Темные облака бежали перед ветром, словно застигнутые рассветом врасплох воры. Черное небо приобрело серый грифельный цвет, а темное море стало серо?зеленым. Черные хребты гор Старого Вика приоделись в серо?зеленые оттенки корабельных сосен. Как только в мир вернулись оттенки, взметнулись и начали хлопать на ветру сотни стягов. Эйэрон разглядел серебристую рыбку Ботли, кровавую луну Винчей, темно?зеленые деревья Орквудов. Он видел боевые рога, левиафанов, косы и везде замечал золотых кракенов. Под знаменами копошились рабы и морские жены, раздувая и потроша рыбу на завтрак для капитанов и королей моря и соли. Рассветные лучи коснулись каменистого берега и он различал, как просыпаются люди, откидывая прочь одеяла из тюленьих шкур, и как они требуют свой первый рог эля. – «Пейте, как следует», – думал он, – «сегодня нас ждет работа во славу бога».
Море тоже пробуждалось. Ветер усилился, поднялись волны, взметая облака мелких брызг на борта кораблей. – «Утонувший Бог просыпается», – подумал Эйэрон. Он мог слышать его глас, пробуждающийся в глубинах океана. – «Сегодня я буду с тобой, мой стойкий и верный слуга» – говорил голос, – «Безбожнику не сидеть на моем Морском Троне».
Когда его утопленники разыскали его, он стоял прямой и строгий с длинными, черными, развевающимися на ветру волосами под ребрами Нагга.
– Время пришло? – спросил Рас.
Эйэрон кивнул:
– Да. Иди и созови всех.
Утопленники взметнули вверх свои дубинки из плавника и, колотя ими друг о друга, двинулись вниз по холму. Вскоре к ним присоединились другие, и по всему берегу разнеслась дробь. Поднялся ужасный треск и грохот, словно сотни деревьев стали стучать друг об друга ветвями. Следом начали стучать в котелки: «бум?бум?бум, бум?бум?бум».
Заревели боевые рога, один, потом другой: «А?а?а?о?о?о?о?о!»
Люди побросали свои костры и направлялись к останкам чертогов Серого Короля. Гребцы, рулевые, мастера?парусники, плотники, воины, прихватив топоры, рыбаки свои сети. С одними были рабы, чтобы прислуживать им, с другими – морские жены. А третьих, которые слишком часто плавали в зеленые земли, сопровождали мейстеры, барды и рыцари. Простой люд полумесяцем собрался вокруг вершины, в задних рядах толпились рабы, дети и жены. Короли и капитаны забрались выше по склону. Эйэрон Мокроголовый видел жизнерадостного Зигфри Стоунтри, Андрика Неулыбчивого, рыцаря сира Харраса Харлоу. Лорд Бейлор Блэктайд в собольей мантии стоял рядом с Стоунхаузом в дырявом плаще из меха котика. Виктарион возвышался над всеми, кроме Андрика. Его брат был без шлема, но одет в полный доспех, с плеч золотом струился плащ с кракеном. – «Он должен стать нашим королем. Кто, глядя на него, в этом усомнится?»
Когда Мокроголовый воздел ввысь костлявые руки, стук и рога умолки. Утопленники опустили дубинки, все голоса стихли. Был слышен только звук волн – успокоить их рев было не в силах человека.
– Из моря мы рождены, в него и вернемся, – тихо начал Эйэрон, и людям приходилось прилагать усилия, чтобы услышать его. – Бог Штормов во злобе своей выдернул Бейлона из его замка и сбросил на скалы, теперь он пирует в подводных чертогах Утонувшего Бога. – Он поднял глаза к небу:
– Бейлон мертв! Железный король мертв!
– Король мертв! – вскричали его утопленники.
– Однако то, что мертво, умереть не может, но восстанет. Сильнее и крепче, – напомнил он им. – Бейлон пал. Бейлон – мой брат, который почитал Старый обычай и заплатил за это железную цену. Бейлон Храбрый, Бейлон Благословенный, Бейлон Дважды Коронованный. Тот, кто вернул нам наши свободы и нашего бога. Бейлон мертв… но железный король восстанет снова, чтобы воссесть на Морской Трон и править островами.
– Король восстанет! – откликнулись они. – Он вернется!
– Да, вернется. Он должен, – голос Эйэрона гремел подобно прибою: – Но кто? Кто сядет на место Бейлона? Кто будет править священными островами? Есть ли он среди нас? – Жрец простер руки. – Кто из нас станет королем?
Ему ответил пронзительный крик чайки. Толпа начала шевелиться, словно люди пробуждались со сна. Они оглядывались на соседей, гадая, кто из них осмелится посягнуть на корону. – «Вороний глаз никогда не отличался терпением», – сказал себе Мокроголовый, – «Возможно, он выскажется первым. Если так, то это будет его ошибкой». – Капитаны и короли долго ждали этого пира и не станут бросаться на первое же блюдо, которое подадут. – «Они желают его оценить, распробовать на вкус каждый его кусочек, и сравнить с другими, пока не найдут самое вкусное».
Эурон должно быть знал об этом. Он стоял, скрестив руки среди своих толпы немых и чудищ. Только ветер и волны отозвались на призыв Эйэрона.
– Железнорожденным нужен король, – продолжил жрец, после долгой паузы. Я спрашиваю снова. Кто из нас станет королем?
– Я стану, – донеслось снизу.
Тотчас раздался неровный крик:
– Гилберт! Гилберт! Гилберт Король! – поднялся клич. Капитаны расступились и дали подняться по склону претенденту и его защитникам, чтобы встать рядом с Эйэроном под костями Нагга.
Претендент оказался высоким и худым лордом с меланхоличным видом и с чисто выбритым подбородком. Его три защитника заняли место на два шага пониже, держа в руках его меч, щит и знамя. Все трое были похожи на претендента, и Эйэрон принял их за его сыновей. Знаменосец развернул стяг, на котором большая черная ладья плыла на фоне заходящего солнца.
– Я Гилберт Фарвинд, лорд Одинокого Света, – объявил лорд собравшимся.
Эйэрон знал некоторых Фарвиндов, странных людей, владевшими землями на самой западной оконечности Большого Вика и разбросанными далее на запад островами – маленькими скалами, способными прокормить только один замок. Из них Одинокий Свет был самым удаленным, в восьми днях плавания на северо?запад мимо скал, облюбованных морскими котиками и львами, и далее по бескрайнему седому океану. Фарвинды оказались чуднее, чем он ожидал. Говорили, что они были оборотнями, нечестивыми созданиями способными принять облик морского льва, моржа или даже пятнистого кита – этого волка открытого моря.
Лорд Гилберт начал говорить. Он рассказывал о дивных землях за Закатным Морем, о землях без зимы и нужды, где смерть не властна:
– Выберите меня королем, – кричал он, – и я поведу вас туда. Мы построим тысячи кораблей, как это однажды сделала Нимерия, и всем миром поплывем за закат. Там каждый муж сможет стать королем, а каждая жена королевой.
Его глаза, как заметил Эйэрон, были то серыми, то голубыми, такие же изменчивые словно море. – «Безумные глаза», – подумал он, – «глаза глупца». – Видения, которые он расписывал, без сомнений были коварной западней Штормового Бога расставленной, чтобы завлечь железнорожденных навстречу гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271