– «Глупая, упрямая, уродливая девица». – Он подумал, где она могла сейчас находиться. – «Отец, придай ей силы». – Почти молитва… но к кому он взывал? К Отцу Небесному, чья позолоченная статуя возвышалась в противоположной стороне септы, мерцая во мраке в неровном свете свечей? Или он молился лежавшему перед ним телу? – «Какая разница? Они все равно не слышат. Ни тот, ни другой». – Богом для Джейме с тех пор, как он стал достаточно взрослым, чтобы суметь поднять меч, был Воин. Прочие могли быть отцами, сыновьями, мужьями, но Джейме Ланнистер, чей меч был таким же золотистым, как его волосы, никогда. Он был воином, и им он будет всегда.
«Мне нужно сказать Серсее правду, о том что это я освободил из темницы нашего младшего брата». – В конце концов, в случае с Тирионом правда сработала блестяще. – «Я убил твоего мерзкого сына, а теперь собираюсь убить и твоего отца». – Джейме даже услышал, как в темноте хохочет довольный Бес. Он обернулся, но звук был всего лишь отражением его собственного смеха. Он прикрыл глаза, но быстро открыл их вновь. – «Я не должен спать». – Если он заснет, то придут сны. О, как над ним насмехался Тирион: – «… лживая шлюха… спит с Ланселем и Осмундом Кеттлблэком…»
В полночь заскрипели засовы на дверях Отца и в притвор вошла сотня септонов. Некоторые из них были облачены в серо?серебристые одеяния и хрустальные тиары, отмечавших угодных Богу. Их более скромные братья несли на себе ожерелья из хрусталя и были облачены в белые одеяния с поясами из семи переплетенных полос разного цвета. В двери Матери в тот же момент в белых одеждах и с тихим пением по семь вряд входили септы от каждого монастыря. Молчаливые Сестры спускались отдельной группой со стороны лестницы Неведомого. Прислужницы Смерти были облачены в серое, их лица были скрыты под капюшонами и шалями, оставляя открытыми только глаза. Вместе с ними появилась группа братьев в робах коричневых оттенков и даже не крашенных груботканных одеждах, подпоясанных куском пеньковой веревки. У некоторых на плече был молот Кузнеца, а у других жестяные кружки для подаяния.
Никто из этой процессии не обратил на Джейме ни малейшего внимания. Они обошли септу кругом, останавливаясь у каждого из семи алтарей, вознося каждому из Семи свою хвалу. Каждому богу они поднесли жертвоприношения и каждому спели церковный гимн. Их голоса звучали мелодично и торжественно. Джейме закрыл глаза чтобы послушать пение, но тут же открыл их вновь, едва почувствовал, что начинает заваливаться. – «Я устал сильнее, чем думал».
Прошло много лет с его последнего ночного бдения. – «И я к тому же был совсем юным мальчиком пятнадцати лет». – Тогда на нем не было доспехов, только обычная белая туника. И септа в которой он проходил испытание была в три раза меньше любой из семи малых септ Великой септы. Джейме положил тогда свой меч на колени Воину, сложил доспехи к его ногам и встал на колени на неровный грубый камень перед его алтарем. Когда пришел рассвет, его колени были ободраны и кровоточили.
– Все рыцари проливают кровь, Джейме. – Сказал ему увидевший его первым сир Артур Дэйн. – Кровь – это знак нашего служения. – На рассвете он ударил его по плечу, но светлое лезвие меча было столь острым, что даже легкое касание прорезало тунику Джейме насквозь, вызвав новое кровотечение. Но он этого даже не заметил. На колени опустился мальчик, а встал – рыцарь. – «Молодой Лев, а не Цареубийца».
Но это было давно. Тот мальчик давно мертв.
Он не смог бы сказать, когда закончилась служба. Возможно, он все же заснул стоя. Едва священнослужители вышли, в Великой Септе сразу наступила тишина. Свечи были похожи на стену из далеких звезд, пылающих в темноте, хотя в воздухе все ощутимее пахло смертью. Джейме немного изменил хватку на золоченой рукояти двуручного меча. Возможно, нужно было все?таки послушаться сира Лораса и смениться. – «Серсея будет вне себя от ярости». – Рыцарь Цветов был все еще наполовину мальчишкой, заносчивым и самовлюбленным, но в нем были задатки величия, способного добавить записей в Белой Книге.
Но Книга подождет, пока не закончится его бдение, открыта на его странице немым упреком. – «Прежде я изрублю эту проклятую книгу на куски, чем испишу ее лживыми записями». – Но… если он не станет лгать… что ему остается написать, как не чистую правду?
Перед ним стояла женщина.
«Снова пошел дождь», – подумал он, увидев, что она промокла до нитки. Вода стекала с ее плаща ей под ноги. – «Как она тут очутилась? Я даже не слышал, как она вошла». – Она была одета как служанка в таверне в тяжелый груботканый плащ, плохо выкрашенный в бурый цвет и обтрепанный внизу. Ее лицо было скрыто под капюшоном, но он заметил как свет играет в зеленых озерах ее глаз, и когда она шагнула навстречу, он уже знал, кто перед ним.
– Серсея. – Медленно выговорил он, как человек, просыпающийся от сна, и недоумевающий, где он очутился. – Который час?
– Час волка. – Сестра опустила капюшон и показала лицо. – Или возможно, утонувшего волка. – Она ему улыбнулась, очень нежно. – Ты помнишь, как я впервые пришла к тебе такой? В переулке Ласки была какая?то жуткая гостиница, и я переодевалась служанкой, чтобы прошмыгнуть мимо отцовской стражи.
– Я помню. Это был Угревый переулок. – «Ей что?то от меня надо». – Почему ты здесь в такой поздний час? Чего ты хочешь от меня? – Последнее слово эхом разлетелось по всей септе: Меня?ня?ня?ня?ня?ня! Наконец, исчезнув в шепоте. Какую?то секунду он еще надеялся, что все, что ей нужно это его объятия.
– Говори тише. – Ее голос звучал странно… беззвучно, даже испуганно. – Джейме, Киван отказался. Он не станет Десницей. Он… он знает о нас. Он это открыто показал.
– Отказал? – Это его удивило. – Откуда ему знать? Он наверняка прочел писанину Станниса, но в ней ни слова…
– Тирион тоже знал. – Напомнила она ему. – Кто поручится, какие еще сказки мог наплести этот извращенный карлик, а также кому? Дядя Киван лишь меньшая часть этого. Верховный септон… Это Тирион его возвысил, когда погиб толстяк. Он тоже может знать. – Она пододвинулась ближе. – Ты должен стать Десницей Томмена. Я не доверяю Мейсу Тиреллу. Что если он замешан в убийстве отца? Он мог сговориться с Тирионом. Бес уже может быть на полпути в Хайгарден…
– Не может.
– Стань моей Десницей. – Взмолилась она. – И мы будем вместе править Семью Королевствами, как король и королева.
– Ты была королевой Роберта. И не хотела быть моей.
– Я могла бы, если б посмела. Но наши сыновья…
– Томмен не мой сын, как и не был им Джоффри. – Его голос стал тверже. – Ты и его сделала сыном Роберта.
Сестра вздрогнула. – Ты клялся, что будешь любить меня вечно. Но заставлять меня умолять тебя, не похоже на любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271