– А что именно, сударыня?
– Ты обещал, что позаботишься об этом выскочке!
Квентин полез в жилетный карман и достал из него изящную табакерку. Открыв ее, он неторопливо взял щепотку табака. Что и говорить, когда Гонория злится, иметь с нею дело значительно проще, но и переигрывать не стоит. В таком состоянии она тоже очень опасна. Впрочем, это только добавляет перца в их отношения.
– Не думаю, что он считает себя выскочкой. – Квентин вдохнул табак и закрыл глаза от наслаждения. – А-ах, хорошо! Замечательный табак. Надо будет в следующий раз отблагодарить торговца.
– Мне дела нет до твоего табака! – взорвалась виконтесса, но он перебил ее.
– Я не верю, что наш беглец знает, кто он. Лучше просто оставить его в покое.
– Мне не будет покоя, пока он ходит по земле! Он опасен, Квентин, и не только для меня, но и для тебя тоже. Неужели я должна постоянно тебе напоминать об этом?
Квентин прошелся по комнате:
– Я полагаю, что он направился сейчас куда-нибудь на побережье, чтобы сесть на корабль и покинуть Англию. Он больше не представляет угрозы, любовь моя.
– Лучше, если бы так оно и было, – произнесла Гонория и быстро подошла к любовнику. И в тот же миг он ощутил резкую боль в паху. Встретившись взглядом с графиней, Квентин почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. В ее красивых темно-синих глазах полыхало холодное бешенство, но смотрела она на него спокойно, словно оценивая, и это пугало больше, чем любые угрозы.
– Пусть он исчезнет, или тебе придется плохо. Я тебе обещаю, – добавила женщина, после чего боль между ног Квентина стала просто нестерпимой. Он понимал, что ему не следует смотреть вниз, чтобы не доставлять ей удовольствия, и все-таки не удержался, опустил глаза. То, что он увидел, вселяло ужас: маленькая нежная женская ручка сжимала украшенный камнями, сверкающий, остро отточенный кинжал, и его холодная сталь упиралась прямо ему в пах.
Облизнув внезапно пересохшие губы и стараясь, чтобы голос не дрожал, Квентин произнес:
– Неужели, Гонория, вы собираетесь испортить то, что доставляет столько удовольствия?
Она коротко рассмеялась и, убрав нож, отступила назад, а затем вновь приставила его на старое место и с силой нажала.
– О Господи, Квентин, дорогой, почему ты думаешь, что эта штука у тебя такая уж особенная? Впрочем, для тебя она, кажется, значит очень много, поэтому я ее все-таки испорчу. Прямо сейчас.
Внезапно незадачливый любовник почувствовал, как жарко в гостиной. У него на лбу выступили капли пота, а бархатный камзол показался тяжелее мешка с зерном. Черт! Но сказал он другое:
– Благодарю вас за вашу доброту, сударыня.
– Подожди меня благодарить, – сказала виконтесса и, наконец, убрала оружие. А потом, глядя ему прямо в глаза, добавила: – Найди его. Найди и убей! Или тебе придется очень плохо.
Квентин сжал губы. Еще минуту назад он был победителем или, по крайней мере, считал себя таковым. Теперь все мгновенно переменилось. Его взгляд скользнул по кинжалу. Выходит, эта стерва ни на минуту не теряла над собой контроль. Что ж, на этот раз следует признать свое поражение.
– Я разыщу его, – только и сказал он сквозь зубы. А уже в следующее мгновение Квентин перебрал в уме несколько вариантов своих возможных действий на будущее. Конечно, можно сделать так, как она требует. Можно самому покинуть страну, благо его здесь ничто не держит, нет у него здесь ни родных, ни собственности, за которую стоило бы бороться. А можно сделать так, чтобы извлечь из всей этой ситуации выгоду для себя.
– Я позабочусь об этом человеке, виконтесса, – сказал он, почтительно поклонился и выскользнул из комнаты.
ГЛАВА 8
Театральная труппа Роули вступала в Рочестер с большой помпой, процессия актеров, празднично одетых и загримированных, шла вслед за мальчиком, который громко бил в барабан, извещая горожан о предстоящих спектаклях. Жиль, радостно улыбавшийся при виде горожан, ехал в карете со своей молодой женой. С ними ехали и Бланш с Саймоном, правда, беглецы старались пореже выглядывать в окно. Девушка размышляла о своей судьбе, изредка бросая взгляды на спутника. Этот человек, по сути дела, похитил ее, но по прошествии нескольких дней стал для нее… А, собственно, кем? За всю свою жизнь Бланш еще ни к кому не испытывала подобных чувств, и это ее пугало.
Она подняла голову и вновь встретилась взглядом с Саймоном. Он внимательно и серьезно смотрел на нее, и девушка мгновенно вспомнила все, что случилось там, в придорожной гостинице. Он ее поцеловал. Боже, как он ее поцеловал! При воспоминании об этой ночи вся кровь прихлынула к щекам девушки. Конечно, Бланш не была наивной девушкой и знала, что страсть может захватить, и тогда человек забывает обо всем. Но она никогда не думала, что подобное может случиться с нею, и тем более после встречи с этим человеком. И все-таки какие у него глаза, и еще теплые губы, сейчас они слегка приоткрыты, как будто он собирается что-то сказать. Бланш стало жарко, и девушка беспомощно посмотрела на своего спутника, вдруг отчетливо осознав, что если бы он сейчас захотел вновь ее поцеловать, она, несмотря на присутствие Жиля и его молодой жены, не смогла бы его оттолкнуть.
– Отлично, – вдруг подал голос Жиль. – Мы привлекли внимание горожан, и теперь они валом повалят на спектакль. А когда в театре соберется толпа, никому и в голову не придет искать вас среди такого скопления народа.
– Да, это хорошо, – тихо сказал Саймон.
– Мы пробудем здесь две недели, – сообщил Жиль и приобнял жену. Та вначале напряглась, но тут же расслабилась и прижалась к мужу, а тот улыбнулся и добавил: – И именно в этом городе у моей красавицы жены состоится дебют в роли леди Макбет.
– Шотландская пьеса? Интересный выбор, – одобрил Саймон. – Желаю вам успеха, миссис Роули.
Феба пробормотала что-то неразборчивое, очевидно, означавшее «спасибо», потупилась, а Жиль даже расцвел от удовольствия:
– Она нас всех просто восхищает. А ты, Саймон, ты присоединишься к нам?
– Нет, здесь мы с вами расстанемся.
– Так, значит, это правда, что ты собираешься добраться до побережья? – Жиль внимательно посмотрел на друга, но тот лишь пожал плечами.
– Пока не знаю.
– Правильно, – кивнул Роули. – Лучше, если ты не будешь нам об этом говорить. А вы, милая девушка, вам есть, куда податься?
– Да, благодарю вас, – Бланш выпрямилась и принялась нервно теребить юбку на коленях.
– Ах, какая жалость! – воскликнул актер. – Нет, не то, что у вас есть дом, конечно. Несомненно, после всех передряг вы бы хотели добраться до дома. Но у вас такой голос! Ах, какой актрисой вы могли бы стать!
Саймон фыркнул, а Бланш, понимая всю абсурдность подобного предположения, почему-то обиделась на его реакцию. Но все-таки сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84