..
Только как бы не захлебнулись бы они от того лекарства, на
четвереньках стоя...
Ларея встречали всем бараком. Впереди Сим-сим со счастливой
ухмылкой на лице, сразу за ним оба "десантированных" бабилонца,
рядом с ними соэтапник Гека Бычок (в шутку прозванный так за свою
плюгавость), чуть глубже и дальше -- пятеро новокрещенных
нетаков. Все остальные, молча и с великим любопытством наблюдали
за происходящим от своих мест; сидельцы из другой половины барака
столпились в "переходе", либо у шконок своих земляков и кентов из
главной половины барака, куда они зашли под разными предлогами в
гости.
Гек с порога поздоровался общим приветствием со всем бараком, за
руку с каждым из своего нового окружения, а Сим-симу, в знак
особого расположения, даже выделил легкий подзатыльник. После
чего проследовал в торец барака, где в углу, отгороженном
занавесками его ждала одноярусная шконка с дополнительным
матрацем и накрытый банкетный стол, составленный из восьми
тумбочек.
Ели впятером -- Гек и его "угловые". Гек не пил, Сим-сим тоже,
вслед за шефом. Бычок хлопнул полстакана, оглядел обстановку и
шустро перевернул посуду вверх дном: харе! Валет и Форд, еще с
Бабилона предупрежденные о чудачествах шефа, пригубили по
глоточку и забыли про свои стаканы, как и не было их, а выпить
хотелось, конечно... Однако выпивки было заготовлено ровно
половина ящика -- пять литров коньяку. Через час Геку, вкратце
введенному в курс местных дел, были представлены один за другим
все пятеро нетаков, за ратные подвиги и поддержку признанных
таковыми, поскольку ничем серьезным, кроме формальных повязок и
самого факта отсидки на б... зоне они себя не запятнали, если
мерять по урочьим понятиям. А Гуго Север даже умудрился миновать
и повязки, что теоретически позволяло ему в будущем подниматься
в своем авторитете вплоть до золотой пробы. Остальным нетакам,
повязку хотя бы день носившим, в ржавые путь был конечно
заказан, но в последние десятилетия в "правильном" уголовном
мире появились прослойки очень высокого ранга -- фраты
трампованные, к примеру. Фрат трампованный, из-за досадных
мелочей в "анкетных данных" не могущий стать ржавым, имел право,
тем не менее, руководить зоной, даже быть зырковым по целому
краю, присутствовать на "золотых" сходках "с правом
совещательного голоса"...
Гек поговорил с каждым, в конце беседы собственноручно преподнося
полный стакан коньяку и бутерброд с закуской.
-Пей-пей, сегодня можно...
Затем настал черед нового старосты барака, предварительно, без
Гека, намеченного угловыми на это место (Гек одобрил и утвердил),
за ним троих солидных и уважаемых трудил, а в конце -- нескольких
ребят из перспективного молодняка, которым делами еще предстояло
доказать свое право числиться в рядах нетаков и носить черную
робу...
После аудиенции все еще оставалось пять невыпитых бутылок. Одну
Гек приказал заначить на всякий случай, а четыре -- велел отнести
в близлежащие "семьи", группки сидельцев, объединенные
землячеством, дружбой или иным каким интересом, проживающие, как
правило, на соседних шконках., как в вагонном купе. Таким образом
плодилась несправедливость -- чем "близлежащие" лучше "дальних"?
Однако и в этом был расчет, основанный на простой психологии
сидельца, да и просто человека: чем ближе к "светилу", тем
потенциально лучше, глядишь -- внимание обратят, обломится
чего-нибудь. И не сразу, быть может, но постепенно врубался
механизм естественного и в то же время искусственного отбора:
близкие по духу и помыслам стягивались поближе и пространственно,
создавая прослойку более-менее преданных, надежных поданных.
Переменчива судьба сидельца и зачастую не от него зависит:
сегодня королем сидит, а завтра и... похуже... Оттого и не
принято здесь загадывать на завтрашний день -- сегодня хрен с
ним, а завтра видно будет... Ни для кого в четвертом бараке не
было секретом, что остальные девятнадцать (бараков) живут по
прежним правилам, а скуржавые вожди отнюдь не смирились с
наличием в их рядах отряда-бунтовщика, возглавляемого кучкой
горлопанов. Будет и кровь и опускалово, кого оно коснется? --
Никто не застрахован, это понятно, но основной "элемент" --
трудилы-работяги -- как работали, так и будут работать (если она
есть, работа), как были серой массой при "господах", так и будут
ею вовеки; их всех не перебьешь и не опустишь, тянуть не с кого
будет и руководить некем, так-то вот! Одного-другого, бывает,
могут и "воспитать" и землянуть, а чтобы всех... Угловые и нетаки
-- те другое дело, им отступать некуда и пощады уже не вымолить.
Ну а пока -- они наверху. А на самом верху, в пределах барака,
авторитетный урка Ларей, Чтив Бабилонский. Да только некогда ему,
видно, читать -- все шепчется, совещается, то одного к себе за
занавеску тягнет, то второго. На промзону нырнул пару раз, что он
там кнокал? Выставил бесповязочные посты у межбарачных дверей,
хмурый вечно -- зыркнет глазом, будто ножом погрозится... Но не
борзеет и в свинство не опускается, как Жираф сотоварищи...
А Геку было о чем волноваться.
Через месяц после первого бунта в восьмом отряде вспыхнул еще
один, стихийный. Фратов шибко достали зверства и поборы
скуржавчиков и их пристяжи. А на жестком режиме не шелупонь сидит
-- основательные люди не по первому разу. Успели замочить
Полковника (Полкан -- за глаза), проломить череп двум-трем
живоглотам... А потом соединенными усилиями скуржавых из
окрестных бараков, прежним опытом наученных, повстанцев
растоптали: троих убили, еще троих опустили, один вырвался и на
вахту сбежал... Да куда он сбежит -- псы его вернут в другой
барак, там ему и конец. А на другую зону посылать -- кому охота
возиться, лягавым и без того мороки с трупами хватит, перед своим
начальством отчитываться... Дубасили от души и вероломных,
неблагодарных трудил: встали коридором скуржавые -- палки в руках
-- и весь барак, гуськом, мимо них бежать должен, сквозь строй...
Четвертому бараку грозило то же самое...
Еще через два месяца, в самый разгар лютой зимы, Гек, постепенно
заручившийся поддержкой неробких фратов из третьего отряда, в
одну глухую ночь совершил налет на скуржавых из третьего барака.
Зарезали насмерть восьмерых, почти всю верхушку, и серьезно
покалечили еще с десяток быков и шестерок. Тут уж были превышены
все мыслимые нормы "естественной убыли" сидельцев, кому-то
предстояло отвечать.
Но два с лишним месяца зондажа и подготовки даром не прошли: все
взяли на себя четверо большесрочных пидоров из третьего и двое
заигранных из четвертого бараков. Кнутом и пряником, но удалось
их склонить к неизбежному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129