Мери молча кивнула — казалось, она вот-вот расплачется. Слезы действуют на меня, но не тогда, когда у меня времени в обрез. А сейчас мне страшно не хватало времени. Потушив свет, я подошел к окну, открыл одну ставню и посмотрел в темноту. Ветер еще больше усилился, дождь бил в окно и ручьями стекал по стеклу. Но важнее всего было то, что небо на востоке посерело — приближался рассвет. Я закрыл ставню, зажег свет и посмотрел на уставшую девушку:
— Как вы считаете, смогут ли они сегодня полететь на Х-13?
— "Вертушки" могут летать практически в любую погоду. — Внезапно она встрепенулась:
— А кто сказал, что сегодня кто-то собирается лететь?
— Я говорю, — развивать свою мысль дальше я не стал. — Ну, а сейчас вы, может, скажете правду, почему вы пришли поговорить с Яблонски?
— "Скажете правду"?...
— Вы сказали, что у него доброе лицо. Может, и так, но это — чушь, а не причина.
— Понимаю. Я ничего не скрываю, правда. Это потому, что я очень тревожусь. Я слышала о нем кое-что, что позволило мне считать...
— Переходите к делу, — грубо перебил ее я.
— Вы знаете, что в библиотеке установлены подслушивающие устройства в...
— Я знаю о них, — терпеливо произнес я. — Схема установки мне не нужна.
На ее бледных щеках появился румянец:
— Извините. Я находилась в соседней комнате, где есть наушники, и, не знаю почему, надела их.
Я ухмыльнулся: попался, который кусался.
— В библиотеке Вайленд и Ройал говорили о Яблонски. Мне стало не до ухмылок.
— Они следили за ним в то утро, когда он поехал в Марбл-Спрингз.
Похоже, он пошел в магазин скобяных изделий, но они не знают — зачем.
Я мог бы рассказать — зачем: ему надо было купить веревку, изготовить дубликаты ключей и позвонить по телефону, но промолчал.
— Кажется, он провел в магазине полчаса, и тогда «хвост» пошел в магазин. Яблонски вышел, а «хвост» — нет. Он исчез. — Она слабо улыбнулась. — Похоже, Яблонски обслужил его.
Не улыбнувшись, я тихо спросил:
— Откуда они знают об этом? «Хвост» же не объявился?
— За ним послали три «хвоста». Двоих он не заметил.
Я устало кивнул:
— И что дальше?
— Яблонски пошел на почту. Я сама видела, как он входил туда. Мы в это время ехали с папой в полицию рассказать историю, на которой он настаивал: вы выбросили меня из машины, и я на попутных добралась до дома.
Кажется, он взял книжку бланков телеграмм, зашел в будку, а потом отправил телеграмму. Один из людей Вайленда дождался его ухода, взял книжку, оторвал верхний бланк и доставил его Вайленду. Насколько я поняла, Вайленд работал с ним каким-то порошком и лампами.
Даже Яблонски поскользнулся. Но будь я на его месте, я бы тоже поскользнулся — тоже подумал бы, что от «хвоста» избавился. Вайленд умный человек, может быть, даже слишком умный для меня.
— Еще что-нибудь слышали?
— Очень мало. Насколько я поняла, они проявили большую часть текста, но не поняли его. Думаю, он был зашифрован, — она замолчала и, облизнув губы, продолжила:
— Но адрес был написан нормальным языком, конечно.
— Конечно, — я подошел к ней поближе и посмотрел на нее. Я знал ответ на свой следующий вопрос, но должен был задать его:
— И какой адрес?
— Некоему мистеру Дж. К. Кертину, Федеральное бюро расследований. Вот почему я пришла. Я должна была предупредить мистера Яблонски. Больше я ничего не слышала — кто-то шел по коридору, и я выскользнула через боковую дверь, но мне кажется, что мистер Яблонски в опасности. В большой опасности, мистер Толбот.
— Вы опоздали, — сказал я хрипло и холодно, хотя не хотел этого. Яблонски мертв. Убит.
Они пришли за мной в восемь утра. Ройал и Валентино.
На мне было надето все, кроме пальто, и я был прикован к спинке кровати наручниками — ключи от них я выбросил вместе с тремя дубликатами Яблонски, когда запер все двери.
Они не имели оснований обыскивать меня, и я очень надеялся, что они не станут делать этого. После того как Мери ушла — вся в слезах, несчастная, с неохотой пообещавшая не говорить ни слова о том, что произошло, никому, даже своему отцу, я сел на кровать и стал думать. Мои мысли шли по кругу, но когда и они иссякли, мрак внезапно прорезала первая за все время пребывания в этом доме вспышка — ослепительная вспышка интуиции или здравого смысла. Я поразмышлял еще с полчаса, затем взял лист тонкой бумаги, написал длинное послание, сложил листок так, что он стал не более двух дюймов в ширину, заклеил его и написал сверху домашний адрес судьи Моллисона. Затем сложил его вдвое в длину и засунул между воротничком рубашки и галстуком.
Когда они пришли за мной, я провел в постели не более часа и совсем не поспал. Но прикинулся спящим без задних ног. Кто-то грубо потряс меня за плечо. Я не «проснулся». Он снова потряс меня. Я пошевелился. Он счел предыдущие свои действия бесполезными и довольно сильно ударил меня по лицу тыльной стороной ладони. Вот сейчас точно настала пора «просыпаться».
Я заворчал, поморгал и приподнялся, потирая рукой лоб.
— Давай, поживее вставай, Толбот. — Если не считать левой стороны его лица, напоминавшей своим цветом закат в миниатюре, то Ройал выглядел, как всегда, спокойным, приятным и отлично выспавшимся — еще один убитый человек на его совести не очень-то помешал ему спать. Я рад был увидеть, что рука Валентино все еще болтается на перевязи — это облегчало мою задачу превратить его в бывшего телохранителя.
— Поживее вставай, — повторил Ройал. — А почему только одни наручники?
— А? — я поводил головой по сторонам, вовсю делая вид, что еще не совсем пришел в себя. — Черт возьми, что я съел вчера на ужин?
— Ужин? — Ройал слабо улыбнулся. — Ты и твой тюремщик разожрали бутылочку, вот и весь твой ужин.
Я медленно кивнул. Он будет говорить уверенно до тех пор, пока уверен, что если я принял наркотик, то у меня будут лишь весьма смутные воспоминания о том, что происходило до того, как я отключился. Я мрачно посмотрел на него и кивнул на наручники:
— Сними эту хреновину, а?
— Почему только одни наручники? — спокойно повторил Ройал.
— Какая разница — одни наручники или двадцать? — раздраженно ответил я. — Не помню. Кажется, Яблонски засунул меня сюда в большой спешке и нашел только одни. Думаю, ему тоже было нехорошо. — Я сильно потер ладонями лицо, словно пытаясь привести себя в чувство, и сквозь пальцы увидел, как Ройал медленно понимающе кивнул. Я понял, что попал в точку: именно так и поступил бы Яблонски — он почувствовал, что с ним что-то не в порядке, и поспешил приковать меня, пока не отключился.
Проходя через комнату Яблонски, я, как бы между прочим, посмотрел на стол. Бутылка из-под виски все еще стояла на столе. Пустая. Ройал или Вайленд ничего не упускали.
Мы вышли в коридор. Первым шел Ройал, за ним — я, за мной Валентино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64