Из окон первого этажа явственно тянуло дымом. Патрик
сориентировался, встал на место Подкидыша и безошибочно вычислил место, куда
закатились обе пистолетные гильзы. Патрик и их подобрал, оглянулся по
сторонам в последний раз и побежал к машине.
-- Порядок? -- спросил Дядя Джеймс, снимаясь с тормоза.
-- Нормально. Сейчас будет очень много дыма.
-- Тогда поехали. Ничего больше не забыл, а, Патрик? Джеймс нажал на
газ и стал выруливать на шоссе.
-- Арнольд, где "семерка"?
-- Какая семерка?
-- Трубу, говорю, куда дел?
-- В кусты выкинул, ты же сам велел...
-- Правильно, а то я боялся, что на место запихивать будешь. Я тебе,
кстати, что еще велел? К мотелю подъехать и внутрь не заходить, урод и в
жопе ноги. Курил зачем? Потерпеть до дому, что ли, не мог? Смотри -- и
ранен, и наследил всюду, засранец, где только мог, а чувствуешь себя боссом
наверное: сам Дядя Джеймс у тебя в шоферах!
-- Ну ладно, ладно, -- зарокотал Дядя Джеймс, хватит -- совсем
заклевали парня! Все же он молодцом держался: подопечных своих прибрал
чисто, пальбы не испугался. К дому ведь побежал, не от дома.
-- Я и не говорю что он трус, -- подхватил мяч Патрик, -- но кроме
смелости и мозги быть должны. Учишь их, учишь...
-- Значит, плохо учишь. Ничего, тот не ошибается, кто ничего не делает.
Все нормально, Арнольд, на войне как на войне. Патрик, у него, вроде, чистая
ранка -- сквозная и кость не задета.
-- Все равно к врачу надо бы его забросить, пусть лечат по полной
программе. Слышь, Арнольд, ты, конечно, лопух и все такое, и здоровому я
тебе не руки, так уши -- точно бы пообрывал. Но большинство, кого я знаю,
действовали бы не лучше на твоем месте... А может быть и хуже.
-- Ну и не скрипи тогда. Арнольд, за две недели ты должен встать на
ноги в прямом и переносном смысле. Неделя тебе для ветеринара, а еще
недельку -- на северных пляжах погреешься, с девками погужуешься, там уже
сезон. Расходы контора берет на себя. Твое место тебя ждет, даже если ты
очень против! -- Дядя Джеймс первый засмеялся своей шутке, за ним Патрик.
Подкидыш молчал и смущенно улыбался. Он участвовал в настоящей схватке,
замочил троих и сам уцелел. Рана неопасная и заживет и почти не болит --
из-за лекарств, наверное. Шеф доволен им и даже Патрика заткнул; да и Патрик
-- хоть и воет в ухо, но нет злости в его голосе, а похвалить ведь --
никогда не похвалит. И главное -- отнеслись по-братски, перевязали,
позаботились, не считаясь, кто выше, а кто ниже. Надо будет запомнить и
ребятам пенку хлестануть: мол, сам Дядя Джеймс у меня шофером... Ой, нет --
на хер такие приколы! Узнает, не дай бог... Эх, хорошо, когда все так удачно
получается... Шрам тоже пригодится, жаль, что не на груди... Подкидыш так и
задремал со счастливой улыбкой на разбойничьем лице...
-- Сейчас дотянем до поста и объявим большую рваклю. Подкидыша стряхнем
возле нашей клиники -- доберется, не маленький -- сами на дно. Пару-тройку
суток поскучаем, а там видно будет. Ты как их расколол и в какой момент?
Патрик покосился на спящего Подкидыша и откашлялся:
-- Бабка. Трактирщик уверял, что его сестра настолько слепошарая, что в
свидетели не годится, а эта -- вязала, да так бойко...
-- Слепые тоже вяжут.
-- Она по журналу трудилась, глянет туда и опять спицами машет. Да и
ребята слишком быстро обернулись, проверяючи. Я ведь по секундам засекал, со
своим временем сравнивал. Слишком быстро для добросовестной проверки. --
Патрик даже резанул указательным пальцем воздух перед собой, словно
подчеркивая это самое -"слишком".
-- Да, молодец, что тут скажешь. Но какого хрена ты с окурками
представление устраивал?
-- А пепельницу взять -- она увесистая.
-- Не те окурки, не крути дурака, будто не понимаешь! На улице ты с
какой целью окурки подбирал, за ним? -- Дядя Джеймс качнул затылком в
сторону Подкидыша.
-- Зачем лишние следы, если их можно убрать? Внутри все сгорит, значит
следопыты снаружи всю мелочь собирать будут. Да и он учиться должен,
понимать, что важна каждая мелочь, что небрежность недопустима, что
лопухов...
-- Ну, погнал, погнал! А гранатомет найдут -- это не следы?
-- Заграничный, вот в чем фокус. Даго в Европе такими пользуются. У
макаронников же и куплен, все удачно сошлось. Отпечатков, надеюсь, Арнольд
не оставил, а то придется... Да спит он крепко. И ослаб от потери крови и
доза мощная. В городе разбудим.
-- Ой ли? Такие-то они дураки, лягавые! Там китайцы, там, понимаешь,
американцы дагообразные. Шита белыми нитками вся твоя конспирация!
-- Белыми ли, черными, а пока -- работает. Джеймс, к девятнадцатому
подходим.
-- Вижу. Кстати, окурки да гильзы -- выкинь из кармашка, да?
Патрик аж перекосился от стыда за себя: действительно, спящий Подкидыш
навалился на Патрика и тому сначала жалко было его беспокоить, а потом он
забыл, разговаривая с шефом. Ух, как стыдно, ексель-моксель! Он вытряхнул из
левого кармана оба злополучных окурка и две гильзы, вышвырнул их в окно:
пусть ищут и сверяют, кому нужно.
Дядя Джеймс свернул на проселочную дорогу, где их ждал дежурный пост и
полевая рация, настроенная для сигнала во все точки в городе...
Сигнал был дан, а это означало, что какофония субботних улиц Бабилона
уже через считанные минуты пополнится треском автоматных очередей, грохотом
взрывов и унылым плачем полицейских сирен.
"Пленных не брать, убытки после посчитаем!" -- таково было яростное
напутствие Дяди Джеймса Герману, Боцману, Нестору, Мазиле и другим
предводителям боевых групп, сформированных еще на предварительном совещании.
Последнюю фразу он произнес по рации открытым текстом -- для большей
внушительности, понимая при этом, что ее одну к делу не пришьешь, даже если
эти слова будут перехвачены и записаны властями. Герман также обязан был
поставить в известность банды, контролирующие сопредельные территории, о
возможных инцидентах в их владениях, извиниться и кратко пояснить суть
происшедшего, но ни в коем случае не загодя, а по свершившемуся факту.
Поскольку дежурный пост стал бесполезен, Дядя Джеймс приказал ребятам
двигаться в город, ехать впереди и в пределах прямой видимости, а за
кольцевой -- к Боцману, в его распоряжение. Подкидыша решено было отправить
с ними -- пусть домчат и сдадут с рук на руки доктору Гликману. Это было
рациональнее, чем везти его с собой, когда и так времени в обрез, а забот по
горло.
-- Ну, теперь только держись -- команду я дал, -- сообщил он Патрику,
залезая на водительское сиденье. -- Теперь срочно на хату, пока полиция с
ума не посходила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
сориентировался, встал на место Подкидыша и безошибочно вычислил место, куда
закатились обе пистолетные гильзы. Патрик и их подобрал, оглянулся по
сторонам в последний раз и побежал к машине.
-- Порядок? -- спросил Дядя Джеймс, снимаясь с тормоза.
-- Нормально. Сейчас будет очень много дыма.
-- Тогда поехали. Ничего больше не забыл, а, Патрик? Джеймс нажал на
газ и стал выруливать на шоссе.
-- Арнольд, где "семерка"?
-- Какая семерка?
-- Трубу, говорю, куда дел?
-- В кусты выкинул, ты же сам велел...
-- Правильно, а то я боялся, что на место запихивать будешь. Я тебе,
кстати, что еще велел? К мотелю подъехать и внутрь не заходить, урод и в
жопе ноги. Курил зачем? Потерпеть до дому, что ли, не мог? Смотри -- и
ранен, и наследил всюду, засранец, где только мог, а чувствуешь себя боссом
наверное: сам Дядя Джеймс у тебя в шоферах!
-- Ну ладно, ладно, -- зарокотал Дядя Джеймс, хватит -- совсем
заклевали парня! Все же он молодцом держался: подопечных своих прибрал
чисто, пальбы не испугался. К дому ведь побежал, не от дома.
-- Я и не говорю что он трус, -- подхватил мяч Патрик, -- но кроме
смелости и мозги быть должны. Учишь их, учишь...
-- Значит, плохо учишь. Ничего, тот не ошибается, кто ничего не делает.
Все нормально, Арнольд, на войне как на войне. Патрик, у него, вроде, чистая
ранка -- сквозная и кость не задета.
-- Все равно к врачу надо бы его забросить, пусть лечат по полной
программе. Слышь, Арнольд, ты, конечно, лопух и все такое, и здоровому я
тебе не руки, так уши -- точно бы пообрывал. Но большинство, кого я знаю,
действовали бы не лучше на твоем месте... А может быть и хуже.
-- Ну и не скрипи тогда. Арнольд, за две недели ты должен встать на
ноги в прямом и переносном смысле. Неделя тебе для ветеринара, а еще
недельку -- на северных пляжах погреешься, с девками погужуешься, там уже
сезон. Расходы контора берет на себя. Твое место тебя ждет, даже если ты
очень против! -- Дядя Джеймс первый засмеялся своей шутке, за ним Патрик.
Подкидыш молчал и смущенно улыбался. Он участвовал в настоящей схватке,
замочил троих и сам уцелел. Рана неопасная и заживет и почти не болит --
из-за лекарств, наверное. Шеф доволен им и даже Патрика заткнул; да и Патрик
-- хоть и воет в ухо, но нет злости в его голосе, а похвалить ведь --
никогда не похвалит. И главное -- отнеслись по-братски, перевязали,
позаботились, не считаясь, кто выше, а кто ниже. Надо будет запомнить и
ребятам пенку хлестануть: мол, сам Дядя Джеймс у меня шофером... Ой, нет --
на хер такие приколы! Узнает, не дай бог... Эх, хорошо, когда все так удачно
получается... Шрам тоже пригодится, жаль, что не на груди... Подкидыш так и
задремал со счастливой улыбкой на разбойничьем лице...
-- Сейчас дотянем до поста и объявим большую рваклю. Подкидыша стряхнем
возле нашей клиники -- доберется, не маленький -- сами на дно. Пару-тройку
суток поскучаем, а там видно будет. Ты как их расколол и в какой момент?
Патрик покосился на спящего Подкидыша и откашлялся:
-- Бабка. Трактирщик уверял, что его сестра настолько слепошарая, что в
свидетели не годится, а эта -- вязала, да так бойко...
-- Слепые тоже вяжут.
-- Она по журналу трудилась, глянет туда и опять спицами машет. Да и
ребята слишком быстро обернулись, проверяючи. Я ведь по секундам засекал, со
своим временем сравнивал. Слишком быстро для добросовестной проверки. --
Патрик даже резанул указательным пальцем воздух перед собой, словно
подчеркивая это самое -"слишком".
-- Да, молодец, что тут скажешь. Но какого хрена ты с окурками
представление устраивал?
-- А пепельницу взять -- она увесистая.
-- Не те окурки, не крути дурака, будто не понимаешь! На улице ты с
какой целью окурки подбирал, за ним? -- Дядя Джеймс качнул затылком в
сторону Подкидыша.
-- Зачем лишние следы, если их можно убрать? Внутри все сгорит, значит
следопыты снаружи всю мелочь собирать будут. Да и он учиться должен,
понимать, что важна каждая мелочь, что небрежность недопустима, что
лопухов...
-- Ну, погнал, погнал! А гранатомет найдут -- это не следы?
-- Заграничный, вот в чем фокус. Даго в Европе такими пользуются. У
макаронников же и куплен, все удачно сошлось. Отпечатков, надеюсь, Арнольд
не оставил, а то придется... Да спит он крепко. И ослаб от потери крови и
доза мощная. В городе разбудим.
-- Ой ли? Такие-то они дураки, лягавые! Там китайцы, там, понимаешь,
американцы дагообразные. Шита белыми нитками вся твоя конспирация!
-- Белыми ли, черными, а пока -- работает. Джеймс, к девятнадцатому
подходим.
-- Вижу. Кстати, окурки да гильзы -- выкинь из кармашка, да?
Патрик аж перекосился от стыда за себя: действительно, спящий Подкидыш
навалился на Патрика и тому сначала жалко было его беспокоить, а потом он
забыл, разговаривая с шефом. Ух, как стыдно, ексель-моксель! Он вытряхнул из
левого кармана оба злополучных окурка и две гильзы, вышвырнул их в окно:
пусть ищут и сверяют, кому нужно.
Дядя Джеймс свернул на проселочную дорогу, где их ждал дежурный пост и
полевая рация, настроенная для сигнала во все точки в городе...
Сигнал был дан, а это означало, что какофония субботних улиц Бабилона
уже через считанные минуты пополнится треском автоматных очередей, грохотом
взрывов и унылым плачем полицейских сирен.
"Пленных не брать, убытки после посчитаем!" -- таково было яростное
напутствие Дяди Джеймса Герману, Боцману, Нестору, Мазиле и другим
предводителям боевых групп, сформированных еще на предварительном совещании.
Последнюю фразу он произнес по рации открытым текстом -- для большей
внушительности, понимая при этом, что ее одну к делу не пришьешь, даже если
эти слова будут перехвачены и записаны властями. Герман также обязан был
поставить в известность банды, контролирующие сопредельные территории, о
возможных инцидентах в их владениях, извиниться и кратко пояснить суть
происшедшего, но ни в коем случае не загодя, а по свершившемуся факту.
Поскольку дежурный пост стал бесполезен, Дядя Джеймс приказал ребятам
двигаться в город, ехать впереди и в пределах прямой видимости, а за
кольцевой -- к Боцману, в его распоряжение. Подкидыша решено было отправить
с ними -- пусть домчат и сдадут с рук на руки доктору Гликману. Это было
рациональнее, чем везти его с собой, когда и так времени в обрез, а забот по
горло.
-- Ну, теперь только держись -- команду я дал, -- сообщил он Патрику,
залезая на водительское сиденье. -- Теперь срочно на хату, пока полиция с
ума не посходила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111