Хотя с каждым днем она все лучше усваивала тонкие правила светской жизни, она не сомневалась в том, что ей следует еще многому научиться, и, соглашаясь с Дэйзи в том, что все это в конечном итоге ерунда, Катринка все же не хотела какой-либо оплошностью поставить Адама в неловкое положение. Она любила его всепоглощающе и с каждым днем все сильнее; единственной целью ее жизни, хотя она сама этого не осознавала, стало доставлять ему приятное.
С новым шеф-поваром Катринка составляла меню для приема. С Картером и Анной Бубеник, экономкой-чешкой, которую взяли, чтобы она помогала Картеру вести значительно увеличившееся хозяйство на Пятой авеню, Катринка убрала квартиру и обставила террасу, рассортировала скатерти и выбрала столовые сервизы и приборы. Вечером в день приема все сверкало, всюду стояли оранжированные Салу вазы с экзотическими цветами, орхидеями, каллами и клетками с райскими птицами. Ящики охлажденного шампанского «Луи Редерер Кристал» ожидали своего часа. За кремового цвета большим роялем сидел молодой пианист, игру которого Катринка и Адам услышали как-то в ночном клубе, и исполнял заявки присутствующих, а также играл Гершвина, Зондхейма, Арлена и Портера.
Были приглашены родители Адама и его сестра Клементина с мужем. Пришли также Дэйзи и Стивен Эллиот, Лючия ди Кампо и Ник Кавалетти, Александра Оуджелви в сопровождении одного из коллег по «Сотби», Марго Йенсен со своим мужем Ведом, преуспевающим предпринимателем с седыми волосами и очками в роговой оправе, Натали Бувье с Жан-Клодом Жиллет, который приехал сюда, чтобы продать компании «Блумингдейл» кое-что из своих специализированных гастрономических товаров, Уолтер Хоувинг, Эсти Лаудер, Карлос Медина, Джон Фэирчайлд, Малколм Форбс, Лиз Смит, Рик Колинз, исполнительный персонал офиса Адама в Нью-Йорке, Рональд Перельман, Клаудиа Кохен, Тед Тернер, разнообразные семейные пары и – к тревоге Александры – Нейл Гудмен с женой, женщиной приятной внешности с седыми волосами и слегка расплывшейся фигурой.
– О-ля-ля, это великолепно, – сказала Натали по-французски Адаму, когда они поцеловали друг друга в щеку.
– Это означает, что вам понравилось? – спросил он, улыбаясь своей искривляющей рот улыбкой и восхищаясь ее стройной фигурой, которую минимально скрывало легкое черное платье.
– И как я только позволил тебе ускользнуть от меня, дорогая? – сказал Жан-Клод Катринке. Они стояли, беседуя, в центре гостиной и привлекали всеобщее внимание: их раскованные позы и непринужденный смех заставляли окружающих гадать, как долго и насколько хорошо они знают друг друга. На Катринке было платье, которое Жан-Клод узнал по одному из недавних показов коллекций одежды в Париже: короткое, обтягивающее фигуру, с рукавами и лифом из украшенного бриллиантами прозрачного черного креп-жоржета. В ушах у нее были бриллиантовые серьги, а в темных волосах сверкали звездной россыпью усыпанные бриллиантами заколки. «Она выглядит просто изумительно», – подумал он. – Я, по-видимому, был не в своем уме, – произнес он.
– Вовсе нет, – сказала, смеясь, Катринка. – Просто в делах.
– Если бы вы только не были подругами… – сказал он и посмотрел с притворным сожалением на Натали.
– Это бы что-нибудь изменило?
Он пожал плечами:
– Возможно, тогда бы ты не заметила, что я очень занят.
– Приятное место, – сказал Тед Тернер своим невыразительным голосом, и по тому, как он растягивал слова, можно было определенно угадать в нем южанина.
– Да, действительно, – поддержала его Нина Грэхем. – Из глубины квартиры зазвучал Коул Портер, а в Центральном парке за потемневшим прудом и мягкими силуэтами одетых свежей листвой деревьев можно было увидеть последние розовеющие в небе полосы над зданиями Вест-Сайда. «Как это было умно со стороны Катринки, – подумала она, – найти квартиру с такой прелестной террасой. Кое-что, можно было бы оттенить поярче, как мне кажется, но в целом все сделано очень мило».
– Я слышал, вы участвуете в соревнованиях «Фастнет» в этом году, – сказал Кеннет, чтобы сменить тему разговора. «Фастнет» был заключительным этапом «Кау-уик регаты» и одним из самых престижных морских соревнований.
– Ну, конечно, – ответил Тернер.
– Адам тоже.
– Впервые об этом слышу, – сказала Нина, и по ее тону можно было понять, что она от этого не в восторге.
– Говорят, что дизайном здесь занимались вы, – обратился к Карлосу Медине Рик Колинз, чуть заметным движением руки указывая на комнату и слегка оттесняя архитектора к итальянской подставке из хромированного стекла, на которой стояла большая ваза с редкими орхидеями.
– Да, – ответил Карлос с легким вызовом, постоянно готовый к критическим замечаниям, хотя пока он получал только хвалебные отзывы.
– Это просто фантастика.
– Благодарю вас, – ответил, смягчившись, Карлос. Ему всегда нравились высокие белокурые молодые люди. – Мне кажется, ваш яркий галстук прелестен.
– Правда? Мне самому они надоели, но они стали чем-то вроде моего фирменного знака. И я вряд ли осмелюсь появляться без них на людях. – Рик был известен своими галстуками, они могли быть – в зависимости от его настроения – маленькими и аккуратными или большими, пышными, но всегда немыслимых узоров и расцветок.
– Маркетинг, – сказал Карлос, кивая, с легкой нотой горечи в голосе.
– Самый важный инструмент бизнеса, я – писатель, – добавил Рик, представляясь.
– Понимаете, – сказал он после того, как обмен ничего не значащими репликами был окончен, – я собираюсь переделать свою квартиру и очень хотел бы, чтобы вы на нее взглянули, хотя не думаю, чтобы даже вам удалось преобразить мою крысиную нору.
– Вы сами удивитесь, узнав, на что я способен, – ответил Карлос с понимающей и явно довольной улыбкой.
– Чем вы будете заниматься потом? – спросил Рик, которому с трудом удалось сдержать волнение.
– Рик, – позвала Марго Йенсен, и в ее дымчатого оттенка глазах появился блеск. – Как насчет того, чтобы дать материал о сегодняшнем приеме?
Марго на мгновение замолчала, беря бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта, а Рик в это время рассматривал ее блестящее красное платье и ошеломляющий макияж и раздумывал о том, как ему лучше донести до своих страждущих читателей все обаяние ее облика. С чем это сравнить – со взглядом в калейдоскоп? Со зрелищем китайского цирка? Она вся была свет и цвет, она ослепляла. Рядом с ней Тед Йенсен всегда казался довольно бледным и незначительным, несмотря на хорошее сложение и итальянские костюмы. По Рик знал, что это было не так.
Тед вырос на манхэттенском Ист-Сайде. Его отец был закройщиком на швейной фабрике, а мать занималась окончательной ручной отделкой. Обучаясь в университете Нью-Йорка, где он специализировался в бизнесе, Тед па втором курсе на какой-то вечеринке, устроенной общими друзьями, встретил Марго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
С новым шеф-поваром Катринка составляла меню для приема. С Картером и Анной Бубеник, экономкой-чешкой, которую взяли, чтобы она помогала Картеру вести значительно увеличившееся хозяйство на Пятой авеню, Катринка убрала квартиру и обставила террасу, рассортировала скатерти и выбрала столовые сервизы и приборы. Вечером в день приема все сверкало, всюду стояли оранжированные Салу вазы с экзотическими цветами, орхидеями, каллами и клетками с райскими птицами. Ящики охлажденного шампанского «Луи Редерер Кристал» ожидали своего часа. За кремового цвета большим роялем сидел молодой пианист, игру которого Катринка и Адам услышали как-то в ночном клубе, и исполнял заявки присутствующих, а также играл Гершвина, Зондхейма, Арлена и Портера.
Были приглашены родители Адама и его сестра Клементина с мужем. Пришли также Дэйзи и Стивен Эллиот, Лючия ди Кампо и Ник Кавалетти, Александра Оуджелви в сопровождении одного из коллег по «Сотби», Марго Йенсен со своим мужем Ведом, преуспевающим предпринимателем с седыми волосами и очками в роговой оправе, Натали Бувье с Жан-Клодом Жиллет, который приехал сюда, чтобы продать компании «Блумингдейл» кое-что из своих специализированных гастрономических товаров, Уолтер Хоувинг, Эсти Лаудер, Карлос Медина, Джон Фэирчайлд, Малколм Форбс, Лиз Смит, Рик Колинз, исполнительный персонал офиса Адама в Нью-Йорке, Рональд Перельман, Клаудиа Кохен, Тед Тернер, разнообразные семейные пары и – к тревоге Александры – Нейл Гудмен с женой, женщиной приятной внешности с седыми волосами и слегка расплывшейся фигурой.
– О-ля-ля, это великолепно, – сказала Натали по-французски Адаму, когда они поцеловали друг друга в щеку.
– Это означает, что вам понравилось? – спросил он, улыбаясь своей искривляющей рот улыбкой и восхищаясь ее стройной фигурой, которую минимально скрывало легкое черное платье.
– И как я только позволил тебе ускользнуть от меня, дорогая? – сказал Жан-Клод Катринке. Они стояли, беседуя, в центре гостиной и привлекали всеобщее внимание: их раскованные позы и непринужденный смех заставляли окружающих гадать, как долго и насколько хорошо они знают друг друга. На Катринке было платье, которое Жан-Клод узнал по одному из недавних показов коллекций одежды в Париже: короткое, обтягивающее фигуру, с рукавами и лифом из украшенного бриллиантами прозрачного черного креп-жоржета. В ушах у нее были бриллиантовые серьги, а в темных волосах сверкали звездной россыпью усыпанные бриллиантами заколки. «Она выглядит просто изумительно», – подумал он. – Я, по-видимому, был не в своем уме, – произнес он.
– Вовсе нет, – сказала, смеясь, Катринка. – Просто в делах.
– Если бы вы только не были подругами… – сказал он и посмотрел с притворным сожалением на Натали.
– Это бы что-нибудь изменило?
Он пожал плечами:
– Возможно, тогда бы ты не заметила, что я очень занят.
– Приятное место, – сказал Тед Тернер своим невыразительным голосом, и по тому, как он растягивал слова, можно было определенно угадать в нем южанина.
– Да, действительно, – поддержала его Нина Грэхем. – Из глубины квартиры зазвучал Коул Портер, а в Центральном парке за потемневшим прудом и мягкими силуэтами одетых свежей листвой деревьев можно было увидеть последние розовеющие в небе полосы над зданиями Вест-Сайда. «Как это было умно со стороны Катринки, – подумала она, – найти квартиру с такой прелестной террасой. Кое-что, можно было бы оттенить поярче, как мне кажется, но в целом все сделано очень мило».
– Я слышал, вы участвуете в соревнованиях «Фастнет» в этом году, – сказал Кеннет, чтобы сменить тему разговора. «Фастнет» был заключительным этапом «Кау-уик регаты» и одним из самых престижных морских соревнований.
– Ну, конечно, – ответил Тернер.
– Адам тоже.
– Впервые об этом слышу, – сказала Нина, и по ее тону можно было понять, что она от этого не в восторге.
– Говорят, что дизайном здесь занимались вы, – обратился к Карлосу Медине Рик Колинз, чуть заметным движением руки указывая на комнату и слегка оттесняя архитектора к итальянской подставке из хромированного стекла, на которой стояла большая ваза с редкими орхидеями.
– Да, – ответил Карлос с легким вызовом, постоянно готовый к критическим замечаниям, хотя пока он получал только хвалебные отзывы.
– Это просто фантастика.
– Благодарю вас, – ответил, смягчившись, Карлос. Ему всегда нравились высокие белокурые молодые люди. – Мне кажется, ваш яркий галстук прелестен.
– Правда? Мне самому они надоели, но они стали чем-то вроде моего фирменного знака. И я вряд ли осмелюсь появляться без них на людях. – Рик был известен своими галстуками, они могли быть – в зависимости от его настроения – маленькими и аккуратными или большими, пышными, но всегда немыслимых узоров и расцветок.
– Маркетинг, – сказал Карлос, кивая, с легкой нотой горечи в голосе.
– Самый важный инструмент бизнеса, я – писатель, – добавил Рик, представляясь.
– Понимаете, – сказал он после того, как обмен ничего не значащими репликами был окончен, – я собираюсь переделать свою квартиру и очень хотел бы, чтобы вы на нее взглянули, хотя не думаю, чтобы даже вам удалось преобразить мою крысиную нору.
– Вы сами удивитесь, узнав, на что я способен, – ответил Карлос с понимающей и явно довольной улыбкой.
– Чем вы будете заниматься потом? – спросил Рик, которому с трудом удалось сдержать волнение.
– Рик, – позвала Марго Йенсен, и в ее дымчатого оттенка глазах появился блеск. – Как насчет того, чтобы дать материал о сегодняшнем приеме?
Марго на мгновение замолчала, беря бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта, а Рик в это время рассматривал ее блестящее красное платье и ошеломляющий макияж и раздумывал о том, как ему лучше донести до своих страждущих читателей все обаяние ее облика. С чем это сравнить – со взглядом в калейдоскоп? Со зрелищем китайского цирка? Она вся была свет и цвет, она ослепляла. Рядом с ней Тед Йенсен всегда казался довольно бледным и незначительным, несмотря на хорошее сложение и итальянские костюмы. По Рик знал, что это было не так.
Тед вырос на манхэттенском Ист-Сайде. Его отец был закройщиком на швейной фабрике, а мать занималась окончательной ручной отделкой. Обучаясь в университете Нью-Йорка, где он специализировался в бизнесе, Тед па втором курсе на какой-то вечеринке, устроенной общими друзьями, встретил Марго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171