– Я должна была быть такой, какой хотели меня видеть приемные родители.
– То есть совсем не похожей на саму себя.
– Да, – сказала она после недолгого молчания и вскочила на ноги. – Рубашка готова, пойду, отдам ее миссис Степлс и возьму что-нибудь еще.
Саймон остался сидеть.
– Бланш, – позвал он. – Чего бы ты хотела больше всего на свете?
– Я не… Семью, больше всего на свете я хочу иметь собственную семью.
– Да, я так и думал. – Его взгляд затуманился.
– А ты? – спросила Бланш, пораженная выражением его глаз.
Саймон пожал плечами и поднялся:
– Я хочу свободы, доказать всем, что я невиновен.
Он стоял очень близко, и Бланш пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Вокруг его глаз обозначились морщинки, которых раньше не было, рот был упрямо сжат.
– Ты думаешь, что сможешь?
– По крайней мере, я должен попытаться. Могу я доверять тебе?
Бланш ответила не задумываясь:
– Ты же знаешь, что можешь.
– Я собираюсь покинуть труппу, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.
– Что? – Бланш бросилась за ним. – Но это очень опасно!
– Я должен доказать свою невиновность, – повторил Саймон. – Я не могу сделать это, сидя здесь.
– Саймон. – Бланш посмотрела на него. Она все понимала и очень за него боялась.
– Что ты хочешь знать, принцесса? То, о чем ты спрашивала меня прежде?
– Нет, это не мое дело.
– Твое, принцесса, твое, – он горько рассмеялся. – Ты хочешь знать, убил ли я того человека? Что бы ты почувствовала, если бы я ответил, да?
ГЛАВА 13
– Но ведь это неправда, – выпалила Бланш.
Саймон посмотрел на нее сверху вниз.
– Почему ты так уверена?
– Я… Я не знаю, – мысль, что он мог быть убийцей, причиняла ей боль. – Мы все актеры.
– Тогда скажи мне, Бланш, какова моя роль? Жестокого убийцы или несправедливо обвиненного честного человека?
– Я не знаю.
– Поэтому я ухожу, никто не будет знать, убийца я или нет, пока я не докажу, что невиновен.
Бланш помолчала.
– Когда ты собираешься уйти?
– Скоро. Когда точно, не знаю. Не смотри так хмуро, наконец-то ты от меня избавитесь.
– Да, но какая в этом польза? Моей репутации уже ничем не поможешь.
– Возвращайся домой, принцесса, туда, где тебе надлежит быть.
– Теперь я и сама не знаю, где мне надлежит быть: еще один урок, усвоенный от тебя.
– Постепенно ты поймешь.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Жиль собирается дать тебе роль, будет лучше, если ты откажешься.
– А вот это уже мне решать, – резко сказала Бланш и пошла к амбару с костюмами в руках, голова высоко поднята, как будто она и правда была принцессой, как он ее называл.
Неожиданно для себя Саймон почувствовал восхищение ее смелостью. Он знал, что не стоит держаться с ней так холодно, но что еще ему оставалось делать? Он и так уже достаточно навредил ей. Смотря ей вслед, он поклялся, что докажет свою невиновность и непременно вернется за Бланш, когда у него будет, что ей предложить.
После яркого солнечного света Бланш показалось, что в амбаре довольно темно, поэтому она остановилась и подождала, пока ее глаза привыкнут к полумраку. Что за человек, этот Саймон! Какое он имеет право приказывать ей, как будто она его собственность! Возможно, впервые в жизни она действительно была сама себе хозяйка, и никто не может ей приказывать. Она сама может выбирать, как ей поступать. Но как раз сейчас у нее и не было выбора, ведь он уходил и не звал ее с собой.
– Ах вот вы где.
Бланш повернула голову и увидела Жиля.
– Я была на улице, сэр, и мне нужно отнести эти костюмы миссис Степлс.
– Я не задержу вас надолго, – сказал он и, взяв ее за локоть, повел в глубь сарая. – У меня к вам предложение.
– Что? – воскликнула Бланш.
– Нет, не то, что вы подумали. Мне вполне достаточно моей Фебы.
– О, я понимаю, – сказала Бланш и почувствовала, как краска заливает ее лицо.
– Нет, я совсем по другому делу. У вас талант, мисс. Вам это известно? Я бы хотел дать вам роль.
Бланш прикусила губу. Саймон запретил ей соглашаться, хотя, какое он имеет право! Ведь его даже не будет здесь.
– Я право не знаю, что вам ответить. Если меня узнают…
– Только не в театральной одежде. Вас никто здесь не знает. Единственное, что может вас выдать, так это волосы. Но если их прикрыть, никто вас не узнает. Понимаете, вы как Феба, никогда не привлечете внимания, пока сами этого не захотите.
– Не думаю, сэр. У меня нет таланта Фебы.
– Я этого и не говорил. Феба – самородок. Но и вы не обделены талантом. Такое не каждому дано.
– Я вас не понимаю.
– На сцене вы привлекаете внимание, заставляете людей смотреть на вас. Вы вживаетесь в роль и становитесь частью общего впечатления. У вас хорошенькое личико, но не очень запоминающееся. Надеть на вас костюм, прикрыть волосы, и вас никто не узнает, если сами не захотите.
– Смогу ли играть?
– Уверен, что сможете, – Жиль обнял ее за плечи, чтобы подбодрить. – Я не стал бы вам предлагать, если бы не был в этом уверен.
– Хорошо, я согласна, – сказала Бланш, боясь передумать, – я буду играть.
– Хорошая девочка. Я никогда в вас не сомневался.
Жиль обнял ее за плечи еще раз, а затем отпустил.
– У вас будет небольшая роль, всего семь страниц, но она очень важна в пьесе. Думаю, вам она удастся.
– Семь страниц.
Бланш быстро подсчитала. Каждая страница содержала сорок две строки, то есть ей надо было выучить двести девяносто четыре строчки.
– Не знаю, успею ли я.
– Конечно, успеете. Обычно эту роль играет Одетта, но я бы хотел попробовать вас.
– Но Одетта рассердится, – сказала Бланш.
Если эта женщина пришла в ярость только потому, что Бланш по незнанию села на ее место, то что будет теперь?
– Это не имеет значения. Итак, вы будете играть роль служанки, которая шпионит за своей хозяйкой.
– Так это не мужская роль? – спросила Бланш удивленно.
– Конечно, нет, с чего вы взяли? А, я понял, из-за солдат. Нет, вы будете играть женскую роль, кроме того, именно в мужской роли вас легче всего узнать.
– Я согласна, – сказала Бланш снова, решив бросить вызов всем тем, кто когда-либо обижал ее как девчонку-сироту, за которую некому заступиться, а потом как компаньонку злобной старухи, помыкающей ею, как прислугой. Пусть все думают, что хотят. Пусть Саймон думает, что хочет. Она непременно должна это сделать.
Сэр Хьюберт Винтерборн еще никогда в жизни не испытывал такого раздражения. Занимая должность судьи в маленьком городке, он, как правило, имел дело с абсолютно неинтересными случаями, такими как кража скота или жалобы на торговцев в Рочестере, но даже в таких делах судья проявлял большое рвение. Он не изучал юриспруденции, но он был джентльменом, а не каким-нибудь торговцем, он знал свои обязанности. Сэр Винтерборн был первым человеком в округе, и, по его мнению, пост судьи подходил ему как никому другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84