Мощные моторы "тигров" натужно ревели.
Вукалович опустил бинокль, сделал несколько пометок
карандашом на листке бумаги и углубился в арифметические
подсчеты. Со вздохом отложил листок и повернулся к полковнику
Янци, погруженному в аналогичные вычисления. Устало произнес:
- Принесите мои извинения своим штабистам, полковник. Они
умеют считать ничуть не хуже меня.
Обычные пиратская удаль и самонадеянная ухмылка капитана
Дженсена куда-то исчезли. Невозможно было предположить, что
столь благородные черты лица способна так исказить усталость.
Нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд покрасневших от
бессонницы глаз выдавали напряженную работу мысли. Заложив руки
за спину, он размеренно ходил из угла в угол комнаты
оперативного штаба армии в Термоли.
Он вышагивал не в одиночестве. Рядом с ним, бок о бок,
прохаживался крепко сбитый, седой человек в форме
генерал-лейтенанта британских вооруженных сил. Так же, как и
Дженсен, генерал был погружен в размышления. Когда они в
очередной раз дошли до дальнего угла комнаты, генерал
остановился и вопросительно посмотрел на сержанта,
склонившегося в наушниках над большим армейским передатчиком
фирмы Ар-Си-Эй. Сержант медленно покачал головой из стороны в
сторону. Хождение возобновилось. Генерал резко сказал:
- Время уходит. Надеюсь, вы понимаете, Дженсен, что,
начав крупную военную акцию, пойти на попятную совершенно
невозможно?
- Я это понимаю,- тяжело произнес Дженсен.- Что доносит
разведка?
- В донесениях недостатка нет, но только Богу известно,
что нам с ними делать,- в голосе генерала звучала горечь.- На
всей линии Густава неспокойно. Туда подтянуты, насколько нам
известно, две танковые дивизии, одна немецкая пехотная дивизия,
дивизия австрийцев и два батальона знаменитых альпийских
стрелков. Наступление они не готовят, это совершенно ясно, их
дислокация делает наступление невозможным в данный момент.
Кроме того, если бы они вдруг решились на наступление, то
наверняка постарались бы проводить переброску сил тайно.
- Как объяснить, в таком случае, их активность? Генерал
вздохнул.
- Наши "компетентные источники" утверждают, что
гитлеровцы готовят неожиданный отход на новые позиции.
Компетентные источники! Меня больше всего беспокоит, что эти
проклятые дивизии в данный момент находятся на линии Густава.
Дженсен, что случилось, в конце концов?
Дженсен беспомощно пожал плечами.
- Мы договорились о выходе на связь каждые два часа после
четырех часов утра...
- И до сих пор ничего?
Дженсен промолчал.
Генерал задумчиво посмотрел на него.
- Самые лучшие люди во всей Южной Европе, вы говорите?
- Да, именно так.
Сомнения генерала в правильности подбора Дженсеном людей
для операции "Десять баллов" существенно возросли бы, окажись
он в этот момент среди них, в лагере гауптмана Нойфельда, в
Боснии. Не было и речи о гармонии, взаимопонимании и
безусловном доверии друг к другу, столь естественных для отряда
специально отобранных диверсантов, считающихся лучшими в своем
деле. Напротив, в их отношениях отчетливо ощущались
напряженность, подозрительность и недоверие. Рейнольдс,
обращаясь к Меллори, с большим трудом сдерживал распиравшее его
негодование.
- Я хочу знать сейчас! - Голос Рейнольдса срывался на
крик.
- Говорите тише,- резко прервал его Андреа.
- Я хочу знать сейчас,- повторил Рейнольдс. На этот раз
почти шепотом, но тем не менее настойчиво и требовательно.
- Вам скажут, когда придет время.- Голос Меллори звучал,
как всегда, спокойно и бесстрастно.- Но не раньше. Чем меньше
вы знаете, тем меньше можете разболтать.
Рейнольдс угрожающе сжал кулаки и двинулся на Меллори.
- Не хотите ли вы сказать, что я, черт бы вас побрал,
собираюсь...
- Я ничего не хочу сказать,- сдержанно заметил
Меллори.- Я был прав тогда, в Термоли, сержант. Вы самая
настоящая мина замедленного действия, с взведенным часовым
механизмом.
- Может быть,- ярость Рейнольдса уже перехлестнула через
край.- Во всяком случае, бомба - штука честная. Мне нечего
скрывать в отличие от некоторых!
- Повтори, что ты сказал,- спокойно произнес Андреа.
- Что?
- Повтори.
- Послушай, Андреа...
- Не Андреа, а полковник Ставрос, сыпок.
- Да, сэр.
- Повтори свои слова, и я гарантирую тебе минимум пять
лет тюрьмы за неуважение к командиру в боевых условиях.
- Так точно, сэр,- попытка держать себя в руках стоила
Рейнольдсу героических усилий. Это было очевидно.- Но почему
он ни слова не сказал нам о своих планах на сегодняшнее утро и
в то же время сообщил, что вечером мы улетаем с какого-то
непонятного аэродрома на плато Ивеничи?
- Потому что немцы могут вмешаться в наши планы,-
терпеливо пояснил Андреа.- Если им удастся их узнать.
Например, выпытав у кого-нибудь из нас. Информация об Ивеничи
им ничего не даст. Эта местность контролируется партизанами.
Миллер благоразумно переменил тему. Он обратился к
Меллори:
- Две тысячи метров над уровнем моря, ты говоришь? Там же
снега должно быть по пояс. Каким образом его можно расчистить,
хотелось бы знать?
- Не знаю,- пожал плечами Меллори.- Ктонибудь об этом
позаботится, я полагаю. Придумают способ.
Плато Ивеничи, на высоте двух тысяч метров, действительно
было покрыто толстым снежным ковром, но тот, кто должен был об
этом позаботиться, уже кое-что придумал.
Плато представляло собой мрачную, белую, холодную пустыню,
совершенно несовместимую с присутствием человека. С запада его
окаймляла двухсотметровая каменная гряда с почти отвесными
стенами, испещренная многочисленными ледопадами, и кое-где
островками чудом прилепившихся корнями к остаткам земли сосен,
покрытыми заледеневшим слоем снега. С востока плато круто
обрывалось вниз к долине.
Ровная, как стол, поверхность плато, покрытая снежной
скатертью, в лучах яркого горного солнца отливала
неестественной белизной, от которой глазам становилось больно.
В длину плато простиралось, вероятно, на полмили. В ширину
нигде не превышало сотни ярдов. Южная оконечность плавно
переходила в относительно пологий горный склон.
Здесь, на окраине плато, стояли две белые палатки:
одна - маленькая, другая - большая, шатровая. Рядом с
маленькой разговаривали двое мужчин. Один из них, повыше и
постарше, в серой шинели и темных очках, полковник Вис,
командующий сараевской партизанской бригадой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Вукалович опустил бинокль, сделал несколько пометок
карандашом на листке бумаги и углубился в арифметические
подсчеты. Со вздохом отложил листок и повернулся к полковнику
Янци, погруженному в аналогичные вычисления. Устало произнес:
- Принесите мои извинения своим штабистам, полковник. Они
умеют считать ничуть не хуже меня.
Обычные пиратская удаль и самонадеянная ухмылка капитана
Дженсена куда-то исчезли. Невозможно было предположить, что
столь благородные черты лица способна так исказить усталость.
Нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд покрасневших от
бессонницы глаз выдавали напряженную работу мысли. Заложив руки
за спину, он размеренно ходил из угла в угол комнаты
оперативного штаба армии в Термоли.
Он вышагивал не в одиночестве. Рядом с ним, бок о бок,
прохаживался крепко сбитый, седой человек в форме
генерал-лейтенанта британских вооруженных сил. Так же, как и
Дженсен, генерал был погружен в размышления. Когда они в
очередной раз дошли до дальнего угла комнаты, генерал
остановился и вопросительно посмотрел на сержанта,
склонившегося в наушниках над большим армейским передатчиком
фирмы Ар-Си-Эй. Сержант медленно покачал головой из стороны в
сторону. Хождение возобновилось. Генерал резко сказал:
- Время уходит. Надеюсь, вы понимаете, Дженсен, что,
начав крупную военную акцию, пойти на попятную совершенно
невозможно?
- Я это понимаю,- тяжело произнес Дженсен.- Что доносит
разведка?
- В донесениях недостатка нет, но только Богу известно,
что нам с ними делать,- в голосе генерала звучала горечь.- На
всей линии Густава неспокойно. Туда подтянуты, насколько нам
известно, две танковые дивизии, одна немецкая пехотная дивизия,
дивизия австрийцев и два батальона знаменитых альпийских
стрелков. Наступление они не готовят, это совершенно ясно, их
дислокация делает наступление невозможным в данный момент.
Кроме того, если бы они вдруг решились на наступление, то
наверняка постарались бы проводить переброску сил тайно.
- Как объяснить, в таком случае, их активность? Генерал
вздохнул.
- Наши "компетентные источники" утверждают, что
гитлеровцы готовят неожиданный отход на новые позиции.
Компетентные источники! Меня больше всего беспокоит, что эти
проклятые дивизии в данный момент находятся на линии Густава.
Дженсен, что случилось, в конце концов?
Дженсен беспомощно пожал плечами.
- Мы договорились о выходе на связь каждые два часа после
четырех часов утра...
- И до сих пор ничего?
Дженсен промолчал.
Генерал задумчиво посмотрел на него.
- Самые лучшие люди во всей Южной Европе, вы говорите?
- Да, именно так.
Сомнения генерала в правильности подбора Дженсеном людей
для операции "Десять баллов" существенно возросли бы, окажись
он в этот момент среди них, в лагере гауптмана Нойфельда, в
Боснии. Не было и речи о гармонии, взаимопонимании и
безусловном доверии друг к другу, столь естественных для отряда
специально отобранных диверсантов, считающихся лучшими в своем
деле. Напротив, в их отношениях отчетливо ощущались
напряженность, подозрительность и недоверие. Рейнольдс,
обращаясь к Меллори, с большим трудом сдерживал распиравшее его
негодование.
- Я хочу знать сейчас! - Голос Рейнольдса срывался на
крик.
- Говорите тише,- резко прервал его Андреа.
- Я хочу знать сейчас,- повторил Рейнольдс. На этот раз
почти шепотом, но тем не менее настойчиво и требовательно.
- Вам скажут, когда придет время.- Голос Меллори звучал,
как всегда, спокойно и бесстрастно.- Но не раньше. Чем меньше
вы знаете, тем меньше можете разболтать.
Рейнольдс угрожающе сжал кулаки и двинулся на Меллори.
- Не хотите ли вы сказать, что я, черт бы вас побрал,
собираюсь...
- Я ничего не хочу сказать,- сдержанно заметил
Меллори.- Я был прав тогда, в Термоли, сержант. Вы самая
настоящая мина замедленного действия, с взведенным часовым
механизмом.
- Может быть,- ярость Рейнольдса уже перехлестнула через
край.- Во всяком случае, бомба - штука честная. Мне нечего
скрывать в отличие от некоторых!
- Повтори, что ты сказал,- спокойно произнес Андреа.
- Что?
- Повтори.
- Послушай, Андреа...
- Не Андреа, а полковник Ставрос, сыпок.
- Да, сэр.
- Повтори свои слова, и я гарантирую тебе минимум пять
лет тюрьмы за неуважение к командиру в боевых условиях.
- Так точно, сэр,- попытка держать себя в руках стоила
Рейнольдсу героических усилий. Это было очевидно.- Но почему
он ни слова не сказал нам о своих планах на сегодняшнее утро и
в то же время сообщил, что вечером мы улетаем с какого-то
непонятного аэродрома на плато Ивеничи?
- Потому что немцы могут вмешаться в наши планы,-
терпеливо пояснил Андреа.- Если им удастся их узнать.
Например, выпытав у кого-нибудь из нас. Информация об Ивеничи
им ничего не даст. Эта местность контролируется партизанами.
Миллер благоразумно переменил тему. Он обратился к
Меллори:
- Две тысячи метров над уровнем моря, ты говоришь? Там же
снега должно быть по пояс. Каким образом его можно расчистить,
хотелось бы знать?
- Не знаю,- пожал плечами Меллори.- Ктонибудь об этом
позаботится, я полагаю. Придумают способ.
Плато Ивеничи, на высоте двух тысяч метров, действительно
было покрыто толстым снежным ковром, но тот, кто должен был об
этом позаботиться, уже кое-что придумал.
Плато представляло собой мрачную, белую, холодную пустыню,
совершенно несовместимую с присутствием человека. С запада его
окаймляла двухсотметровая каменная гряда с почти отвесными
стенами, испещренная многочисленными ледопадами, и кое-где
островками чудом прилепившихся корнями к остаткам земли сосен,
покрытыми заледеневшим слоем снега. С востока плато круто
обрывалось вниз к долине.
Ровная, как стол, поверхность плато, покрытая снежной
скатертью, в лучах яркого горного солнца отливала
неестественной белизной, от которой глазам становилось больно.
В длину плато простиралось, вероятно, на полмили. В ширину
нигде не превышало сотни ярдов. Южная оконечность плавно
переходила в относительно пологий горный склон.
Здесь, на окраине плато, стояли две белые палатки:
одна - маленькая, другая - большая, шатровая. Рядом с
маленькой разговаривали двое мужчин. Один из них, повыше и
постарше, в серой шинели и темных очках, полковник Вис,
командующий сараевской партизанской бригадой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60