ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Глаза его блестели, лицо слегка раскраснелось от выпивки, а в словах зазвучала гордость. – Построена она недалеко отсюда, еще в 1765 году. Мы построили несколько прекрасных яхт.
– Компания проектировала и строила гоночные яхты, которые участвовали в соревнованиях на Кубок Америки, – добавил Адам. – Если ты его уговоришь, отец покажет тебе эти модели.
Катринка уже достаточно много знала о яхтах, чтобы понять, что соревнования на Кубок Америки относились к числу наиболее важных международных морских соревнований. – Я бы очень хотела их увидеть, – сказала Катринка.
– Не все, – сказал Кеннет Грэхем, – но самые лучшие из них иногда выигрывали призы.
– Но уже не в твое время, – сказала его жена. Она улыбалась и, возможно, просто констатировала факт.
Неодобрение Нины Грэхем вовсе не было плодом серьезных размышлений, а недовольство тем чувством, которое проистекает из разочарования. И то, и другое были просто уловками, которыми она бессознательно научилась пользоваться для собственной выгоды еще в очень юном возрасте. Она как-то обнаружила, что ее недовольство побуждает людей изо всех сил стараться угодить ей. Они уделяли ей больше внимания, стремились сделать ее счастливой, а если им это не удавалось – что порой было неизбежно, – то возобновляли свои попытки.
Если бы Нина была менее очаровательным ребенком или менее красивой и привлекательной женщиной, она никогда и ничего бы не выиграла от этих уловок. Ее постоянно недовольный вид привел бы к тому, что все начали бы дружно избегать ее. Они бы принимали ее за нытика, что, конечно, же совершенно не соответствовало истине: нытик был для нее синонимом слабого характера. А поскольку она всегда была мила и умна, достаточно остроумна и обязательна, к тому же могла, приложив некоторые усилия, быть вполне сердечной и производить впечатление человека, стоически переносящего неприятности жизни, то редко испытывала недостаток в обожателях.
Конечно, эта ее тактика имела свои недостатки. Ну взять хотя бы то, что Нина даже однажды не могла позволить себе одобрить что-либо или проявить радость из опасения лишиться хотя бы частички внимания к своей персоне. Это неизбежно, и, чтобы заглушить тоску на сердце, она порой изрядно выпивала. И только в семье, где проявлялось ее чрезмерное недовольство, Кеннет и Клементина все еще не оставляли бесплодных усилий ублажить ее. Адам же давно оставил эти попытки.
И дело было не в том, что Грэхемы больше других чувствовали те силы, которые ими управляли. Они бессознательно долгие годы играли в какую-то игру, не зная толком ее правил.
Сейчас эти правила требовали от Адама дать всем понять, что он рассердился, хотя и притворялся (убеждая в том главным образом себя), что его ничуть не интересует мнение матери о его поступках, но прежде чем решиться жениться на Катринке, а потом обвенчаться с ней в Кап-Ферра, он должен был доказать, самому себе, что ему это вовсе не безразлично. Притворяясь абсолютно равнодушным, он все же бессознательно надеялся уловить ее одобрительный жест, удовлетворенную улыбку или почувствовать спонтанное объятие, которые бы убедили его в том, что ему удалось сделать свою мать счастливой. Конечно, ему хотелось, чтобы она одобрила его выбор, чтобы ей понравилась Катринка и чтобы она даже ее полюбила. И он вспомнил, как однажды в детстве на свои карманные деньги он купил матери брошку – подарок ко дню ее рождения, а в ответ на это услышал от нее лишь сухую благодарность и сентенцию, что никогда не следует дарить женщине дешевые ювелирные изделия, если хочешь продемонстрировать ей свое внимание. С тех пор он никогда больше не дарил ей подарков.
Конечно, Адам в основном разозлился на самого себя за то, что опять дал себя вовлечь в ее игру, но он хотел верить, что его злость направлена только на мать и к нему не имеет никакого отношения: например, за то, что она так искусно сейчас унизила собственного мужа.
Хотя ее презрение к нему наложило отпечаток на его собственное отношение к отцу, он из принципа чувствовал себя обязанным защищать его и даже любить.
– Современные яхты используют стекло, пластик, алюминий, различные легкие сплавы, которые увеличивают их скорость, – торопливо пояснял Адам, боясь, что его раздражение становится заметным, хотя отец, казалось, вовсе не заметил выпада своей жены. – А папа работал исключительно с деревом.
– В наше время приходится в основном переделывать старые яхты, поскольку сейчас мало таких безумцев, которые бы заказывали новые яхты из дерева. Но мне нравится моя работа. И я ее делаю хорошо.
– Достаточно хорошо, чтобы поддерживать семейную крышу над головой, – сказал Адам, указывая на столовую с ее обитыми шелком стенами, бесценными картинами, застекленными шкафами, в которых красовались севрский фарфор, фарфор от Веджвуда, хрусталь баккара и заводов Устерфорда.
– Не будь вульгарным, Адам, – перебила его Клементина, которая решила заговорить, видя нахмуренное лицо матери.
– И все же, по-моему, нет ничего лучше дерева, – сказал Кеннет, как обычно пытаясь предотвратить ссору. Как и все в семье, он знал, что семью поддерживает наследственный капитал, а вовсе не его доход, но относился к этому равнодушно.
– А все эти новые материалы я оставляю своему сыну и благословляю его.
– Да, я намерен использовать самые современные из них, – сказал Адам, поддерживая отца и продолжая эту дискуссию только ради Катринки.
– Я слышал, твоя судоверфь в Бремене получила от Хассана заказ на яхту, – сказал Кеннет.
– Да.
– Хассана? – спросила Клементина.
– От принца Халида ибн Хассана. Из Саудовской Аравии. Нефтедоллары, – уточнил Уилсон.
– О-о.
– Ну, ты растешь. Поздравляю, – сказал Кеннет.
– Да, – согласился Адам. – Это была настоящая удача.
– Ах, не заводите разговоров на профессиональную тему, – перебила Нина. – А то мы действительно замучим Катринку до смерти.
– Нет, нет, – ответила Катринка. – Меня очень интересует бизнес.
– Ах, да, – холодно произнесла Нина. – Эта ваша гостиница. Я чуть не забыла.
И все надежды Катринки, что мать Адама хоть чем-то заменит ей ее собственную, тут же развеялись. В памяти Катринки всплыл образ Илоны Лукански, и она вспомнила то чувство удовлетворения, испытанное в тот день, когда она, наконец, решилась защитить себя и дать ей сдачи. Но, конечно, она не может ударить эту ужасную женщину, которая была матерью Адама, не может победить ее в соревновании, поэтому ей ничего не остается, как только терпеть. Но Катринка поняла, что это будет даваться ей очень нелегко.
Глава 28
Нина Грэхем настояла на небольшом приеме в честь бракосочетания Адама и Катринки, чтобы представить новобрачную родственникам и друзьям, так что в те первые несколько недель после приезда Катринки в Соединенные Штаты она либо посещала вместе с Дэйзи Эллиот фешенебельные рестораны, где ей представляли все новых и новых людей, либо курсировала между Нью-Йорком и Ньюпортом, помогая своей привередливой свекрови в подготовке к приему, которого ни она, ни свекровь особенно и не хотели, и обе они были бы довольны, если бы можно было вовсе не сталкиваться друг с другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171