Кто твердо верит, что есть суд Божий, что однажды мы все предстанем перед Творцом и отчитаемся за нашу жизнь. – В его голосе послышалась тщательно отмеренная страстность. – Подумайте, эта жизнь – лишь намек на то, что ждет за ней. – Он перевел дух. – Присцилла, знают ли эти создания о Боге?
В первую секунду Хатч подумала, что он говорит о сотрудниках Академии.
– Гумпы? – спросила она. – У нас еще нет никакой информации о них, ваше преподобие.
Он посмотрел мимо нее на окно, разглядывая шторы.
– Их ждет уничтожение, а у них, вероятно, даже нет утешения в знании о любящем Боге.
– Они могли бы возразить, что, если бы любящий Бог существовал, не было бы уничтожения.
– Да, – кивнул он, – вы рассуждали бы именно так.
Хатч никак не могла взять в толк, к чему он клонит.
– Преподобный Кристофер, непонятно, что мы можем сделать с их религиозными взглядами.
– Присцилла, подумайте немного. У них несомненно есть души. Это заметно по их архитектуре. По их городам. И их души в опасности.
– В данный момент, ваше преподобие, я больше беспокоюсь за их тела.
– Да, разумеется. – Нотка сочувствия. – Вы поймете, если я скажу, что они могут потерять гораздо больше, чем просто земную жизнь.
Она с трудом удержалась от замечания, что у гумпов нет земной жизни.
– Конечно.
– Дело не терпит отлагательств.
– Тем не менее...
– Я хочу отправить миссионеров. Пока есть время. – Он говорил по-прежнему спокойно и сухо. Как будто предлагал заказать пиццу в офис. – Я знаю, вы не согласитесь, Присцилла. Но прошу довериться мне.
– Протокол не допускает этого, ваше преподобие.
– Существуют чрезвычайные обстоятельства.
– Верно. Но о них не объявлено, а у меня нет полномочий выходить за рамки Протокола.
– Присцилла. Хатч. Вас ведь называют Хатч, не так ли?
– Да, так меня зовут друзья.
– Хатч, я прошу вас проявить смелость. Поступить по совести. – Казалось, он сейчас расплачется. – Если понадобится, Церковь вас полностью поддержит.
Точно. Именно то, что сейчас требуется гумпам, – услышать о геенне огненной и проклятии .
– Простите, ваше преподобие. – Она встала, жестом давая понять, что встреча закончена. – Жаль, что не могу вам помочь.
Он поднялся, явно разочарованный.
– Вы могли бы обговорить это с Майклом.
– У него также связаны руки.
– Тогда мне придется обратиться в высшие инстанции.
Хатч показалось, что два последних слова были с большой буквы.
Джош Кепплер представлял «Айленд Спешалтиз», крупную фирму, занимающуюся информацией, банковским делом, продюсированием и розничной торговлей. Плюс, возможно, чем-то еще, о чем Хатч сейчас не могла вспомнить.
Каждый, кто записывается на встречу с руководителем миссиями, должен без обиняков назвать цель своего визита. Хатч предполагала, что комиссар выдвигал то же требование, но если так, то ее он не поставил об этом в известность. День затягивался, и она не могла представить, что же такое должен сказать Кепплер, чтобы заинтересовать ее.
– Стильная бижутерия, – сказал он.
– Прошу прощения?
– Гумпы носят много стильной бижутерии. Очень красивой. Что-то вроде раннего египетского стиля.
– Извините. Кажется, я не понимаю.
– Оригинальные изделия разойдутся среди коллекционеров за бешеные деньги.
– Почему? Никого же не интересует, что носят ноки.
– Ноки никому не нравятся. Люди любят гумпов. Ну или полюбят, когда мы запустим свою кампанию. Да и вообще от гумпов скоро останется мокрое место. Это привносит ностальгический оттенок. Их фенечки станут реликвиями.
Кепплер был одет в белый пиджак и широкие брюки и носил усы (растительность на лице опять начинала входить в моду после долгого забвения), что ему не шло. Если добавить к перечисленному близко посаженные темные глаза, аккуратный прямой пробор и вымученную улыбку, перед вами оказывался неудачливый мошенник. Или незадачливый ловелас. «А не завалиться ли нам ко мне на хату сегодня вечерком, крошка?»
– То есть «Айленд Спешалтиз»...
– Мы отправляем корабль. Он вылетает примерно через неделю. Не беспокойтесь. Мы обо всем позаботимся и не будем путаться под ногами. – У него была папка, которую он открыл и положил перед Хатч. – Вот официальное уведомление. Согласно требованию закона.
– Дайте разобраться, – проговорила она. – Вы посылаете корабль на Лукаут. И собираетесь...
– Совершить небольшой обмен.
– А почему бы просто не скопировать их украшения? Вам же точно известно, как они выглядят.
– Подлинность, мисс Хатчинс. Вот в чем ценность. Каждый предмет будет иметь сертификат подлинности.
– Ничего не выйдет. – Хатч отодвинула документ, даже не взглянув на него.
– Почему нет?
– Во-первых, Лукаут находится под покровительством Академии. Потребуется разрешение.
– Мы не думали, что с этим возникнут проблемы.
– Уже возникли. Во-вторых, это нарушение Протокола.
– Согласны.
– Что вы имеете в виду?
– Мы считаем, что в суде это не пройдет. Протокол еще ни разу не подвергался проверке, мисс Хатчинс. Почему кто-то вообразил, будто юрисдикция гаагского суда распространяется дальше альфы Центавра?
Да, тут он, вероятно, прав. Особенно, если Академия фактически признает его правоту, приняв уведомление «Айленд Спешалтиз».
– Забудьте, – посоветовала она.
Кеплер неестественно улыбнулся ей одними губами.
– Мисс Хатчинс, наше предложение означает значительную финансовую выгоду для Академии. – Он наклонил голову, показывая, что «Айленд Спешалтиз» готовы купить не только всю Академию, но и саму Хатч.
– Хотела бы я узнать вот что, – проговорила она, – может быть, облако – меньшее из зол для гумпов?
У Кеплера все еще было такое выражение лица, будто он изо всех сил пытается подружиться с Хатч. Он ухмыльнулся ее шутке. Легко сбросил улыбку, показывая, что не обиделся.
– Никто не пострадает, – сказал он. – И все у нас выйдет чудненько.
– Мистер Кепплер, если ваши люди покажутся вблизи Лукаута, мы примем меры для защиты наших прерогатив.
– Что конкретно это означает?
– Попробуйте сунуться туда, узнаете. – На самом деле она знала, что им не удастся заполучить сверхсветовик для такого путешествия, пока они не докажут одобрение или хотя бы безразличие Академии.
Комиссар считал пиар основной обязанностью. Эрик Сэмюэлс, начальник отдела по связям с общественностью, обычно проводил пресс-конференцию каждую пятницу в четыре. Около четырех Хатч услышала, как он бодро приветствовал Марию – и вот уже влетел в кабинет, оживленный и бодрый, притворился, что удивлен, увидев Хатч за столом, и пошутил, что никогда еще комиссар не выглядел лучше.
Эрик хотел, чтобы Хатч подписала пару пресс-релизов по маловажным вопросам. Ее удивило, что он не уполномочен распространять их от своего имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133