Кто-то без костюма и грима писал примеры на доске. Кто-то раскладывал учебники на партах. Наконец, появились девочки в школьной форме, по мнению Милены, слишком сильно накрашенные. Ассистенты усадили их за парты по какой-то системе, непонятной Милене, которую Мирек Бартош тут же разрушил. Он прошелся по площадке, затем принялся пересаживать детей с места на место, туда-сюда, пока не удовлетворился своей работой. Милене показалось, что в результате его действий ничего не изменилось. И тут Мирек увидел Милену и улыбнулся.
«Он флиртует со мной», – подумала Милена, сразу же отогнав эту мысль. Это было абсурдно: известный кинорежиссер заигрывает с домашней хозяйкой.
Бартош встал на возвышение рядом с учительским столом и улыбнулся детям. Поприветствовал их, он стал говорить им, как важно делать именно то, о чем их просят, уверял, что у них все замечательно получится, стоит лишь сосредоточиться. Он попросил сценарий, какое-то мгновение изучал его, потом прошел по рядам, вглядываясь в лица детей. Останавливаясь то около одного, то другого, он просил их повторить за ним реплику.
Катринка наблюдала за его приближением с опаской. Пока что она не получала никакого удовольствия. Сначала ей было немного весело гримироваться, но вскоре занятие это наскучило ей, потому что долгое время нужно было сидеть спокойно. И вот теперь она торчит за этой партой, которая ей совсем не нравится, а незнакомый человек просит ее повторить то, что она не совсем понимает. Бартош остановился перед Славкой, которая сидела рядом с Катринкой.
– Постарайся сказать это так же, как я, – попросил он.
Явно нервничая, маленькая девочка повторила фразу, дважды запнувшись.
– Спасибо, – сказал Бартош, слегка покачав головой.
Теперь он стоял перед Катринкой.
– Теперь попробуй ты, – предложил он.
Он прочитал ей реплику, и Катринка, полностью сосредоточившись, повторила ее за ним, стараясь скопировать все его интонации и не повторить ошибок Славки.
Он протянул руку и слегка подергал ее за косу.
– Сегодня ленточки голубые, – заметил он. – Они очень подходят к твоим глазам. Как тебя зовут?
Она ответила, и он улыбнулся.
– Ты сможешь запомнить эту фразу ненадолго, Катринка?
– Да, – ответила она. – Я могу даже запомнить названия всех овощей в огороде.
– Хорошо, хорошо, – ответил Бартош, его внимание уже переключилось на что-то другое. Теперь, найдя то, что искал, он горел нетерпением начать работу над сценой.
– Ты наблюдай за мной, а когда я укажу на тебя пальцем, ты произнесешь свою реплику. Хорошо?
Катринка кивнула, и Бартош ушел со съемочной площадки, предварительно посоветовавшись минуту с молодой женщиной, которая стояла около учительского стола.
Актриса, подумала Милена и оказалась права. Бартош велел начинать репетицию сцены. Милена с волнением наблюдала, как он указал пальцем на Катринку, и та тотчас же повторила свою реплику. И во время репетиций, и во время съемок Катринка ни разу не ошиблась, всегда точно подавая реплику, как и в первый раз.
– Очень хорошо, – сказал Бартош. – Блестяще, Катринка. А сейчас мы проделаем все это еще раз.
– Ну, как, тебе нравится быть кинозвездой? – спросила бабушка после первого дня.
– Ужасно, – ответила Катринка. – Так долго нужно смирно сидеть. И ничего нельзя делать. После обеда было лучше, – сказала она, чтобы быть честной. – Мы должны были бежать по коридору. – Она еще немножко подумала. – Много раз. А потом опять стало скучно.
Милене же день понравился. Что-то совершенно новое для нее, другой мир, за которым она могла спокойно наблюдать со стороны. Это было именно то, что она любила больше всего. Для Катринки, которая еще даже не была в кино, все это было неинтересно. Только ожидание, когда на нее укажет палец Бартоша, приносило приятные ощущения – нетерпение, волнение, возбуждение. Все остальное было очень скучно. На четвертое утро она стала просить оставить ее дома.
– Когда не надо будет ехать на студию? – спросила она.
– Когда все будет закончено, – сказала Милена. Это был ее стандартная фраза, если Катринка хотела бросить то, чем занималась.
– Через сколько дней?
– Через два.
– Еще два дня, – вздохнула Катринка.
– Ну как, нравится? – на ходу спросил ее как-то Бартош и подергал за косичку.
– Нет, спасибо. А вам? – стараясь быть вежливой, спросила она.
Бартош засмеялся, что удивило Катринку, которая не поняла, что же она сказала смешного.
– Да, – ответил он, – чрезвычайно. Смущенная Милена взяла Катринку за руку.
– Все очень интересно, – промолвила она.
– Для вас, наверное. – Он широко улыбнулся. Бартош не очень-то любил детей, даже своих собственных. – И конечно, для меня. Но для нее, я думаю, все это ужасно скучные вещи.
Он повернулся к Катринке:
– Ты любишь школу?
– Я еще не хожу в школу, – ответила она.
– Ах, да. Я забыл. Твоя мама говорила мне.
– Но я катаюсь на лыжах.
– Да? Тогда у нас есть кое-что общее. Я тоже катаюсь на лыжах.
– Хорошо? – спросила она. – Мой папа хорошо катается.
Бартош снова рассмеялся.
– Ну, может быть, не так хорошо, как твой папа, – ответил он. – А ты? Ты катаешься хорошо?
– Да, – услышал он в ответ.
– Она очень живая девочка, – извиняющимся тоном заметила Милена.
– И правдивая. – Он опять подергал Катринку за косичку. – Это роскошь, которую не каждый себе может позволить, – добавил он, уходя.
Глава 8
– Мы были в Югославии этим летом, – похвасталась Илона, старшая дочь Лукански.
– И плавали в море. Адриатическом, – добавила Олинка.
– Я знаю, – ответила Катринка.
– Откуда ты знаешь? – недоумевали они. Кто мог сказать Катринке, где они провели каникулы.
– Что море называется Адриатическим, – схитрила Катринка.
Почти всю прошедшую неделю шел снег, первый в эту зиму. Как всегда в пятницу, после обеда автобусы забрали пассажиров около спортивного комплекса и отвезли их на выходные в горы. Всю поездку Катринка была взволнована и нетерпелива.
– Еще далеко? – не переставала она спрашивать родителей. – Мы сможем покататься на лыжах сегодня вечером?
Ее просто-таки мучил вопрос, сможет ли она так же хорошо кататься, как в конце прошлого сезона, или же она будет так же неуклюжа и неуверенна, как в его начале. Она твердо решила, что ни за что не вернется на склоны для новичков, что не вынесет этого позора, особенно если учесть, что за ней все время наблюдают эти ужасные сестры Лукански. Она надеялась, что им не придется опять жить с этой семьей в одной комнате.
Но все надежды Катринки обернулись разочарованием. Было, как обычно, слишком поздно кататься, когда они добрались до базы. Как и следовало ожидать, Луканских и Ковашей поместили в одну комнату на весь сезон.
– А что ты делала летом? – поинтересовалась Илона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
«Он флиртует со мной», – подумала Милена, сразу же отогнав эту мысль. Это было абсурдно: известный кинорежиссер заигрывает с домашней хозяйкой.
Бартош встал на возвышение рядом с учительским столом и улыбнулся детям. Поприветствовал их, он стал говорить им, как важно делать именно то, о чем их просят, уверял, что у них все замечательно получится, стоит лишь сосредоточиться. Он попросил сценарий, какое-то мгновение изучал его, потом прошел по рядам, вглядываясь в лица детей. Останавливаясь то около одного, то другого, он просил их повторить за ним реплику.
Катринка наблюдала за его приближением с опаской. Пока что она не получала никакого удовольствия. Сначала ей было немного весело гримироваться, но вскоре занятие это наскучило ей, потому что долгое время нужно было сидеть спокойно. И вот теперь она торчит за этой партой, которая ей совсем не нравится, а незнакомый человек просит ее повторить то, что она не совсем понимает. Бартош остановился перед Славкой, которая сидела рядом с Катринкой.
– Постарайся сказать это так же, как я, – попросил он.
Явно нервничая, маленькая девочка повторила фразу, дважды запнувшись.
– Спасибо, – сказал Бартош, слегка покачав головой.
Теперь он стоял перед Катринкой.
– Теперь попробуй ты, – предложил он.
Он прочитал ей реплику, и Катринка, полностью сосредоточившись, повторила ее за ним, стараясь скопировать все его интонации и не повторить ошибок Славки.
Он протянул руку и слегка подергал ее за косу.
– Сегодня ленточки голубые, – заметил он. – Они очень подходят к твоим глазам. Как тебя зовут?
Она ответила, и он улыбнулся.
– Ты сможешь запомнить эту фразу ненадолго, Катринка?
– Да, – ответила она. – Я могу даже запомнить названия всех овощей в огороде.
– Хорошо, хорошо, – ответил Бартош, его внимание уже переключилось на что-то другое. Теперь, найдя то, что искал, он горел нетерпением начать работу над сценой.
– Ты наблюдай за мной, а когда я укажу на тебя пальцем, ты произнесешь свою реплику. Хорошо?
Катринка кивнула, и Бартош ушел со съемочной площадки, предварительно посоветовавшись минуту с молодой женщиной, которая стояла около учительского стола.
Актриса, подумала Милена и оказалась права. Бартош велел начинать репетицию сцены. Милена с волнением наблюдала, как он указал пальцем на Катринку, и та тотчас же повторила свою реплику. И во время репетиций, и во время съемок Катринка ни разу не ошиблась, всегда точно подавая реплику, как и в первый раз.
– Очень хорошо, – сказал Бартош. – Блестяще, Катринка. А сейчас мы проделаем все это еще раз.
– Ну, как, тебе нравится быть кинозвездой? – спросила бабушка после первого дня.
– Ужасно, – ответила Катринка. – Так долго нужно смирно сидеть. И ничего нельзя делать. После обеда было лучше, – сказала она, чтобы быть честной. – Мы должны были бежать по коридору. – Она еще немножко подумала. – Много раз. А потом опять стало скучно.
Милене же день понравился. Что-то совершенно новое для нее, другой мир, за которым она могла спокойно наблюдать со стороны. Это было именно то, что она любила больше всего. Для Катринки, которая еще даже не была в кино, все это было неинтересно. Только ожидание, когда на нее укажет палец Бартоша, приносило приятные ощущения – нетерпение, волнение, возбуждение. Все остальное было очень скучно. На четвертое утро она стала просить оставить ее дома.
– Когда не надо будет ехать на студию? – спросила она.
– Когда все будет закончено, – сказала Милена. Это был ее стандартная фраза, если Катринка хотела бросить то, чем занималась.
– Через сколько дней?
– Через два.
– Еще два дня, – вздохнула Катринка.
– Ну как, нравится? – на ходу спросил ее как-то Бартош и подергал за косичку.
– Нет, спасибо. А вам? – стараясь быть вежливой, спросила она.
Бартош засмеялся, что удивило Катринку, которая не поняла, что же она сказала смешного.
– Да, – ответил он, – чрезвычайно. Смущенная Милена взяла Катринку за руку.
– Все очень интересно, – промолвила она.
– Для вас, наверное. – Он широко улыбнулся. Бартош не очень-то любил детей, даже своих собственных. – И конечно, для меня. Но для нее, я думаю, все это ужасно скучные вещи.
Он повернулся к Катринке:
– Ты любишь школу?
– Я еще не хожу в школу, – ответила она.
– Ах, да. Я забыл. Твоя мама говорила мне.
– Но я катаюсь на лыжах.
– Да? Тогда у нас есть кое-что общее. Я тоже катаюсь на лыжах.
– Хорошо? – спросила она. – Мой папа хорошо катается.
Бартош снова рассмеялся.
– Ну, может быть, не так хорошо, как твой папа, – ответил он. – А ты? Ты катаешься хорошо?
– Да, – услышал он в ответ.
– Она очень живая девочка, – извиняющимся тоном заметила Милена.
– И правдивая. – Он опять подергал Катринку за косичку. – Это роскошь, которую не каждый себе может позволить, – добавил он, уходя.
Глава 8
– Мы были в Югославии этим летом, – похвасталась Илона, старшая дочь Лукански.
– И плавали в море. Адриатическом, – добавила Олинка.
– Я знаю, – ответила Катринка.
– Откуда ты знаешь? – недоумевали они. Кто мог сказать Катринке, где они провели каникулы.
– Что море называется Адриатическим, – схитрила Катринка.
Почти всю прошедшую неделю шел снег, первый в эту зиму. Как всегда в пятницу, после обеда автобусы забрали пассажиров около спортивного комплекса и отвезли их на выходные в горы. Всю поездку Катринка была взволнована и нетерпелива.
– Еще далеко? – не переставала она спрашивать родителей. – Мы сможем покататься на лыжах сегодня вечером?
Ее просто-таки мучил вопрос, сможет ли она так же хорошо кататься, как в конце прошлого сезона, или же она будет так же неуклюжа и неуверенна, как в его начале. Она твердо решила, что ни за что не вернется на склоны для новичков, что не вынесет этого позора, особенно если учесть, что за ней все время наблюдают эти ужасные сестры Лукански. Она надеялась, что им не придется опять жить с этой семьей в одной комнате.
Но все надежды Катринки обернулись разочарованием. Было, как обычно, слишком поздно кататься, когда они добрались до базы. Как и следовало ожидать, Луканских и Ковашей поместили в одну комнату на весь сезон.
– А что ты делала летом? – поинтересовалась Илона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171