Он был отличным продавцом – то есть умел смотреть людям прямо в глаза, делая самые абсурдные заявления. Но он их делал жизнерадостно, подмигивая, так сказать, если можно так выразиться, знаете, я это глубоко не изучал, но дело стоящее, это не совсем так, понимаете, дело все равно отличное, и вы за свои деньги получаете настоящий товар.
Он представил ее гостям, и она внимательно запоминала имена и лица. Это сегодня будет полезно, а в будущем тоже может пригодиться. Не так легко повернуться спиной к человеку, с которым когда-то был на «ты».
– У меня для тебя есть особый гость, – сказал он, ведя ее через зал. В сторону Бентона Трипли. Бентон увидел их, извинился перед своими собеседниками и пошел навстречу. Потом он появился перед ней, как-то фрагментированный, будто его было слишком много, чтобы охватить взглядом. Он скользнул глазами по ее голым плечам, посмотрел в глаза с таким видом, будто заключил, что она – низшая раса и ничто его не убедит в обратном, но что он это ей в вину не ставит.
– Рад снова вас видеть, Ким, – сказал он непринужденно. Она сказала, что тоже рада, и Коул был приятно удивлен тем, что они знакомы.
– Старые друзья, – улыбнулся Трипли. Не прикасаясь к ней физически, он, казалось, сразу заявил на нее свои права. – Не мог удержаться и не прийти, когда услышал, что вы будете выступать, – сказал он.
Произошел обмен еще несколькими подобными репликами, и Трипли отошел, увидев человека, с которым ему надо было поговорить. Ким почувствовала, что ей стало легче дышать.
К началу торжества в банкетном зале собралось человек четыреста. Конечно, это была толпа избранных, красиво облаченных в шелка и атлас. Мужчины в золотых или белых шейных платках и вошедших в последнее время в моду кушаках, женщины в облегающих вечерних платьях, иногда почти не оставляющих простора воображению.
Официанты внесли блюда с мясом, овощами и фруктами. Перед Ким оказалась бутылка вина, но она пока пить не стала, решив отложить это на после выступления. Она сидела возле трибуны рядом с исполнительным директором отеля Таликой Мак-Кей. Это была миниатюрная шатенка с ангельскими глазами, благожелательной улыбкой, искрящейся речью и состраданием акулы. Ким дважды видела ее в действии, когда события начинали идти не так, как задумано.
Трипли сидел в центре зала, занятый серьезным разговором с соседями, но иногда его взгляд падал на Ким. Когда это случалось, в его глазах появлялась сила и вся комната расплывалась, а Трипли оказывался в фокусе. «Я знаю твою тайну, – казалось, говорил он. – Ты – женщина, которая гоняется за призраками. Ты пришла сюда и притворилась человеком науки, но ты всего лишь красивая пустышка и больше ничего».
За главным столом сидели Мак-Кей и Ким, президент Ассоциации путешественников Гринуэя и Абел Доннер, который руководил переоборудованием лайнера в отель. Мак-Кей выполняла функции церемониймейстера.
Когда обед подошел к концу, Мак-Кей взошла на трибуну, приветствовала всех на открытии отеля «Королева звезд», слегка подчеркнув слово «отель». Он, сказала она, продолжит традиции прославленного лайнера. Она кратко описала возможности «Королевы звезд», рекомендовала их для обучения руководителей и представила президента и председателя совета директоров, каждый из которых кратко выразил свое удовольствие от этого представления.
Она описала некоторые из отпускных программ, которые будет предлагать отель, указала на особые отношения, всегда существовавшие между «Королевой звезд» и Институтом Сибрайта, после чего повернулась к Ким, которая как раз гадала, что это за особые отношения.
– Наш главный оратор на сегодняшнем вечере…
Ким поняла, что за политика привела ее на сегодняшнее торжество. Кто-то из правления «Королевы звезд» был обязан одолжением кому-то из Института. Им нужен был представитель, Институту была нужна реклама, и вот, пожалуйста – Брэндивайн на трибуне. Она понимала, что должна выступить с рекламой Института, но знала также, что от нее ждут добрых слов об отеле.
Трибуны пережили века технического прогресса, потому что служили барьером, за которым оратор может укрыться. Ким не любила их именно из-за этого: они закрывали ее от публики. Если бы можно было, Ким отодвинула бы трибуну в сторону.
– Спасибо, доктор Мак-Кей, – сказала она, потом произнесла обычные приветственные слова, рассказала пару собственных шуток и описала тот случай из своей жизни, когда она побывала на «Королеве звезд». – Я была тогда интерном в Институте, и мы должны были лететь в физическую лабораторию на Жаворонке. Оказалось, что только что причалила «Королева», она вернулась с Кариби. Мелкая деталь, но я ее никогда не забываю. Сколько от нас до Кариби? Восемьдесят с чем-то световых лет? На борт лайнера пускали посетителей, а у нас как раз было время, и мы сюда пришли – вон через тот вход. Мимо папоротников. В этот самый зал. Капитан и двое офицеров пожимали руки пассажирам, прощались, а я пыталась себе представить, откуда они явились, как огромна пустота между Гринуэем и Кариби.
Все мы знаем: были времена, когда все полагали, что такое путешествие невозможно. И никогда не будет возможно. То, что мы принимаем как данность, было чьей-то мечтой.
Автоматический зонд с Земли к Альфе Центавра мы запустили девятьсот лет назад. Альфа Центавра, как вы, конечно, знаете, всего лишь в четырех световых годах от Солнца. В четырех. Но этот зонд все еще летит. Он даже полпути не прошел. И мы спрашиваем себя: зачем они дали себе этот труд? Когда зонд долетит, их давно уже на свете не будет. Уже две тысячи лет как они будут мертвы. Так зачем они это делали?
А зачем мы только что взорвали Альфу Максима? Нас тоже много тысяч лет как не будет в живых к моменту прихода возможного ответа. – Ким остановилась и выпила воды. – Я вам скажу зачем. Зонд к Альфе Центавра мы запустили по той же причине, по которой построили прыжковые двигатели, дающие силу «Королеве»: мы не любим горизонтов. Не любим пределов. Мы всегда стараемся за них заглянуть. Ведь не останавливаемся же мы у края воды? Что для нас берег, как не стартовая площадка, с которой мы бросаемся в будущее?
Трипли отвлекся и смотрел в какую-то точку на потолке.
– Сегодня мы собрались проводить на покой один из символов этой мечты. «Королева» полтора столетия возила людей и грузы между Девятью Мирами. Она заслужила отдых. И приятно знать, что она нашла свой покой там, где будущие поколения смогут ее коснуться. Смогут узнать хоть немногое из того, что она значила.
От «Королевы» Ким перешла к исследовательским кораблям» работающим на Институт, вспомнила вклад Макса Эстерли в технологию прыжковых двигателей и закончила выражением надежды, что эти корабли будут и дальше раздвигать границы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Он представил ее гостям, и она внимательно запоминала имена и лица. Это сегодня будет полезно, а в будущем тоже может пригодиться. Не так легко повернуться спиной к человеку, с которым когда-то был на «ты».
– У меня для тебя есть особый гость, – сказал он, ведя ее через зал. В сторону Бентона Трипли. Бентон увидел их, извинился перед своими собеседниками и пошел навстречу. Потом он появился перед ней, как-то фрагментированный, будто его было слишком много, чтобы охватить взглядом. Он скользнул глазами по ее голым плечам, посмотрел в глаза с таким видом, будто заключил, что она – низшая раса и ничто его не убедит в обратном, но что он это ей в вину не ставит.
– Рад снова вас видеть, Ким, – сказал он непринужденно. Она сказала, что тоже рада, и Коул был приятно удивлен тем, что они знакомы.
– Старые друзья, – улыбнулся Трипли. Не прикасаясь к ней физически, он, казалось, сразу заявил на нее свои права. – Не мог удержаться и не прийти, когда услышал, что вы будете выступать, – сказал он.
Произошел обмен еще несколькими подобными репликами, и Трипли отошел, увидев человека, с которым ему надо было поговорить. Ким почувствовала, что ей стало легче дышать.
К началу торжества в банкетном зале собралось человек четыреста. Конечно, это была толпа избранных, красиво облаченных в шелка и атлас. Мужчины в золотых или белых шейных платках и вошедших в последнее время в моду кушаках, женщины в облегающих вечерних платьях, иногда почти не оставляющих простора воображению.
Официанты внесли блюда с мясом, овощами и фруктами. Перед Ким оказалась бутылка вина, но она пока пить не стала, решив отложить это на после выступления. Она сидела возле трибуны рядом с исполнительным директором отеля Таликой Мак-Кей. Это была миниатюрная шатенка с ангельскими глазами, благожелательной улыбкой, искрящейся речью и состраданием акулы. Ким дважды видела ее в действии, когда события начинали идти не так, как задумано.
Трипли сидел в центре зала, занятый серьезным разговором с соседями, но иногда его взгляд падал на Ким. Когда это случалось, в его глазах появлялась сила и вся комната расплывалась, а Трипли оказывался в фокусе. «Я знаю твою тайну, – казалось, говорил он. – Ты – женщина, которая гоняется за призраками. Ты пришла сюда и притворилась человеком науки, но ты всего лишь красивая пустышка и больше ничего».
За главным столом сидели Мак-Кей и Ким, президент Ассоциации путешественников Гринуэя и Абел Доннер, который руководил переоборудованием лайнера в отель. Мак-Кей выполняла функции церемониймейстера.
Когда обед подошел к концу, Мак-Кей взошла на трибуну, приветствовала всех на открытии отеля «Королева звезд», слегка подчеркнув слово «отель». Он, сказала она, продолжит традиции прославленного лайнера. Она кратко описала возможности «Королевы звезд», рекомендовала их для обучения руководителей и представила президента и председателя совета директоров, каждый из которых кратко выразил свое удовольствие от этого представления.
Она описала некоторые из отпускных программ, которые будет предлагать отель, указала на особые отношения, всегда существовавшие между «Королевой звезд» и Институтом Сибрайта, после чего повернулась к Ким, которая как раз гадала, что это за особые отношения.
– Наш главный оратор на сегодняшнем вечере…
Ким поняла, что за политика привела ее на сегодняшнее торжество. Кто-то из правления «Королевы звезд» был обязан одолжением кому-то из Института. Им нужен был представитель, Институту была нужна реклама, и вот, пожалуйста – Брэндивайн на трибуне. Она понимала, что должна выступить с рекламой Института, но знала также, что от нее ждут добрых слов об отеле.
Трибуны пережили века технического прогресса, потому что служили барьером, за которым оратор может укрыться. Ким не любила их именно из-за этого: они закрывали ее от публики. Если бы можно было, Ким отодвинула бы трибуну в сторону.
– Спасибо, доктор Мак-Кей, – сказала она, потом произнесла обычные приветственные слова, рассказала пару собственных шуток и описала тот случай из своей жизни, когда она побывала на «Королеве звезд». – Я была тогда интерном в Институте, и мы должны были лететь в физическую лабораторию на Жаворонке. Оказалось, что только что причалила «Королева», она вернулась с Кариби. Мелкая деталь, но я ее никогда не забываю. Сколько от нас до Кариби? Восемьдесят с чем-то световых лет? На борт лайнера пускали посетителей, а у нас как раз было время, и мы сюда пришли – вон через тот вход. Мимо папоротников. В этот самый зал. Капитан и двое офицеров пожимали руки пассажирам, прощались, а я пыталась себе представить, откуда они явились, как огромна пустота между Гринуэем и Кариби.
Все мы знаем: были времена, когда все полагали, что такое путешествие невозможно. И никогда не будет возможно. То, что мы принимаем как данность, было чьей-то мечтой.
Автоматический зонд с Земли к Альфе Центавра мы запустили девятьсот лет назад. Альфа Центавра, как вы, конечно, знаете, всего лишь в четырех световых годах от Солнца. В четырех. Но этот зонд все еще летит. Он даже полпути не прошел. И мы спрашиваем себя: зачем они дали себе этот труд? Когда зонд долетит, их давно уже на свете не будет. Уже две тысячи лет как они будут мертвы. Так зачем они это делали?
А зачем мы только что взорвали Альфу Максима? Нас тоже много тысяч лет как не будет в живых к моменту прихода возможного ответа. – Ким остановилась и выпила воды. – Я вам скажу зачем. Зонд к Альфе Центавра мы запустили по той же причине, по которой построили прыжковые двигатели, дающие силу «Королеве»: мы не любим горизонтов. Не любим пределов. Мы всегда стараемся за них заглянуть. Ведь не останавливаемся же мы у края воды? Что для нас берег, как не стартовая площадка, с которой мы бросаемся в будущее?
Трипли отвлекся и смотрел в какую-то точку на потолке.
– Сегодня мы собрались проводить на покой один из символов этой мечты. «Королева» полтора столетия возила людей и грузы между Девятью Мирами. Она заслужила отдых. И приятно знать, что она нашла свой покой там, где будущие поколения смогут ее коснуться. Смогут узнать хоть немногое из того, что она значила.
От «Королевы» Ким перешла к исследовательским кораблям» работающим на Институт, вспомнила вклад Макса Эстерли в технологию прыжковых двигателей и закончила выражением надежды, что эти корабли будут и дальше раздвигать границы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122