Все
молчали. Ехали довольно долго, с многочисленными поворотами и остановками.
Наконец шофер, остановив машину, вышел из кабины, глянул по сторонам и
крикнул приглушенно:
-- Эй, мы приехали! Вылезай, быстро!
Чтобы понять сказанное, не требовалось знать итальянский, тем более
водила сопровождал свои слова осторожным похлопыванием по ноге Гека,
торчавшей из под груды барахла. Гек заворочался, нисколько не заботясь о
сохранности окружающего, полез из машины. Задняя дверца, через которую Гек
выбрался, находилась прямо у входа в какой-то погреб. Сам же погреб
находился во внутреннем дворике двухэтажного домика. Двор окружала
двухметровая глухая стена то ли из кирпича, то ли из камня, -- ночью да под
штукатуркой не больно-то заметишь. Дом был тих и мрачен, как надгробный
поцелуй. Только здесь Гек окончательно уверился, что не лягавые прихватили
его, нет, не лягавые. От соседнего куста, сплошь усыпанного чем-то белым,
шел мягкий и чистый аромат -- там рос жасмин. Но Гек не знал как пахнет
жасмин, да и не подозревал о существовании растения с таким названием. А вот
запах гнили и плесени из погреба был хорошо ему знаком -- так пахло его
детство и дома и вне его.
Из глубины погреба, снизу на ступени, пробивался тусклый сырой свет,
Оттуда, опять же на итальянском, последовало приглашение:
-- Сюда, быстро... Да пригнись, не то башку расшибешь!
" С чего они взяли, пидоры, что я понимаю их язык? Так можно подумать,
что я уже в окрестностях Рима, а не в Марселе..." Гек непонимающе глянул на
шофера, тот качнул подбородком в сторону ступенек и, тихо прикрыв дверцу
машины, пошел следом. Третий так и остался сидеть на своем месте -- молча и
не шевелясь.
Гек взял направление на голос, пробуя ногами ступени. Он сразу про себя
решил, что не понимает сказанного и ориентируется только на интонацию, а
потому предпочел "расшибить башку", впрочем, постарался сделать это
аккуратно, так что шишка на лбу хотя и кровоточила, но угрозы для здоровья
не представляла...
Ссадину смочили мерзко пахнущей сивухой, в которой Гек без труда узнал
ирландский виски; продезинфицировав ранку таким образом, ее залепили
пластырем.
Строго говоря, хлопотал и оказывал первую помощь только шофер --
смуглый и суетливый парень лет двадцати, на затылке у которого уже созревала
будущая плешь. Он-то уверенно поднырнул в знакомом месте и остался невредим.
Другой же присутствующий, мясистый детина лет тридцати пяти, тщательно
прикрыл за ними дверь погреба, изнутри больше похожего на бомбоубежище,
защелкнул ее на два оборота ключа, плюхнулся на стоящий у входа трехногий
табурет, закурил темно-коричневую сигаретку и, покуривая, стал терпеливо
ждать, пока водила исполнит роль медсестры. Это напоминало сценку, где
подрядчик доставил клиенту мебель на дом и, в надежде на чаевые, усердно
протирает пятно, случайно попавшее на полированный бок во время перевозки.
-- Откуда ты, парень? -- вдруг спросил Гека толстый. Видя, что тот не
отвечает, он перешел на английский и повторил:
-- Ты откуда, мальчик?
-- Не твое собачье дело, -- уклонился от ответа Гек, рассматривая в
настенное зеркало заклеенный пластырем лоб.
-- Однако, -- успел он при этом подумать -- толстый-то, похоже,
землячок. Он уже успел оправиться от шока, вызванного тревожащими
изменениями в четком и недвусмысленном сценарии и спешно оценивал
обстановку. Нечто неуловимое для сознания в акценте ли, в манере одеваться
или в чертах лица нового знакомца подсказывало Геку, что перед ним
соотечественник.
Но чем в данную минуту это могло ему помочь? Ближайшие часы и минуты
занимали его гораздо сильнее, чем воспоминания о родимом крае, в котором из
всего многообразия на долю Гектора выпадали в основном помойки. Серьезность
ситуации не вызывала сомнений. Геку что-то не доводилось слышать об
извинениях за допущенную бесцеремонность и вмешательство в чужие дела в тех
кругах , где правили бал Дудя и другие гангстерские дядьки. Там все вопросы
предпочитали решать силой, хотя на словах превозносили разум и способность
договориться полюбовно. Понятно, что дядькой становился далеко не всякий
сколь угодно крутой и решительный бандит, -- для этого требовались ум, воля,
гибкость, организаторские способности и много чего еще, но любой из дядек
доставал свой титул из кровавой лужи и дерьма -- чистоплюев там не было.
Одним словом -- в курсе ли дядя Джеймс или не в курсе происходящего, а
хорошим тут не пахнет. В памяти всплывали рассказы о пытках и казнях в
гангстерском подполье Бабилона. Геку по молодости лет не довелось еще
присутствовать при таких казнях, но в правилках он участвовал и результаты
видел неоднократно. "Господи, сохрани и помилуй!"...
Он был почти готов вернуться в иссохшее лоно матери-церкви, лишь бы кто
объяснил ему: что, собственно, происходит? Но как раз в этом никто не пошел
навстречу благочестивым порывам встревоженного Гека...
Толстяк только хмыкнул и, загасив сигарету, встал. Чернявый, похоже,
счел свою задачу выполненной. Он тихо нашептал что-то толстяку, негромко
потренькал дверными ключами, уже наполовину скрытый дверью -- обернулся,
сделал ручкой: "Чао", -- и исчез. Заработал мотор, зашуршали шины по
утрамбованному дворику и все затихло. Гек вдруг смутно удивился на самого
себя, насколько малодушно все существо его в страхе перед неведомой угрозой,
цепляется за малейший проблеск привычного. Вот, казалось бы, шоферчик -- да
он его увидел впервые час назад и знать его не знает, а с ним, вроде, и не
так тоскливо было...
-- Как тебя звать-то? -- возобновил разговор толстяк. Он уже успел
опять защелкнуть замок, да еще задвинул засов, а теперь стоял перед Гектором
и, похоже, ждал ответа.
-- Ну что ты пристал, как банный лист к жопе! -- неожиданно громко
заявил Гектор. -- Только увидел человека, а уже кто-о, да за что-о... Может,
спросишь еще, куда я попал и что здесь делаю? Что вылупился, пончик?...
Гека мутило от страха и сигаретного дыма, плавающего в маленьком
помещении -- сам он не курил и запах табака был ему действительно неприятен.
Хамство помогло ему держать в границах сознания ужас, холодок которого
пробежал вдоль спины и осел в моментально заледеневшем очке. Кроме того, он
поступал как учили: выведенный из равновесия человек менее склонен скрывать
свои мысли и желания от окружающих. Неплохо бывает также, когда удается
взять на испуг: Гек придвинулся было к толстяку, имитируя угрозу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111