, вытер нож о бедро и сунул под онучу.
Меркул неподвижно лежал под ногами у хитников наискосок от Осташи. В горле его от дыхания булькало, а пошевелиться Меркул не мог, точно его разбил паралич, — видно, боялся.
— А ты, старый хрыч, неужто меня не знаешь? — Ипат обернулся к Екиму, который вдруг ссутулился, поневоле понурившись, чтобы не так заметно было, как страшно помертвело его лицо. — Я ли мало с промысла имею, чтобы от артели красть?..
— Грешен… — проскрипел Еким.
Ипат, хоть и был моложе, как-то по-отцовски потрепал Екима по затылку и вдруг резко нагнул, выставив навстречу лицу колено.
— Ну и квиты… — распрямляясь, прошептал Еким и рукавом вытер кровь с разбитых губ.
— Та-ак, — озираясь, Ипат вспомнил об Осташе. — А этот у нас кто будет?..
Осташа уже ошалел. Он забыл о боли от ожога, не чувствовал страха перед смертью или ослеплением.
— Сплавщик я, — без голоса ответил Осташа.
— Его Кикилька с отчитки привезла, — глухо пояснил Еким.
— И чего тебе надо? — спросил Ипат у Осташи.
— Хотел узнать, как ты казну пугачевскую вез…
— А почто тебе?
— Батя мой ее вместе с Гусевыми прятал…
— И чего ж, ты ее выкопать решил?
— Батю за нее сгубили… Я хотел узнать, кто при том был…
— Твой батя да Гусевы, кто же еще?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175