ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Назначаю тебя старшим по дому и наделяю тебя свободой воли в известных пределах, не выходящих за рамки безусловной преданности мне и моим интересам. Вернусь из Пустого – сформулируем вместе и почетче. Под твое начало отдаю остальную домашнюю орду.
– Бергамот! Боливар! Баролон! Баромой! Брюша! Все, что ли?… А! Бельведор! – Это я чуть не забыл балконного джинна. Бельведор занимается панорамой, пейзажами, что открываются мне из комнатного окна, точнее – и с балкона-лоджии, и из кухонного окна. У него узкие, но большие полномочия, он может многое: захочет (учуяв мое хотение, разумеется) – и будет мне вид на марсианские камни и синие закаты, захочет – подводный мир побережья Красного моря, во всем своем карнавальном великолепии, станет култыхаться за моим кухонным окном. А с балкона в это же время как обычно – самый излюбленный мой пейзаж: кривая городская улочка будничной сказки Вековековья. Иногда, но очень-очень редко, я позволяю (Бельведор позволяет) пробиваться сквозь окно запахам и звукам, в исключительных случаях – окна как бы совсем убираются – иллюзия полного контакта с заоконьем: можно даже пальцем ткнуть в малахитовую стену соленой воды или высунуть ладонь в разреженную атмосферу марсианской пустыни, или ее же под посадку бабочке, впорхнувшей на миг из опушки июльского леса… Я и высовывал, кстати, да только давно уже утратил вкус к подобным экспериментам. Да ну на фиг! Кисть руки мгновенно лопается во все стороны на ледяные брызги и лохмотья, и Марс за доли секунды успевает высосать через мою искалеченную руку полтора-два литра крови… Встрясочка для мозгов та еще! На Луне эффект вакуумной бомбы несколько сильнее даже, чем на Марсе, но… ожидаемее как бы: Луна бесчеловечна не только по сути, но и на озирающий взгляд, Марс же… Простой смертный мгновенно потерял бы сознание от болевого шока и кровопотери, да и помер бы без следа и покаяния, а мне в таких случаях всегда везет на здоровье и возможности. Бельведор молчит, как ни в чем ни бывало, ждет дальнейших указаний, никакой вины не чувствует за собой – и это правильно, он действует только в рамках своих обязанностей. Прикажу – будет, конечно, причитать да сочувствовать, лысой головой горестно покачивать…
Одно дело – когда по ходу жизни и приключений подобное случается, а совсем другое – дурацкие опробования, от которых, кроме вполне предсказуемых эффектов, ни проку, ни удовольствия. Этак проще взять молоток и день-деньской выстукивать у себя на голове похоронные марши. Но один раз испытать – вполне терпимо, и я не жалею, что попробовал марсианского вакуума, проверил, так сказать, на практике теоретические познания в физике. Помню, что у меня тогда хватило духу и научной смекалки не позволить Бруталину немедленно восстановить мне кровь и руку, а вырастить все это за час. И вот я как дурак сижу в своем кресле, пялюсь на руку, другой кружку с чаем держу – а она потихонечку растет: сначала сплошная сторона кисти показалась, потом разом набухли из торца ее тупые отростки, четыре рядом – пятый чуть в стороне, – пальцы. Потом и до ногтей очередь дошла; я, грешным делом, не мог предугадать – стриженые ногти будут, нестриженые, или не совсем такие, как были в последний миг? Стриженые оказались, подпиленные даже. А вот если бы я туда не руку, а голову выставил? Тогда что? Ответ прост и ожидаем: ничего особенного. Эффект был бы даже скромнее, чем когда я сунул руку. Ничто человеческое мне как бы не чуждо, но именно «как бы». Если воздействие на мой организм сравнимо с тем, что испытывают в повседневности и в экстремальных ситуациях обычные люди, то и реакция на них… хочет… пытается… старается… Точно: реакция на них старается не отличаться от людской и я могу испытывать приступы морской болезни, дрожать от холода, потеть, испытывать горечь, жажду и вожделение. Но стоит лишь обстоятельствам перейти некую грань – меняются и мои реакции на них. Рука – почти по локоть взорвалась и отлетела клочьями, а голова… Не знаю даже. Скорее всего, глаза вытекли бы, ослепив меня на минуту. А может быть и этого не было. Вот когда я вышел на этот самый Марс в одних трусах и тапочках – не то что бы треснуло-лопнуло во мне чего-то там – кроме эффекта гусиной кожи ничего не случилось! Холодно, пасмурно (на экваторе в полдень!), разреженно (ха-ха!), звуки ни к черту, но и только. Тапочки и трусы, правда, моментально пришли в негодность и слетели с меня, оставив с голой ж… скакать среди камней по Марсу в поисках Аэлиты. Шутка. Вот будет хохма, кстати, если очередной «Маринер» их найдет, фрагменты трусов моих. «Маринер» вроде, а? Надо бы уточнить, какая там нынче программа полетов.
Если бы в меня ударил метеорит, весом в тонну и со скоростью шестьдесят километров в секунду – плохо бы пришлось метеориту, а не мне; если бы это была глыба, размером с Венеру, то это значит, что не она в меня – а я на нее попал бы небольшим кратерообразующим метеоритом, также без малейшего взаимного вреда, ну и так далее. Причем заноза под ноготь входит легко и просто, сволочь болючая, если я прямо не запрещаю ей этого.
Да. Но и другие шоковые – которые непредвиденные – случаи бывали со мною, и я ими дорожу: они, словно корабельные канаты, удерживают меня в рамках человеческого, не позволяют мне превращаться в этакого пресыщенного развлечениями и скукою болвана.
Помню чумовой, странный, но, за давностью времени, даже и забавный эпизод.
Устроил я себе прямо на квартире, а это редкость до уникальности, небольшую оргию с умеренными безумствами, отдохнул, что называется, по-человечески, девок выгнал и решил перед сном прошвырнуться по Пустому Питеру. Стою, такой, перед соответствующей Витринцей, Входом=Выходом, и вдруг как что под руку меня дернуло: взял да и вышел в соседнюю, наобум. Открываю, такой, дверь в неизвестно куда… Хрясь, мясь, дрызг, мызг! Вау, мать и перемать! Кых-кых-кых! Больно – о-ё-ё! А-а! Вот это был шок – всем шокам шок, я такие только в Древнем Мире кушивал, да и то не припомню, сколько миллионов лет тому назад.
Короче, как я позже себе, своею «большой» памятью, позволил восстановить события, вышел я в глубокое подземелье, в какие-то лабиринты, хрен знает чего. Похоже, что это были подземелья какого-то мегаполиса, где все перепутано: метро, катакомбы, коллекторные стоки, древние рукотворные пещеры… И вот только я открыл туда дверь, как передо мной невесть откуда очутился какой-то мужик, плечистый, в темном свитере, с небольшим ломиком (это я уже позже, на хорошем свету, в деталях рассмотрел сей странный, однако же вполне знакомый мне по прошлым жизням инструмент: один конец остро заточен, другой по типу гвоздодера) в правой руке, с фонариком в левой. Да такой, прям на удивление, проворный и реактивный оказался типус:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97