– Вы сестра натурщицы Маркиса Кейна.
Он помахал указательным пальцем, будто говоря: «Как можно такое забыть?»
– Ким Брэндивайн, – сказала она. – Я хотела вам сказать, как благодарна за того Кейна, которого вы мне продали.
– О да, да, это была очень хорошая покупка, миз Брэндивайн. Очень правильный поступок. – Он вышел из-за конторки и оглядел свои запасы. – Вы интересуетесь другими его работами?
– Может быть, в другой раз, – сказала она. – Есть там одна или две, которые я бы хотела добавить к своей коллекции.
– А зачем ждать? – Он потер руки. – У нас есть очень либеральный платежный план. Какие картины вы хотели бы посмотреть?
– Да, – сказала она, не отвечая на вопрос. – У Кейна великолепные работы.
– Несомненно. Я вам говорил, что знал его лично?
– Да, вы упомянули.
– Так что я мог бы вам показать?
– Джордж, я сегодня не планирую покупки. Не люблю накапливать долги. Я так считаю, платить надо сразу. Вы согласны?
– Ну…
– Конечно, согласны. – Ким вспомнила «Осень» и «Ночной полет» и намекнула, прямо не говоря, что вскоре попытается купить обе. – Блестящие композиции, – сказала она. – Он гений.
– Иногда нужно время, чтобы мир признал уровень таланта.
Он настоял, чтобы она посмотрела другие работы Кейна. Одна называлась «При свечах» – там ужинала пара на обзорной палубе звездолета. Рядом с бутылкой вина трепетала свеча, стены были укрыты тяжелой фиолетовой драпировкой, а рядом со столом стоял официант с подносом. Влюбленные были красивы и поглощены друг другом. Над ними через прозрачную крышу сияли красные и оранжевые кольца недавней сверхновой, озаряя сцену жутковатым светом.
На другой, под названием «Прохождение», корабль-наблюдатель летел на фоне пульсара, выхваченный светом пробегающего луча звезды.
– Они были бы украшением любого собрания, – сказал Гульд.
Ким согласилась:
– Как, должно быть, чудесно было его знать!
– Да. Мы с ним были довольно близким друзьями, если честно.
– Я вам завидую. – Ким улыбнулась самой невинной улыбкой. – А какой у него был дом? Вы, кажется, говорили в прошлый раз, что он жил в Северине?
Гульд предложил ей кресло, и они оба сели.
– Да, верно. Именно там он и жил. Моя жена тоже тогда там жила. – Он повторил всю историю, а Ким терпеливо ее выслушала. Потом он спросил, знает ли она, что Кейн был героем войны.
– Знаю, – сказала Ким. – Расскажите мне о его вилле.
Гульд вспомнил, что гостиная была холодно официальна, сам Кейн жил в кабинете и там принимал друзей.
– Иногда, – сказал Гульд, – в город приезжали его друзья, с которыми он служил на флоте. – Он покачал головой, вспоминая. – Да, Кейн и его друзья умели веселиться.
– Здесь красивая местность, – сказала Ким. – Наверняка из его дома открывался хороший вид.
– У него была палуба сбоку дома, где можно было сидеть по вечерам и смотреть, как солнце уходит за горы…
Так продолжалось еще несколько минут, пока Ким не почувствовала, что готова задать серьезный вопрос, который ее сюда и привел.
– Я правильно вас поняла? Вы сказали, что у него была в доме тайная комната?
– Тайная комната?
– Да. Когда я в прошлый раз здесь была, вы мне сказали что последние пару лет он запечатал часть дома. И никому ее не показывал.
– А, да, я забыл. Это был его кабинет. После происшествия на пике Надежды он перестал пускать туда гостей и перешел в гостиную.
– А как вы думаете почему? Восстанавливал ее, что ли?
– Нет, вряд ли. – Гульд состроил гримасу, означающую интенсивную работу мысли. – Из кабинета виден пик Надежды. Может быть, он просто больше не хотел на него смотреть. А может быть, просто у него развилась причуда. Это с художниками бывает.
– Я тоже так думаю, – подтвердила Ким. – Он никого туда не пускал?
– Насколько я знаю, никого.
– Интересно, может быть, он тогда там начал работать? Писать?
Или прятал что-то, к чему никого не хотел подпускать? Например, бортжурналы «Охотника»?
– Сомневаюсь. У него была мастерская перед домом.
– А где был кабинет?
– Позади.
– И вы никогда его не видели после того, как он запечатал дверь?
– Нет, никогда. – Он перевел взгляд с нее на работы Кейна. – Так почему вы не хотите, чтобы я отправил к вам домой этих двух красавиц?
Кейн пришлось уплатить прокатной компании за оба гидрокостюма, порванных до невосстановимости, за маску и конвертер, оставшиеся на дне. Вопросов там задавать не стали, но сильно поморщились, когда она попросила напрокат резиновую лодку и еще один гидрокостюм. Ей объяснили, что размер залога будет существенно больше.
Через час Ким в арендованном флаере поднялась с посадочной площадки отеля в холодный пасмурный день и снова повернула на юг. Несколько минут она летела над поездом, но тот быстро ушел вперед и затерялся среди неровной местности.
Ким не сказала Солли, что собирается сделать, поскольку он настоял бы на своем участии. С ним было бы спокойнее, но Ким не терпелось получить результаты анализа бортжурналов «Охотника». И еще надо было преодолеть свой дурацкий страх перед местным демоном. Ким сказала себе, что после пережитого в реке ни одной живой твари не боится.
Ким посмотрела по расписанию, что за поезд прошел. Трансконтинентальный. Везет мануфактуру, электронику, древесину и механизмы из Соррентино к побережью. Ким всегда любила поезда. И сейчас тоже на поезде было бы приятнее.
Местоположение виллы Кейна она обвела на карте кружком. С северной стороны, где теперь глубокая вода.
Ким взяла пеленги от дома Кейна на плотину, на ратушу (на глубине пятнадцати метров под водой, но башня гордо возвышается над озером) и на бывшую станцию обслуживания флаеров на невысоком холме, который теперь стал островом.
В мрачном свете река казалась холодной. Ким пролетела над ней и через несколько минут приземлилась на берегу Кабри.
Один из полозьев флаера оказался в воде. Переодеваясь в гидрокостюм, Ким глядела на опушку леса. От воды тянул ветерок, и ветви деревьев слегка покачивались. Ни голубая сойка не пролетит, ни олень не подойдет к берегу напиться.
Ким открыла люк и вылезла на песок. Он заскрипел под ногами. Ветер был холодным, Ким включила обогреватель и натянула на уши шерстяную шапочку. Небо нависло сверху, тяжелое и хмурое.
Вытащив с заднего сиденья лодку, Ким включила надув, поставила мотор и стащила лодку в воду. У нее было прозрачное дно. Ким бросила внутрь ласты, весло и конвертер. И пакет со снимками деревни Северин около 573 года. К этому Ким добавила сорок метров шнура с маркерами через каждые два метра и сделала из тяжелого камня импровизированный якорь.
Потом она закрепила на руке фонарь с имиджером и застегнула пояс вокруг талии. К нему она прикрепила сумку для инструментов, вложив туда компас и лазерный резак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Он помахал указательным пальцем, будто говоря: «Как можно такое забыть?»
– Ким Брэндивайн, – сказала она. – Я хотела вам сказать, как благодарна за того Кейна, которого вы мне продали.
– О да, да, это была очень хорошая покупка, миз Брэндивайн. Очень правильный поступок. – Он вышел из-за конторки и оглядел свои запасы. – Вы интересуетесь другими его работами?
– Может быть, в другой раз, – сказала она. – Есть там одна или две, которые я бы хотела добавить к своей коллекции.
– А зачем ждать? – Он потер руки. – У нас есть очень либеральный платежный план. Какие картины вы хотели бы посмотреть?
– Да, – сказала она, не отвечая на вопрос. – У Кейна великолепные работы.
– Несомненно. Я вам говорил, что знал его лично?
– Да, вы упомянули.
– Так что я мог бы вам показать?
– Джордж, я сегодня не планирую покупки. Не люблю накапливать долги. Я так считаю, платить надо сразу. Вы согласны?
– Ну…
– Конечно, согласны. – Ким вспомнила «Осень» и «Ночной полет» и намекнула, прямо не говоря, что вскоре попытается купить обе. – Блестящие композиции, – сказала она. – Он гений.
– Иногда нужно время, чтобы мир признал уровень таланта.
Он настоял, чтобы она посмотрела другие работы Кейна. Одна называлась «При свечах» – там ужинала пара на обзорной палубе звездолета. Рядом с бутылкой вина трепетала свеча, стены были укрыты тяжелой фиолетовой драпировкой, а рядом со столом стоял официант с подносом. Влюбленные были красивы и поглощены друг другом. Над ними через прозрачную крышу сияли красные и оранжевые кольца недавней сверхновой, озаряя сцену жутковатым светом.
На другой, под названием «Прохождение», корабль-наблюдатель летел на фоне пульсара, выхваченный светом пробегающего луча звезды.
– Они были бы украшением любого собрания, – сказал Гульд.
Ким согласилась:
– Как, должно быть, чудесно было его знать!
– Да. Мы с ним были довольно близким друзьями, если честно.
– Я вам завидую. – Ким улыбнулась самой невинной улыбкой. – А какой у него был дом? Вы, кажется, говорили в прошлый раз, что он жил в Северине?
Гульд предложил ей кресло, и они оба сели.
– Да, верно. Именно там он и жил. Моя жена тоже тогда там жила. – Он повторил всю историю, а Ким терпеливо ее выслушала. Потом он спросил, знает ли она, что Кейн был героем войны.
– Знаю, – сказала Ким. – Расскажите мне о его вилле.
Гульд вспомнил, что гостиная была холодно официальна, сам Кейн жил в кабинете и там принимал друзей.
– Иногда, – сказал Гульд, – в город приезжали его друзья, с которыми он служил на флоте. – Он покачал головой, вспоминая. – Да, Кейн и его друзья умели веселиться.
– Здесь красивая местность, – сказала Ким. – Наверняка из его дома открывался хороший вид.
– У него была палуба сбоку дома, где можно было сидеть по вечерам и смотреть, как солнце уходит за горы…
Так продолжалось еще несколько минут, пока Ким не почувствовала, что готова задать серьезный вопрос, который ее сюда и привел.
– Я правильно вас поняла? Вы сказали, что у него была в доме тайная комната?
– Тайная комната?
– Да. Когда я в прошлый раз здесь была, вы мне сказали что последние пару лет он запечатал часть дома. И никому ее не показывал.
– А, да, я забыл. Это был его кабинет. После происшествия на пике Надежды он перестал пускать туда гостей и перешел в гостиную.
– А как вы думаете почему? Восстанавливал ее, что ли?
– Нет, вряд ли. – Гульд состроил гримасу, означающую интенсивную работу мысли. – Из кабинета виден пик Надежды. Может быть, он просто больше не хотел на него смотреть. А может быть, просто у него развилась причуда. Это с художниками бывает.
– Я тоже так думаю, – подтвердила Ким. – Он никого туда не пускал?
– Насколько я знаю, никого.
– Интересно, может быть, он тогда там начал работать? Писать?
Или прятал что-то, к чему никого не хотел подпускать? Например, бортжурналы «Охотника»?
– Сомневаюсь. У него была мастерская перед домом.
– А где был кабинет?
– Позади.
– И вы никогда его не видели после того, как он запечатал дверь?
– Нет, никогда. – Он перевел взгляд с нее на работы Кейна. – Так почему вы не хотите, чтобы я отправил к вам домой этих двух красавиц?
Кейн пришлось уплатить прокатной компании за оба гидрокостюма, порванных до невосстановимости, за маску и конвертер, оставшиеся на дне. Вопросов там задавать не стали, но сильно поморщились, когда она попросила напрокат резиновую лодку и еще один гидрокостюм. Ей объяснили, что размер залога будет существенно больше.
Через час Ким в арендованном флаере поднялась с посадочной площадки отеля в холодный пасмурный день и снова повернула на юг. Несколько минут она летела над поездом, но тот быстро ушел вперед и затерялся среди неровной местности.
Ким не сказала Солли, что собирается сделать, поскольку он настоял бы на своем участии. С ним было бы спокойнее, но Ким не терпелось получить результаты анализа бортжурналов «Охотника». И еще надо было преодолеть свой дурацкий страх перед местным демоном. Ким сказала себе, что после пережитого в реке ни одной живой твари не боится.
Ким посмотрела по расписанию, что за поезд прошел. Трансконтинентальный. Везет мануфактуру, электронику, древесину и механизмы из Соррентино к побережью. Ким всегда любила поезда. И сейчас тоже на поезде было бы приятнее.
Местоположение виллы Кейна она обвела на карте кружком. С северной стороны, где теперь глубокая вода.
Ким взяла пеленги от дома Кейна на плотину, на ратушу (на глубине пятнадцати метров под водой, но башня гордо возвышается над озером) и на бывшую станцию обслуживания флаеров на невысоком холме, который теперь стал островом.
В мрачном свете река казалась холодной. Ким пролетела над ней и через несколько минут приземлилась на берегу Кабри.
Один из полозьев флаера оказался в воде. Переодеваясь в гидрокостюм, Ким глядела на опушку леса. От воды тянул ветерок, и ветви деревьев слегка покачивались. Ни голубая сойка не пролетит, ни олень не подойдет к берегу напиться.
Ким открыла люк и вылезла на песок. Он заскрипел под ногами. Ветер был холодным, Ким включила обогреватель и натянула на уши шерстяную шапочку. Небо нависло сверху, тяжелое и хмурое.
Вытащив с заднего сиденья лодку, Ким включила надув, поставила мотор и стащила лодку в воду. У нее было прозрачное дно. Ким бросила внутрь ласты, весло и конвертер. И пакет со снимками деревни Северин около 573 года. К этому Ким добавила сорок метров шнура с маркерами через каждые два метра и сделала из тяжелого камня импровизированный якорь.
Потом она закрепила на руке фонарь с имиджером и застегнула пояс вокруг талии. К нему она прикрепила сумку для инструментов, вложив туда компас и лазерный резак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122