Но по его любезной жирной физиономии невозможно было угадать, что он
способен не моргнув глазом отдать приказ уничтожить сотню человек в один
присест. Как воин -- он не представлял собой ничего особенного, но мозги у
него варили. (И если бы не старинная вендетта на родине, может и не пришлось
бы ему биться за место под солнцем в этих диких краях...) Трое спутников его
воевать умели: двое "проверяющих" -- профессионалы-силовики, третий -- зять
двоюродного брата, бывший сержант-инструктор из спецназа. За глаза хватит,
чтобы управиться и с Дудей и с его рыжим ирландцем. Да еще четверо мальчиков
с автоматами дежурят неподалеку в пустом номере.
Тем временем они, все шестеро, прошли в номер на первом этаже, где их
ждали кресла, низенький столик на колесиках, безалкогольные напитки на нем,
бокалы и пепельницы.
-- Мой советник, моя охрана, -- представил Гиена своих спутников,
сделав в их сторону экономный жест рукой. Он вопросительно глянул на Патрика
и на Дядю Джеймса.
-- Я и мой помощник, -- нехотя ответил Дядя Джеймс. Он чувствовал, как
Гиена пытается завладеть инициативой в разговоре и это его раздражало, он
отвык чувствовать себя ведомым, даже ситуативно.
-- А мы предполагали, что вашим спутником будет либо господин Гартман,
либо господин Франк?
-- Какой еще Гартман? Мы давно уже с ним разошлись во всех делах. Он
теперь с китайцами дружбу водит... Водил, точнее. Видимо, он ввязался в
преступные авантюры и получил свое. Газеты так пишут, а мы о нем только из
газет и знаем. Господин же Франк не хочет, чтобы переговоры сорвались из-за
неприязненных отношений между ним и вами, поэтому проведение первой беседы
доверил мне. Но я слушаю ваши предложения, господин Роберто. Делайте их.
Патрик сел в кресло у стены, наискосок от входной двери. это было
наиболее удобное место для того, чтобы фиксировать все оперативное
пространство в комнате, и наименее уязвимое в случае внезапной атаки
снаружи. Но чтобы кресло случайно не досталось людям Гиены, на сидение еще
загодя посадили пятно, жирное на вид, оно и сыграло роль сторожа. Дядя
Джеймс снял пиджак и повесил его за собой, на спинку стула, который он
выбрал для себя вместо кресла. Кобура под мышкой, торчащий из нее увесистый
кольт, ремни перетягивающие двуцветную жилетку -- все это выглядело довольно
странно для серьезного разговора солидных людей, к каковым себя причисляли
обе стороны. Скорее это напоминало сцену в кабинете у шерифа из
голливудского фильма, но Дуде было начхать на приличия. Он руководствовался
интересами дела: итальянские ребята невольно глядели на него, а Патрик безо
всяких помех мог наблюдать за ними. Такой нетривиальный поступок, кроме
того, чтобы отвлекать внимание, как бы облегчал Джеймсу возможность и дальше
совершать не совсем понятные, не общепринятые штучки. Когда Гиена достал
сигару и щипчики Патрик похлопал себя по карманам, извлек зажигалку и
сигарету, знаком попросил пепельницу у "советника", вернулся в кресло и
закурил. Дядя Джеймс правильно понял сигнал тревоги: Патрик отродясь не
курил, и таким образом семафорил: "внимание! скоро начнется!"
Дядя Джеймс сморщился и закашлялся от дыма, клубами заполнявшего
комнату с двух сторон. Он встал и, попросив сеньора Роберта продолжать,
подошел к окну, чтобы включить вентилятор, встроенный вместо форточки.
Теперь и он ощутил могильное спокойствие окружающих, ждущих неведомого
сигнала, чтобы вдруг приступить к резне. Так волки, взяв жертву в кольцо,
стоят молча и поодаль, но жертва, испуганная, дрожащая, все еще полная жизни
и сил -- для них только пища.
-- Кстати о таможне, синьор Роберто. Днями пришло мне экстренное
сообщение оттуда. Проблема такой важности, что вам, когда я объясню в чем
дело, придется немедленно ее утрясти, прежде чем мы с вами предпримем
конкретные мероприятия. Это касается вас и ваших дел, но и для нас теперь
имеет значение.
-- А что именно? -- замер синьор Роберто.
-- Так, давайте лучше говорить по очереди, после вас -- я. Извините,
что перебил, просто к слову пришлось... Патрик, ты бы хоть не курил, и так
дышать нечем!
Дядя Джеймс зацепил указательным пальцем левой руки узел галстука и
стал его дергать, досадливо кривясь. Он достиг главного -- маленькой
отсрочки, пока Гиена переварит сообщение, выдуманное Дядей Джеймсом сходу.
Таможня всегда была узким местом для организаций, промышляющих контрабандой,
будь то меха или наркотики, Гиена просто не мог проигнорировать услышанное,
он явно захочет услышать конкретику.
И точно: тот глянул коротко на советника и продолжил прерванную речь.
Сигару, выкуренную на четверть, он аккуратно вставил в специальный
алюминиевый футлярчик, закрыл сверху колпачком и положил на столик, рядом с
портсигаром.
Патрик смущенно крякнул, повозил окурком по дну своей пепельницы,
разминая в пыль тлеющие крошки, и замер, положив на колени руки, с зажатой в
них пепельницей.
Дядя Джеймс повернулся и теперь стоял почти посередине комнаты,
продолжая дергать непослушный галстук. Внезапно он опять закашлялся глубоким
булькающим кашлем, лицо его надулось и побагровело, глаза выкатились из
орбит. Свободной рукой он показал одному из охранников на бутылку с
минеральной водой. силясь что-то сказать, и вдруг завалился навзничь.
Синьор Роберто наклонился и даже слегка привстал, "советник" уже был на
ногах, двое охранников, стоявших вдоль стены почти лицом к Патрику,
непроизвольно дернулись вперед. Все они, исключая "советника", как
загипнотизированные смотрели на Дядю Джеймса, но это продолжалось только
мгновение.
Патрик видел, что "советника" отнюдь не интересуют события на полу, что
тот все понял и намерен блокировать его. Во время разговора он расположился
ближе к окну, спиной к свету, метрах в трех с небольшим от Патрика и в метре
от Дяди Джеймса. Четкость, с которой он действовал и скорость -- рука его
уже цапнула за рукоятку шпалера в подвесной кобуре -- не оставляли сомнений
в профессиональной пригодности этого человека. Но Патрик сэкономил долю
секунды, метнув тяжелую стеклянную пепельницу из положения сидя, когда его
"визави" только начинал обретать равновесие после рывка со стула (он тоже не
пожелал сесть в кресло).
Бросок был хорош: "советник" получил пепельницу прямо в переносье. Его
даже развернуло силой удара на четверть оборота, когда он кулем стал оседать
возле стула на замызганный паркет. Тем временем Патрик уже вывалился из
кресла, выставив вперед растопыренные руки, и на карачках вприпрыжку, словно
огромный орангутанг, бросился к ближайшему для себя телохранителю, двигаясь
как-то под углом к оси собственного тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111