Date: 6 oct 1998
Роман "Побег от ствола судьбы на горе жизни и смерти" выйдет в печати в двух
книгах в издательстве "Симпозиум" приблизительно в конце года. Через
некоторое время после выхода тиража появится возможность опубликовать в
электронной форме первую книгу в полной версии, а так же вторую книгу
романа.
Предрекая вечный сон
Двум Владычицам Времен,
На семи гнилых корнях
Ждет судьбу Кромешный Прах.
Он не добр и не зол,
Он бессилен и беспол,
Но во чреве у него
Зреет гибель и родство.
В судный день, в урочный год
В нем Кромешник прорастет.
Он, пожрав кромешный прах,
На семи гнилых ветрах
Улетит оттуда прочь
В мир, где правят День и Ночь.
Он отринет Рай и Ад,
Встанет выше всех преград
И в безумии своем
Опрокинет окоем
Чтобы ввергнуть в вечный сон
Двух Владычиц Всех Времен.
ГЛАВА 1
Может быть, филин
Ведает, кто проложил
Тропы лесные...
Свое семнадцатилетие он встретил на борту небольшой яхты,
зафрахтованной непонятно кем у неизвестных владельцев. Экипаж состоял из
шкипера и четверых матросов. Гек выполнял необременительные обязанности
пассажира: ни к каким работам -- повседневным ли, авральным -- его не
привлекали, а кормился он в каютке у шкипера, где трижды в день накрывался
стол на двоих. Впрочем, стол отличался только местоположением и количеством
едоков, сосредоточенных в невеликом объеме капитанской каюты или матросского
кубрика. В роли кока подвизался один из матросов: приготовив нехитрую
трапезу, чаще -- невкусно, он распределял ее среди находящихся на судне,
согласно их аппетитам, а остатки, не торгуясь, выбрасывал за борт. Гека все
еще задевало такое расточительство -- жратва ведь -- но он не показывал
виду, в конце концов, это не его дело и не его деньги. В разговоре вступать
ему прямо не запрещалось, но еще на берегу, Дядя Джеймс (Дудя, как его
называли за глаза) напутствовал Гека, чтобы тот не полоскал зря языком -- в
море, мол, это производит невыгодное впечатление. Гек, уже привычный к
подобным намекам и недомолвкам, понял, что от него хотят и заткнулся
наглухо. Если столовался он в каюте, то спать ему приходилось все-де в
матросском кубрике. Когда позволяла качка, Гек спал и днем, благо морской
болезнью не страдал, а свободного времени была уйма, но чаще лежал, шаря по
переборке невидящим взглядом и невесело размышлял о прошедшем и предстоящем.
Размышлял и вспоминал свою такую короткую, оказывается, -- и вспомнить
толком нечего -- жизнь, которая осталась за бортом. Или, может, он остался
за бортом жизни? И что его теперь ждет? И когда он вернется..., если
вернется? Время такое -- никому верить нельзя.
Матросы были парни простые и веселые. Говорили все больше про баб и
кабаки. Иногда вспоминали кинофильмы, кто какие смотрел, или события из
спортивной жизни. Радио было только у шкипера. Точнее, радиостанция. Каждый
вечер он лично выходил в эфир буквально на секунды, принимал и отправлял
одному ему известные сообщения, а потом обычно слушал музыку. Гек ни разу не
слышал, чтобы он разговаривал со своими людьми на отвлеченные темы: он давал
привычные распоряжения, без особой злости матерно распекал за нарушения,
если таковые случались, а с Геком практически вообще не разговаривал -- так,
смотрел как на пустое место. Матросы его побаивались, но, по-видимому, он их
устраивал: все четверо, как понял Гек из их разговоров, плавали с ним
постоянно уже довольно давно. Работы было немного и матросы скучали. На
судне хранился небольшой бочонок со спиртом, из которого они ежевечерне
нацеживали пол-литровую банку, затем разводили водой из расчета 1:1 в банке
побольше и ставили моментально мутнеющую жидкость на час в холодильник.
Потом пили. Гек смотрел на них во все глаза: и папаша его, и Патрик во время
запоев тоже не амброзию лакали, но чтобы такое... Но ничего страшного с
матросами не случалось. Покончив с очередной порцией отравы, они принимались
вполголоса петь, ругались порою, но до драк дело не доходило даже в конце
рейса, когда все устают друг от друга и когда сама жизнь кажется глупым и
никчемным занятием. Гека ни разу не угощали, да он и не стал бы пить
это. Покойный батя -- другое дело, особенно с похмела Он бы и от
блевотины не отнекивался, лишь бы градусами пахла. Шкипер сам не пил, но не
препятствовал в этом, видимо хорошо знал их пьяные и трезвые стороны и был в
них уверен. И они, кстати, словно бы подчиняясь невидимому приказу,
существуя бок-о-бок с Геком, почти не обращали на него внимания. Сначала,
конечно, наблюдали исподтишка, особенно в татуировки вглядывались, но
постепенно привыкли и игнорировали его соседство вполне естественно, тем
более что Гек и сам был необщительным по природе, предпочитая молчание всем
остальным видам общения. В целом рейс проходил достаточно однообразно и Геку
мало, что из него запомнилось. В памяти застряла пегая, вечно мокрая
бороденка шкипера, дерьмо за бортом, которое охотно клевали чайки, боль в
пояснице от подвесной кровати в маленьком кубрике и тому подобный мусор.
К середине апреля, четко по плану, его доставили в Марсель; при этом
складывалось ощущение, будто яхту через весь океан гоняли исключительно ради
одного пассажира, хотя Гек понимал, что это далеко не так. Он даже знал,
какой груз будет доставлен в Бабилон обратным рейсом, но контрабанда
наркотиков -- не его ума дело. Однако дальше пошли непонятные изменения в
маршруте: после тайной переправы на берег Геку, не называя пароля, не требуя
ответного, предложили сесть в машину стоящую прямо у пирса. Гек уперся,
было, но ему в нос и под ребра сунули по пистолету и приказали молчать. Один
из встречающих с неожиданной яростью ухватил его за рукав куртки повыше
локтя и, больно вдавливая ствол пистолета в живот, погнал спиной вперед,
пока Гек не ударился о заднюю дверцу пикапа.
-- Лезь скорее, п-придурок, на месте все о-объяснят!
И его попросту, как узел со старым тряпьем, запихнули внутрь. Гек не
сопротивлялся больше.
-- Видимо, накладка где-то вышла, -- пытался он себя успокоить, --
может, шухер или еще что... Если прихват -- Дудя велел молчать, будем
молчать.
Стояла глубокая ночь и лица тех, кто его встретил, он рассмотреть не
смог, но в том , что с этим заикой встречаться ему не доводилось, Гек был
уверен.
В автомобиле кроме него находились шофер и заика, только они сидели
впереди, а Гек лежал сзади, среди коробок и тюков, непонятных на ощупь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111