ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В этом доме расположился Штормовой Фронт, готовя акцию у Плачущей леди. Гэри Лейстер, уроженец Нью-Йорка, снял этот дом под вымышленным именем. Лорд Джек знал одного хмыря в Боливии, который поставлял кокаин в сигарных коробках, – из сигар удалялись внутренности и набивались наркотиком. Как раз двумя из этих поставок Штормовой Фронт и рассчитался на черном рынке Нью-Йорка за ассортимент автоматов, помповых ружей, ручных гранат, пластиковой взрывчатки, десяток динамитных шашек и два полуавтоматических «узи». Дом, выкрашенный в те дни в светло-зеленый цвет, был арсеналом, из которого Штормовой Фронт охотился на легавых, адвокатов и манхэттенских бизнесменов, которых они считали винтиками трахающего мозги государства. Штормовой Фронт жил чисто и тихо, музыку включали только тихо и травку не курили. Соседи считали, что ребятки из дома 1105 по Элдермен-стрит – это какая-то странная группа белых, черных и азиатов, но был как раз расцвет лозунга «Все мы – одна семья», и обыватели всего мира брюзжали в своих креслах, но в чужие дела не лезли. Бойцы Штормового Фронта держались с соседями дружелюбно, помогали старикам красить дома и мыть машины. Мэри даже малость подзаработала наличных, сидя с детьми итальянской пары, живущей через улицу. Чин-Чин Омара – студентка-математик из Беркли – давала домашние уроки по алгебре соседскому ребенку. Санчо Клеменса, мексиканский поэт, говоривший на четырех языках, работал продавцом в «Каразелле». Джеймс Ксавье Тумбе, который убил своего первого легавого в шестнадцать лет, подрабатывал поваром в «Королевском обеде» на Вудрон-авеню. Штормовой Фронт слился с соседством, укрывал себя под камуфляжем, ежедневной работы, никто никогда даже не догадывался, что они на своих полуночных совещаниях планировали убийства и взрывы, ловя высочайший кайф от самого сладкого наркотика: ярости.
А потом, ранним вечером первого июля, Дженет Снеден и Эдвард Фордайс поехали купить пиццы и по пути домой, выезжая с парковки, помяли автомобиль свиней.
«Все путем, все путем, – сказал Эдвард, когда они с Дженет рассказали об этом, вернувшись с холодной пиццей. – Все спокойно».
– ИДИОТ! – заорал Лорд Джек в исхудалое, заросшее бородой лицо Эдварда, вскочив со стула, как пантера. – Ты мудак! Почему ты не смотрел, куда ты едешь?
– Да ничего не случилось! – Дженет, крохотная и взрывная, как шутиха, тоже вскочила на ноги. – Просто мы прошляпили. Затрепались и прошляпили. Маленькая вмятинка, вот и все.
– Ага, – согласился Эдвард. – Разбили себе стоп-сигнал, а свиньям – ни фига. Мы же не думали, что они нас подопрут под самую задницу.
– Эдвард! – Это был спокойный восточный голос Чин-Чин, похожей на резную желтую камею в раме волос цвета воронова крыла. – Они у тебя спросили водительские права?
– Ага. – Быстрый взгляд на Лорда Джека. Мэри сидела в кресле-качалке, сложив руки на выпуклости живота, где « был ребенок Джека. – Но все путем!
Права были поддельные, как у них у всех. Эдвард откинул назад длинные каштановые волосы, связанные в конский хвост.
– Легавый даже посмеялся насчет этого, сказав, что он на прошлой неделе разбил свою машину и что его старуха до сих пор его за это пилит.
– Свиньи за вами не следили? – спросил Акитта Вашингтон – широкогрудый негр с африканскими бусами и амулетами на шее. Он подошел к окну и выглянул на улицу.
– Нет. Да нет, черт побери. На хрен им за нами следить? Голос Эдварда слегка дрогнул.
– Потому что, – сказала Мэри из своего кресла-качалки, – у свиней бывает шестое чувство. – У нее были золотистые волосы, свисавшие по плечам, и безмятежное лицо: лицо Мадонны среди изгоев. – Некоторые свиньи чуют страх. – Она склонила голову набок, и глаза ее смотрели холодно и пристально. – Как ты думаешь, Эдвард, свиньи не учуяли в тебе страха?
– Да хватит это пережевывать! – рявкнула Дженет. – Свиньи нас не просекли, ясно? Они просто проверили права Эдварда и нас отпустили, и все!
Лорд Джек начал расхаживать по комнате: плохой признак.
– Может быть, и действительно все в порядке, – сказала Диди Морз, сидевшая на полу, чистя револьвер теми же пальцами, которые могли превращать серую глину в произведения гончарного искусства. Она была очаровательной молодой женщиной с зелеными глазами и красной, как боевое знамя, косой – крепко сбитая фермерская дочь из Айовы. – Может быть, в самом деле ерунда.
Санчо фыркнул, куря самокрутку. Гэри Лейстер уже атаковал пиццу, а Джеймс Ксавье Тумбе сидел с зажатой в зубах трубкой и книгой хайку на коленях, и его лицо было бесстрастным, как у черного будды.
– Мне это не нравится, – сказал Джек. Он подошел к окну, выглянул и опять зашагал. – Мне это не нравится. – Он продолжал шагать по комнате, пока остальные тоже подключались к пицце. – Сноуден! – сказал он наконец. – Ступай наверх и посмотри из окна спальни.
– А почему именно я? Всегда самые говенные поручения мне!
– МАРШ! – рявкнул Джек. – А ты, Эдвард, тащи свою задницу наверх и смотри из арсенала. – Это была комната, где в стенах было спрятано все их оружие и боеприпасы. – Шевелись, я сказал! Сейчас, а не на следующей, мать твою, неделе!
Они ушли. Буравящий голубоглазый взгляд Джека нашел Чин-Чин.
– Ступай к «Каразелле» и купи газету, – велел он ей. Она отложила недоеденную пиццу и вышла, не задавая вопросов, понимая, что ей велели выйти и понюхать воздух – не воняет ли свиньями. Затем Джек подошел к Мэри и положил ей руку на живот. Она стиснула его пальцы и поглядела на его яростную красоту, длинные белокурые волосы по плечам, ястребиное перо, свисающее из кольца в его правом ухе. Мэри начала говорить «я люблю тебя», но остановилась. Лорд Джек не верил в эти слова. То что, выдается за любовь, говорил он, это оружие Государства Компостирования Мозгов. Он верил в отвагу, правду и верность братьев и сестер, желающих отдать свои жизни друг за друга и за правое дело. «Любовь» между двоими, считал он, пришла из фальшивого мира чопорных ханжей и их роботообразных наманикюренных проституток.
Но она ничего не могла с этим поделать. Она любила его, хотя и не осмеливалась это сказать. Его гнев мог ударить, как молния, оставив на своем пути пепел.
Джек погладил ее живот и поглядел на Акитту.
– Посмотри задний двор. – Акитта кивнул и вышел. – Гэри! Прогуляйся до прачечного автомата и обратно. Возьми пару долларов и получи в автомате мелочь.
Автомат был в двух кварталах, в направлении, противоположном «Каразелле». Мэри понимала, что Джек выставляет оборонительный периметр. Гэри вышел в тихий, влажный вечер, и в дом пахнуло запахом жарящихся у кого-то бургеров. Вдали залаяла собака, еще две ответили ей с других концов округи.
Джек стоял перед окном, разминая пальцы.
– Не слышу Фродо, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125